Рано утром на флагманском корабле «Хотин» Сенявин собрал всех корабельных офицеров. Они с любопытством смотрели на разложенную схему.

— Господа офицеры, в предстоящей кампании флотилии нашей неминуемо в баталии бывать с турками, а Бог даст, — Сенявин обвел людей глазами, — и в Черное море войти навеки. — Он взял указку, подошел к схеме. — Сей план указывает мысли и расположения достойного адмирала нашего Спиридова Григория Андреевича при Чесме. -

Сидевший у двери рослый, голубоглазый, с высоким лбом лейтенант от волнения привстал. Только второго дня привел Федор Ушаков с верховьев Дона четыре транспорта. Нынче откомандировали его в помощники к капитан-лейтенанту Кузьмищеву на фрегат «Первый».

Сенявин между тем продолжал:

— Надлежит обратить внимание ваше на новоизо-бретение в бою... — и вице-адмирал подробно пояснил замысел Спиридова, смело отступившего от догматов линейной тактики, что принесло успех в бою с превосходящими силами неприятеля.

Слушая флагмана, Ушаков в душе ликовал. «Наконец-то русские моряки бьют супостатов». Пять лет назад, в 1766 году, в двадцать один год от роду¹⁵, Федор, окончив Морской корпус мичманом, ступил на морскую стезю. Первые три года плавал на Балтике, хаживал вокруг Скандинавии в Архангельск, служил и эскадре С. Грейга.

Теперь в Азовско-Донской флотилии, которая только обретает очертания, он служит исправно. Б 1772 году расторопный лейтенант Ушаков впервые становится командиром военного судна, 4-пушечного бота «Курьер». Крейсирует от Балаклавы до Феодосии, несет дозорную службу у Керчи, набирается боевого опыта в стычках с турками.

В следующую кампанию он уже командир 16-пу-шечного корабля «Модон», участвует в сражениях с гурками у берегов Крыма и Кубани. Спустя два года капитан-лейтенант Ушаков на фрегате «Северный орел» совершает переход из Кронштадта на Средиземное море в Архипелаг. Здесь он становится командиром фрегата «Святой Павел», ему поручается провести через проливы в Черное море три фрегата под торговы-мп флагами. Но турки не пустили русские суда дальни' Константинополя. Возвратившись в Кронштадт, Ушаков вступает в должность командира корабля «Ге-оргий Победоносец», а затем получает под начало <• I пушечный корабль «Виктор».

На линейном корабле более полутысячи матрос-г| их глаз каждый день взирают на командира, следят m каждым шагом, через камбуз ощущают они заботу м себе. «Строг, одначе справедлив и нас не забижает ' ч обо», — судят они у фитиля на баке во время перекура, пьянчуг не терпит, изгоняет. Вскоре «Виктор* в составе эскадры контр-адмирала Сухотина для за щиты нейтральной торговли отправился в Средизем ное море. В феврале 1781 года Россия «для покровительства чести русского флага и безопасности торгов ли» приняла Декларацию, которую назвали «О морском вооруженном нейтралитете». