- Ромэ, мой ромэ... - шептал Сорра, обвивая Романа светлым вьюнком, - Цветочек мой драгоценный. Ты так пахнешь ромэ. Хороший мой, как же обалденно ты пахнешь...
Роман отшучивался, но временами терялся, не зная как реагировать на некоторые проявления девушки. Алиссинди слишком увлекалась - не то чтобы он был против, но многие вещи смущали: Алиссинди дышала Романом, потираясь маленьким изящным носиком, чертила языком, шептала признания, похожие на молитвы неведомому богу, плакала от счастья, позволяя слизывать собственные слёзы, ползала по нему гибкой змейкой. Роман любил не меньше - просто выражал себя сдержаннее, а для Сорры не существовало преград.
- Алисси, любовь моя, Алисси... - улыбался Роман, ласково перебирая серебристые волосы, целуя светлые брови. Сорра замирал, не в силах не ответить на глубинный призыв. – Ангел мой драгоценный, сокровище моё, какого бога благодарить, что он послал мне тебя, сердечко?
Алексис Сорра загадочно усмехался - бог из него получился отменный: подсуетился и расстарался. Сорра не сожалел, ненавидя и благословляя собственное решение. Он не был честен - украл любовь, снял Артани с недостижимого пьедестала, забрал себе; но верил, что старания не пропадут напрасно: придёт день и лгать не придётся. Роман полюбил Алиссинди, полюбит и Сорру: куда ему деваться? В ожидании оставалось брать, что давали, заодно обдумывать, чем поправить финансовое положение ромейнца. Таскаться по дешёвым гостиницам Алексису надоело - он любил комфорт, хорошую кухню, дорогое вино, а свидания предпочитал обставлять со вкусом и изыском.
Шёлковые простыни и свечи оставим для эстетов - Сорра согласился бы на любой камин – комнаты в гостиницах чаше всего оказывались выстуженными и холодными. Нежная итанийка не страдала - климат она легко переносила, а вот драгоценный цветочек подозрительно шмыгал носом и кашлял, заставляя итанийцабеспокоиться. Не хватало только, чтобы ромэ заболел. С королька станется и с температурой под сорок на свидание приползти. Ухаживать за собой он не разрешал. Что с ним делать? Роман не переживал о себе - думал о других, а кто о нём самом позаботится? Глупый королёк, горе луковое...
Заметив усугубившиеся признаки болезни, итаниец, не слушая возражений, запихал напарника в горячую ванную, растёр мазью и, замотав в одеяло, влил несколько литров чая с банхелем, предварительно уведомив в лице Алиссинди, что дядя возвращается и дела требуют её присутствия.
Роман болел - может, поэтому и не ерепенился особо. Удивился странному поведению итанийца, но нашёл слова благодарности. Артани уснул, едва голова коснулась подушки, а Сорра сидел рядом и, неуловимо улыбаясь, поглаживал тёмные волосы. Любовь пробуждала глубины нежности, он страдал от невозможности поцеловать возлюбленного - приходилось ждать свиданий.
Роман будет подставлять губы, Роман станет целовать в ответ. Они окунутся в бесконечный океан друг друга, и пусть их унесёт водоворот, затянет на любое дно - Сорра будет рядом и не даст любимому мальчику утонуть. Не бросит и не оставит одного.
Алиссинди приходилось врать, но сердце Алиссина не лгало. Загляни Роман внутрь - он бы смог принять любовь Сорры – в сердце итанийца горело имя Артани. Сорра желал Роману счастья, с горечью понимая, что счастье Романа становится несчастьем для него. Алексису приходилось обманывать, изворачиваться, придумывать сотни отговорок и причин. Он ходил по тонкому мостику, и мостик мог обрушиться в любой момент. Роман рвался познакомится с дядей - итанийцу пришлось наплести огромную легенду, найти убедительные причины, врать о традициях Итании. Он сам себе напоминал канатоходца, балансирующего на тончайшей верёвке.
