Если большинство в партии не понимало этого, то виноват в основном был Сталин. Как правило, между политическим лидером и его последователями существует договоренность, которая недвусмысленно подразумевает, что он будет обеспечивать руководство определенного типа или вести их в определенном направлении. В случае со Сталиным одна из сторон этого договора, т. е. Сталин, ввела в заблуждение другую сторону. Как мы уже отмечали, в середине 20-х годов большевистскому движению не был нужен новый лидер-мессия в роли преемника Ленина. Оно не погибало и не нуждалось в спасении. Ему не нужен был новый революционный герой, который бы направил его вперед через великие испытания к новым берегам истории, что, казалось, был готов сделать Троцкий. Большевикам был нужен компетентный и энергичный предводитель, который бы верил в самостоятельное развитие революции и добивался бы могущества и процветания Советской России при социализме. Именно таким руководителем и представлял себя Сталин: простым, основательным, деловым, практичным, хорошим управленцем. Сталин сумел понять потребности партии и приспособился к ним.

Но это был своеобразный обман, необходимый Сталину в борьбе за лидерство в партии. Его гениальность и героическое предназначение, которых не видели другие большевики, были для него очевидными. Поэтому, победив своих соперников и утвердившись в роли лидера, он не мог не поддаться искушению представить себя в роли вождя ленинского типа и потребовать признания в этом качестве. Сталин хотел доказать, что он в полной мере заслужил те почести, которые он получил во время своего юбилея, и что созданный им идеализированный образ, символом которого для него была фамилия Сталин, является, истинным. Он не мог не стать преемником Ленина. Всем своим существом он стремился к тому, чтобы окончательно утвердиться в роли Ленина.

Хотя к концу 1929 г. Сталин еще не превратился в самодержца, он уже тогда мог в основном определять политический курс в соответствии со своими потребностями. Об этом свидетельствует, в частности, его роль в переработке плана коллективизации сельского хозяйства. Сталин добился того, что план предусматривал перемены, осуществляемые более ускоренными темпами по сравнению с теми, за которые выступали в своем большинстве другие руково-

дители партии. Впоследствии Сталин продемонстрировал способность подавлять возмущение и сопротивление в партии в тех случаях, когда его политика приводила к нежелательным результатам. Так он превратился в диктатора в полном смысле этого слова и в традиционном его понимании. Это стало возможным отчасти благодаря тому, что, находясь на посту генсека, он сосредоточил в своих руках огромную власть, а отчасти вследствие того, что структура роли лидера не была четко определена и не регламентировалась в организационном плане.

Ленин оставался для партии примером верховного вождя, который руководил главным образом, используя метод согласования и убеждения, опираясь на свою необыкновенную энергию, талант, воображение, личное обаяние и гений тактика. Фигура меньшего масштаба в этой роли, особенно в случае серьезных политических неудач, которые вскоре последовали, неизбежно должна была почувствовать сильное внутреннее побуждение к тому, чтобы компенсировать отсутствие способностей к руководству, сравнимых с ленинскими, мобилизовав взамен все свои способности к принуждению, умение подчинять и терроризировать партию. Тем более, если, подобно Сталину, это был человек диктаторских наклонностей, который в лице своих партийных оппонентов видел классовых врагов и не собирался признавать, что значительно уступает своему предшественнику как руководитель.

Это не первый и не последний случай в истории, когда личность лидера приобретает решающее значение. Одним из факторов трагической ситуации, которая назревала в коммунистической партии в конце 1929 г., было несоответствие между сталинской самооценкой и тем, как воспринимали его многие в партии. Сталин ощущал непреодолимую внутреннюю потребность сохранить свой образ-идеал в постоянном и четком фокусе и исключить из этого образа все черты своего характера и факты прошлого, которые могли его запятнать. Его товарищи, даже самые убежденные сторонники его политики, не ощущали этой потребности. Отдавая должное его достоинствам руководителя, они не видели необходимости игнорировать его недостатки, а также подавлять или подвергать рационализации такие факты прошлого, как условная поддержка Сталиным Временного правительства в марте 1917 г., его пагубные действия на польском фронте или добавление к «политическому завещанию» Ленина. Обладая политическим опытом, эти люди не понимали, насколько важно было для Сталина, чтобы они приняли его самооценку по всем основным параметрам. Они не смогли понять, какая смертельная опасность таилась в этой ситуации.

В сущности, эта ситуация предвещала катастрофу для всей страны и ее правящей партии. Во время террора 30-х годов тысячи и тысячи верных партийцев и простых советских граждан будут обвинены как тайные враги народа, чтобы Джугашвили смог доказать себе и России, что он — действительно Сталин.

■уУ

К ^ *.

¹

*■:

*

‘

.чП-

».иу

;г: с

...

; !•

ХГ-.Л,

>н

нШ**,;

;

; О.. .Ь*М ; ,-4 . ; .1..: ?

И,

1 Г* •

и--

У власти

1928-1941 Г

ф:

'Л я

'Ш

)Н")

•'Г '.о: Т'|

» -и

. ~.р к;"

Лизе, Роберту и новому поколению исследователей, изучающих Россию

<>

От автора

Русский перевод моей книги о Сталине выходит в свет спустя несколько лет после появления американского издания. Вместе с редактором этой книги мы сократили текст перевода, что, впрочем, не отразилось на изложении и аргументации основных положений исследования. Сокращению подвергались некоторые сюжеты, хорошо известные в России, но малоизвестные американской аудитории.

Несмотря на то что книга впервые появилась на английском языке, большое значение я придаю именно русскому изданию.

Я благодарю издательство «Весь Мир», которое вслед за издательством «Прогресс» продолжило публикацию моего труда в стране, изучению которой я отдал многие годы своей жизни.

Хочу выразить глубокую благодарность переводчикам, редактору двух моих книг Татьяне Комаровой, сотрудникам издательства, всем тем, кто сделал возможным публикацию этой книги в России.

Август 1997 года

я.гишг т.->

О:

г

Вступление

К новому Октябрю

1м О

1-.

■■■ 1

■■ур «

Первая революция стала возможной в результате мятежного движения, поднявшегося в России к концу Первой мировой войны. Поэт Александр Блок тонко подметил основную черту этой революции, сравнив ее с русской вьюгой. Бунты и беспорядки в 1917 г. и последовавшие за ним три года Гражданской войны, иностранная интервенция и тот комплекс чрезвычайных мер, отчасти обусловленных ситуацией и отчасти продиктованных радикальными марксистскими целями, который большевики потом назвали «военным коммунизмом»,

— именно этот период в целом и явился первой революцией. То, что называют Октябрьской революцией, — переворот 6-7 ноября (25-26 октября по старому стилю) 1917 г., в результате которого Ленин и его партия захватили государственную власть, были в ней лишь центральным эпизодом.