Алексис и сам не мог понять, что заставляет язык извлекать все эти злые и жестокие слова. Дураку понятно - они больно задевают Романа. Но разве можно такому Роману рассказать правду? Роману, который ударил Алиссина из своего извечного самолюбия, а может быть ему было неприятно, что его касается Сорра?

«Конечно, Роман. Алиссинди ты мог впарить, что угодно, а мне бесполезно лгать...»

- Не смог признать, что кто-то сумел завершить твою иллюзию? - ехидно проговорил он, но закончить не успел. Роман молча и яростно перешёл в атаку. Время игр в вопросы-ответы закончилось - они оба слишком хреново играли. А правда - вот она. Их собственная чистая правда, без всяких подтекстов и недосказанности.

Алексис, оскалившись, взмыл в воздух.

- Что, ди Валь, задел твои чувства? - злорадно спросил, обмениваясь первыми ударами, не атакуя в ответ, скорее сдерживая чужие атаки, ожидая, когда он выдохнется и они смогут продолжить попытку номер два.

Но в следующее мгновение Сорре стало не до иронии. Роман нападал столь яростно и стремительно, с такой неистовой жаждой уничтожения на прекрасном, искажённом ненавистью лице, что становилось ясно: задел и очень сильно.  Что он задел? Патриотические чувства к родине, тайную любовь графа к цветочницам или просто  самим фактом насмешек?

«Демоны тебя побери, Роман, скажи мне, что я сделал не так?»

Алексис, закончив разминку,  перешёл в ответное нападение. Птицей кувыркнувшись в воздухе, итаниец отвесил несколько безжалостных ударов ногами,  вынудив графа отступить и сосредоточится на защите.

Студиозам запрещалось использовать магию во время поединков без инструктора. Однако и без магии Роман научился противостоять его скорости, создав продуманную оборонительную тактику, где подныривая к противнику,  умудрялся бить в ответ.

Алексис дал себе слово, что станет щадить Романа. Он не желал причинить боль,  но оказался слишком взбешён происходящим. Жертвой в этот раз стал он, виноват ди Валь, а по версии ди Валя выходило, что Сорра.

«Какого демона? Роман объяснится, или я выбью из него объяснения», - решил он, кипя от искренней обиды. Судя по всему, прибить Романа легче, чем заставить объясниться, но допрос с пристрастием требовал времени.

Итаниец двинул головой, взлетая в сальто. Короткий, безобидный захват ширена, рывок. Он испытал прилив злорадства, когда Роман, движимый инерцией и силой обвившей запястье петли, вихляющей чайкой полетел на пол, а металлический наконечник, возвестив победу лёгким щелчком, вернулся обратно.

Роман перекатился, но встать не успел:  запястье грызанула острая боль.   В следующее мгновение Сорра  навалился сверху,  беря в удушающий захват,  выворачивая руку  и одновременно фиксируя ноги – ногами.

- Песенка спета, королёк, - победно объявил Сорра, устраиваясь с комфортом на противнике лежащим лицом вниз,   и придушил посильнее, усмиряя активность, - Интересно, если я тебя случайно убью, вылечу из Академии или это спишут на несчастный случай?

Роман, хрипя, яростно сопел и извивался. Расскажешь - никто не поверит, что Алиссин  молиться был готов, лишь бы придурок,  чего не выкинул. После случая на экзамене,  у принца серьёзный пунктик развился,  и   он начал перестраховываться,  проводя захваты  «намертво».    Роман замер, перестав дёргаться, осознал, что  бесполезно, и скрипя зубами, только что пол не проел - ударил ладонью, признавая поражение.

- Я тоже считаю, что ты проиграл, - удовлетворенно кивнул Сорра, - Вот только мы не закончили. Не отпущу, пока не ответишь,  какого дьявола ты меня ударил? Я помог сдать нам проходной экзамен, между прочим. У меня есть право требовать объяснений.

Он, освободив его горло, переместил руки, фиксируя Романа не менее надёжно,  но предоставляя возможность заговорить. Роман замысловато выругался.

- А мы всё такие же гордые? - Сорра надавил на его запястье, проверяя степень повреждения. Ди Валь вскрикнул и болезненно дернулся, заставив Алексиса помрачнеть, - Ди Валь, у тебя снова перелом. Тебя в детстве молоком обделили, что ли? Ты себе как дальнейшую учёбу представляешь, королёк? Это ведь пока цветочки, а дальше ягодки начнутся...

Он задумался, стоит подлатать Романа или оставить, как есть? Судя по бледному лицу и закатывающимся глазам, маленькому графу было чертовски больно. Однако степень выносливости у него - я просто балдею, - в который раз почти с восторгом подумал Алексис, слушая вдохновлённые проклятия и пожелания в свой адрес.

Когда ему больно, ругается, как сапожник. Очаровательная привычка. Не удержавшись, Сорра снова сдавил покалеченную руку. Артани застонал, до крови кусая губы.

- А тебе, я смотрю, доставляет удовольствие причинять боль? - прохрипел Роман, отдышавшись, - Кайф ловишь?

- Не то слово, - отозвался Сорра, поудобнее располагаясь на его спине, - Ну, так ты собираешься совершить честное признание, которое облегчит твою участь? - спросил насмешливо.

- Скажи, что ты меня отпустишь, - Роман втянул кровь из прокушенной губы, заставив Сорру мысленно взвыть от тоски.  Нечего сказать, хороши напарнички. Один стоит другого.

- Честно? Драться с тобой не доставляет мне  удовольствия! - он подразумевал самое прямое понимание, но Роман переиначил,  решив, что Сорра  не считает напарника достойным  противником, - Так что, будь паинькой,  не упусти шанс закончить тренировку и разойтись с миром. Извинения я бы тоже принял.  Даже с твоим интеллектом не сложно сказать простое и не требующее умственных усилий слово.

- Я тебя ненавижу! - прошипел Роман яростно, в каждом слове находя издёвку.

- Ну-ну, ди Валь, - Сорра, высвободив руку, издевательски потрепал его по щеке, - Я тоже не испытываю к тебе любви, - здесь он солгал, и сам понимал – лжёт, - Но мне приходится терпеть тебя.

- Отпусти меня! - потребовал Роман.

- Сначала объяснишься, - насмешливо бросил Сорра и внезапно застыл, каменея, когда до него дошёл смысл слов Артани.

- Я объяснился! – охотно подтвердил Роман, - Я тебя ненавижу, Сорра. Когда ты полез ко мне своими мерзкими руками, я просто не смог сдержать отвращения. Единственная реакция моего организма на тебя.

- Знаешь, а я почти забыл, - каким-то неожиданно бесцветным голосом внезапно выдал Сорра, - Какая ты всё таки мразь, Роман.

Роман вздрогнул. Чужой тон – тусклый, ничего не выражающий,  не вяжущийся с привычным итанийским ублюдком Соррой, поразил настолько, что ди Валь перестал вырываться. Сильнее изумило то, что Алексис внезапно отпустил Романа.  Поднялся, и не пнул   напоследок, как нередко случалось раньше.

Роман перевернулся,  стараясь не тревожить запястье. Сорра возвышался над ним и смотрел странно, требовательно, возможно пытаясь что-то увидеть и найти в его лице, но не находил.

- Это правда - то, что ты сейчас сказал? - отстранённым голосом тихо спросил итаниец, - Ты... Действительно... Ненавидишь меня?