В противоположность Алексису, ромейнец не лгал. Совесть не позволила скрывать правду о собственном происхождении. Он боялся, что девушка сочтёт его обманщиком, и признался как на духу, принося тысячи извинений за то, что, постеснявшись представиться, невольно ввёл в заблуждение. Выдав правду, Роман предложил руку и сердце, объясняя, что ничего не может дать сейчас - он не богат, но со временем, начав зарабатывать, устроит совместную жизнь...
Алексис от признания чуть на месте не свалился. Артани - коробка сюрпризов и неожиданностей. Осознав, что Роман предельно серьёзен, Сорра не стал смеяться и мягко убедил, что для Алиссинди будет честью принять предложение Артани. Однако не стоит торопить события, поживём – увидим.
Они и жили. Неделя пролетела, как единый миг - полётом сверкающей кометы, и Сорра почему-то не сомневался, что комета не потускнеет с годами. Может, перестанет лететь настолько стремительно, но останется яркой, особенной и драгоценной. Несколько лет совместной учёбы помогут проверить теорию на практике. Другое дело, как они поступят после окончания Академии. Проблемы лучше решать по мере поступления. Вполне возможно, никаких проблем не возникнет. Роман благополучно переедет в Итанию, а может и не в Итанию...
Принца терзала мысль о Ромейне. Судьба края представлялась неясной. Он аккуратно навёл справки, но выяснить удалось немного: земли находятся во владении Анремии, и хозяин оставался под вопросом. Принцу пришлось употребить всю свою тщательность и осторожность, чтобы не вызвать подозрений, во время разговора с дядей Георгом.
Короля мало заинтересовало известие о здравии графа Артани ди Валя - он был извещён директором Академии. Сильванир дан Рогоза, подал прошение о помиловании, сообщил, что искомый граф ди Валь является студиозом и находится под защитой действующих в заведении законов Ковена магов. Ситуация сложилась щекотливая, но король пошёл навстречу, отозвав приказ об аресте семейства Артани ди Валей. Роман получил прощение, но не земли. Земли оставались в юрисдикции короля.
Придётся торговаться и подумать, что он может предложить в обмен на Ромейн. Пока принц мог лишь обещать дяде лояльность и содействие, намекнув, что при восшествии на трон он станет отстаивать интересы Анремии. Король и не сомневался - у щенка не было иного выбора, как не было ничего, в обмен на жирное княжество. Единственное, что удалось добиться принцу ди Эрро после аудиенции короля - сомнительного обещания придержать земли в ведомости Анремии, раз племянник проявляет интерес. Интерес не воспринялся странным, принц частенько бывал в Ромейне.
В этом месте и король, и принц промолчали, скрыв неловкость; оба знали, что Алиссин - не родной племянник короля, по сути, абсолютно посторонний человек, а речь шла о его матери. У Алиссина хватило ума не упоминать о том, о чём не стоило упоминать. Король ценил ум «племянника» и туманно, размыто обещал подумать. Отношения между деверем и деверем складывались натянуто, но дядя и «племянник» находили общий язык к огромному неудовольствия отца, считающего, что ди Эрро под него копает. Алиссин не копал - скорее слегка подкапывал, и отец был вынужден признать: мальчик далеко пойдёт, если его дорога не оборвётся каким-то неожиданным и прискорбным образом.
Можно ли представить, что отец и сын могут вести между собой подобные речи? Нельзя забывать, что в политике нет родственников. Когда разговор заходил о государственных делах и возможности получить власть, каждый заботился о своих интересах.
Принц Алиссин ди Эрро, обладал множеством незаурядных качеств, отцеубийство не относилось к их числу, но он желал получить трон Итании обещанный по праву рождения. Алиссина ди Эрро воспитали наследником. А теперь, двадцать первое день рождение «наследник» вынужден праздновать не в присутствии огромного количества народа, коронованный на царство, а в компании разделивших горечь друзей.
