— Живете здесь? — спросил Алейников.
— Живу, да, — кивнул Мусса.
— Бандитов не бывает?
— Давно не бывает, — искренне заверил Мусса. — Им тут делать нечего. Да мы их и сами выгоним. Только не надо зачисток. Тут всегда будет спокойно.
— Обещаешь? — усмехнулся Алейников, приближаясь к Муссе.
— Кто я такой, чтобы обещать?
— Ладно, — Алейников кивнул ему и уселся в «уазик». — Пока, селяне, — прошептал он под нос, и машина тронулась с места…
— Летять утки, — нудил Гризли…
Машины мчались вперед. Темнело. Алейников досадовал, что зря потратили столько времени и бензина.
Путь на базу лежал через Шервудский лес — местная достопримечательность. В нем можно было снимать фильмы-сказки. Извилистая дорога затейливо петляла среди стоящих сплошной стеной толстых деревьев с цепкими корнями. Здесь жил какой-то жутковатый лесной дух и водились соловьи-разбойники. Правда, у современных соловьев-разбойников имелись автоматы и фугасы. Через лес проходила самая короткая дорога на Дагестан, и вместе с тем здесь было самое удобное место для засад. Это обстоятельство использовали местные бандиты.
— И два гуся, — гнусаво дотянул куплет Гризли.
— Не тяни душу, — взвился Мелкий брат.
— Лев Владимирович, оградите меня своей властью от этого бытового террора, — возмутился Гризли. — Как пою, ему не нравится. Как дышу — не нравится… Это что такое?
— Ну не трепло, — всплеснул руками Мелкий брат. — Затерроризировали дитятко.
— Во, чистый ваххабит!
Алейников хмыкнул. Его забавляли эти постоянные пикировки двух друзей.
«Уазик» ухнул в яму так, что зубы лязгнули.
— Осторожнее! — воскликнул Алейников.
— Тут не дорога, а черт знает что, — поморщился шофер.
Сначала хотели ехать в объезд. Но уже смеркалось, а крюк был не маленький, поэтому двинули по прямой…
Дорога делала поворот, и «уазик» притормозил…
Что толкнуло его — Алейников и сам не понимал. Никто другой не обратил бы внимания на этот резкий толчок беспокойства. Но бывший заместитель командира СОБРа привык сначала действовать, как подсказывает интуиция, и только после разбираться в своих чувствах.
— Стой! — крикнул он.
Испуганный водитель вдавил тормоз так, что едва не впечатался в лобовое стекло…
Бах — взрыв был оглушительный.
По лобовому стеклу рубанула щебенка, и оно поползло трещинами.
— Вперед! — крикнул Алейников, передергивая затвор и посылая длинную очередь. Собровцы из машины сопровождения тоже открыли огонь. Пули срубали ветки и шлепались о стволы. Но никакого движения в зеленке не было.
— Суки рваные! — воскликнул водитель, выжимая газ. «Уазик» рванул вперед, как пришпоренный мустанг…
— Третий, второй. В порядке? — в рацию крикнул Алейников.
— Живые.
Алейников по рации сообщил о подрыве дежурному по райотделу.
— Помощь нужна? — спросил дежурный.
— Пока нет.
— Навстречу выдвигаю БТР…
— Хорошо. — Алейников отложил рацию и, подпрыгнув на сиденье, когда машина наскочила на колдобину, кинул водителю. — Что, на «Формулу-1» собрался?
— Уф, — водитель перевел дух и убрал ногу с педали газа, которую продолжал вжимать. Машина сбросила скорость.
— Ха, — нервно хмыкнул Гризли. — Нас таким дешевым трюком не возьмешь.
— Да. На тебя фугас побольше нужен, — буркнул Мелкий брат.
— Ха-ха, — засмеялся Гризли. Водитель тоже рассмеялся. Всем было смешно. Смех становился все громче. Это была истеричная реакция на стресс.
Гризли высунулся из окна и на ходу заорал во всю глотку:
— Ваххабиты — педерасты!!!
И удовлетворенно упал на сиденье.
— Ну не дурной, а? — кивнул Мелкий брат. — Диплодок натуральный — сто тонн мяса и пять грамм мозга!
