«Если ты решишь остаться со мной, Роман, мы начнём новую жизнь», – Алиссин часто размышлял о будущем, но попытка расспросить Романа о планах на жизнь приводила к тому, что ди Валь замыкался, становился угрюмым и уходил в себя. Он определённо точно собирался жениться на Алиссинди, а остальное покажут обстоятельства.

Роман частично выполнил обещание, данное в лесу. Он рассказал о части своего прошлого, но не захотел касаться ничего из того, каким образом случилось нападение на замок, почему он оказался в Академии. Алиссин ди Эрро не стал настаивать, справедливо рассудив, что Роману требуется время. Однажды он разберётся в себе, и принц ди Эрро очень хотел видеть ромэ рядом с собой. В разных качествах, но неизменно стоящего на одной с ним стороне. Он бы удивился, узнав, что Роман озадачен схожими вещами.

«Имеет ли для Сорры значение, на какой стороне сражаться? – размышлял он, – Имею ли я право просить его следовать за мной только потому, что мне не хочется терять Алексиса по жизни?»

Поднимая голову, Роман ловил на себе загадочный взгляд итанийца и тепло улыбался ему, не подозревая, сколь судорожно бьется сердце Сорры в осознании: Роман рядом с ним. Любимый, драгоценный цветочек ромэ...

***

А Роман не меньше, чем о будущем, терзался вопросами, связанными с Алиссинди. По словам девушки, они с дядей переехали в столицу надолго – дядя планировал открыть магазин, и скорее всего, они осядут в Гармале навсегда. Однако девушка упорно не желала знакомить его с дядей и с родственниками. На расспросы отвечала уклончиво, а он, стыдясь показаться навязчивым, избегал настаивать.

Алиссинди ловко ставила Романа перед необходимостью рассказать о себе, но ромейнец не был готов к откровениям – девушка не должна была узнать об этой части его жизни, он и сам стремился забыть, склоняясь к совету Рогозы: прежде, чем предпринимать какие-либо шаги, закончить обучение в Академии.

– Кто знает, что принесёт нам будущее? – туманно заметил магистр.

Боль постепенно забывалась, изглаживаясь из памяти. Роман перестал просыпаться по ночам, крича от боли и страха. Кошмары оставили графа Артани, растворившись в слепящем свете солнца Алиссинди.

– Люблю тебя, ромэ.

– Люблю тебя, голубка моя.

Влюблённые обменивались нежными признаниями и множеством клятв, что способны придумать лишь юные влюблённые, искренне веря в исполнение каждой из них. Роман любовался спящей Алисси: вымотав его до невозможности, итанийка отрубалась мгновенно, словно мозг посылал невидимую команду телу, а Роман оставался сидеть на постели и любоваться безмолвно чужой красотой.

Алиссинди – воплощение чистейшего совершенства, лада-зима, снежная королева, топящая лавиной любви. Серебристые волосы разметались по обнажённым хрупким плечам, прикрывая округлые щёчки. Одна прядка забавно упала на изящный нос. Роман осторожно отвёл в сторону и, не удержавшись, поцеловал Алиссинди в губы. Девушка невнятно забормотала во сне и улыбнулась, даря сонную улыбку, а следом за ней сияние туманного взгляда. Роман растворялся в серых глазах, заполненных серебристыми звёздочками.

– Не спится? – шепнула девушка ласково и, высвободив из одеяла ладонь, провела по небритой щеке. Укоризненно погрозила пальчиком, давая приказ привести себя в порядок.

Небритого ромэ Алиссин тоже любил, но щетина колола нежную кожу. У него самого борода не росла и растительность на теле не изобиловала – разве что в паху светлая дорожка пониже пупка, но ноги итанийца оставались гладкими. А вот ромейнец – Сорра пёрся – был покрыт лёгким выгоревшим пушком, обалденным на фоне загорелой кожи.

Алиссинди нахально дразнила графа цыплёночком, а Сорра внутри рвался от желания затискать и зацеловать чужие пёрышки, но ещё больше мучился от желания просунуть в котёночка пальцы. Драгоценная попа Ромейнской розы преследовала Алексиса в навязчивых снах, и Сорра всё бы отдал, лишь бы реализовать фантазию наяву.

– Я люблю тебя, Алисси, – не подозревая о мыслях итанийки, Роман перехватил её запястье и поцеловал тонкие, изящные пальчики, прихватил губами.

– Цветочек мой, – шепнула Алиссинди растроганно и, высвободив пальцы, притянула Романа к себе – Я люблю тебя... Небом клянусь, – последние слова она почти прорычала, накидываясь на любовника страстной металлической тигрицей. – О, ромэ, – Сорре плакать хотелось от несбыточного, – Ты не представляешь, насколько сильно я люблю тебя!

– Алисси... – Роман, смеясь, слабо выставлял перед собой руки, пытаясь уклониться, но девушка дразнила, нападая разом со всех сторон.

– Люблю, – протяжно смеялась она.

– Больше жизни, – подтвердил Роман и, раскинув руки, сдался, ловя девушку в объятия.

Алиссинди, перестав играться, отстранилась, заглядывая в лицо ромэ серьёзными серыми глазами:

– Ты не забудешь наше обещание? – спросила она жадно.

Роман успокоил поцелуем:

– Забыть – отказаться от всего, что мне дорого, Алиссинди... – выдохнул он. – Выходи за меня замуж. Давай не будем ждать?

Алиссинди только грустно вздохнула и взъерошила пушистые волосы, привычно спрятав серебристую прядь меж пальцев:

– Ты такой забавный, Роман.

– Я серьёзно, – Роман, перестав мучить девушку, перевернулся на бок, устраиваясь на руках, – Стань моей женой. Нам уже начали платить за практику, у меня есть небольшие сбережения – их хватит, чтобы снять небольшой домик. Алисси, нам не придётся разлучаться, а я сумею сделать всё, чтобы тебе не пришлось себе отказывать ни в чём.

На мгновение лицо его словно омрачилось неприятными воспоминаниями, но тут же снова озарилось светом.

– Студиоз третьего курса, – лукаво улыбнулась девушка.

– Очень целеустремлённый, – Роман, важно подняв кверху палец, состроил уморительное лицо, и они одновременно расхохотались.

– Закончи Академию, милый, всё придёт само, – уклончиво ответила Алисси.

– Люблю тебя, – эхо слов потонуло в тишине, нарушаемой лишь страстным дыханием и лёгкими, почти неслышными звуками страсти.

« Я счастлив, – Роман с силой прижимал к себе хрупкое лёгкое тело. – Может ли быть кто-то счастливее меня? Мне кажется, я задыхаюсь от чувств, что переполняют сердце, и я не в состоянии высказать».

«Могу ли я тебе верить, Ромэ, цветочек мой? – Алексис держался за плечи Романа. В зыбком мире лишь они казались надёжной осязаемой опорой, – Могу ли верить твоим словам? Если ты уйдёшь от меня, не в силах простить моего обмана, зачем мне жить, Ромэ?»

– Люблю тебя! – повторяли они друг другу.

– Люблю тебя!

Встречи чередовались с расставаниями, но в разлуке чувства горели сильнее.

– Люблю тебя!

По выходным Алиссинди изматывала Романа до невозможности, и не удивительно – они скучали настолько сильно, что буквально набрасывались с порога. Но пылкость девушки превосходила способности графа. Осознав, что совершенно заездила ненаглядного цветочка, Алиссинди только тихонько рассмеялась и снизила аппетиты.