— Я так не могу, — возмутился Гризли, — он меня опять тиранит.
— А чего орешь, как резаный? — буркнул Мелкий брат. — Сейчас рубанут из кустов очередью…
— М-да, — Гризли почесал затылок. — А ведь ты прав… Если подумать.
— Он опять высунулся из окна и заорал еще громче — так, что листья, казалось, затрепетали. — Извиняюсь! Ваххабиты вовсе и не такие педерасты!
— Ну придурок! — покачал головой Мелкий брат.
— Отставить балаган! — прикрикнул Алейников. — Разошлись, как дети малые…
— Это он ребенок, — ткнул Гризли в Мелкого брата. — У меня брат пятилетний похожий. Вредный такой. Надоедливый.
— А ну-ка помолчите, — кинул Алейников резко.
В салоне воцарилось молчание.
Алейников расслабился, только когда лес оборвался, будто обрезанный, пошли степи, а впереди замаячил блокпост…
— Вон наши, — сказал Мелкий брат.
Навстречу им двигался БТР с ближайшего блокпоста.
— Притормози, — велел Алейников. «Уазик» остановился рядом с затормозившим БТРом. С брони спрыгнул капитан-вэвэшник.
— Что у вас там? — спросил он, подходя к машине. — Фугас?
— Вряд ли. Скорее всего, самодельное взрывное устройство, — оценил Алейников. — Граммов двести тротила.
— Никого не задело?
— Порядок, мужики. Вмятина в асфальте… Какая-то сволочь пряталась в кустах. Один, без огневой поддержки. Заложил, рванул — и в лес, — сообщил Алейников. — И ищи чечена в зеленке…
В расположение вернулись, когда ужин давно закончился и в столовой наводили порядок два солдатика с гауптвахты. Повар и повариха-чеченка уже собирались уходить.
— Опоздали, — сказал повар, увидев голодных оперов.
— Что поделаешь, — серьезно произнес Гризли, кладя на скамью автомат с подствольником. — С задания. Убили восемнадцать боевиков…
Повариха выпучила глаза, и рука, которая накладывала в тарелку пшенку, замерла.
Гризли взял у нее тарелку и деловито осведомился:
— А за сбитый чеченский самолет нам сто грамм положено?
— Да ну вас, — махнула рукой повариха.
Кормили в столовке не слишком изысканно. Обычно меню состояло из пшенки или макарон и кильки в томате, которую здесь прозвали «красной рыбой», а также выпечки, масла и сгущенки.
Алейников без особого аппетита проглотил свою порцию, запил ее сладким чаем, кивнул бойцам:
— Спокойной ночи.
И отправился к себе.
Начштаба с замом по кадрам предавались своему обычному занятию — долавливали двухлитровую пластмассовую бутылку неизменного очаковского пива, зажевывая воблой.
— Садись, — кивнул начштаба. — Пей.
— Спасибо, — Алейников присел, отхлебнул из протянутой ему кружки.
— Правда, вас в Шервудском лесу едва не… — повел рукой начштаба.
— Точно, — кивнул Алейников.
— Там какая-то группа шалит… Пацаны из Левобережной… Им Синякин, ваххабит клятый, за это бабки отстегивает. — Начштаба побил воблой о стол. — Надо эту Левобережную зачистить по всем правилам.
— Конкретной информации нет. А шмонать триста домов — без толку, — возразил Алейников.
— Информация, — скривился начштаба. — Всех мужиков вывести, и через одного — к стенке. Тогда точно взрывать ничего не будут.
— Не безумствуй, — отмахнулся Алейников.
— А чего, я не прав? Митрофаныч, скажи, — обратился начштаба к нагрузившемуся заместителю по кадрам.
— А я откуда знаю, — пожал тот плечами, сонно клюнув носом.
Алейников встал, подошел к окну, наполовину заложенному мешками. В окно светила бледная, болезненная луна. Настроение было какое-то тревожное…
Ночью его растолкал дежурный по расположению.
— Что случилось?
— Джамбулатов бежал.
— Та-ак, — протянул с угрозой Алейников.
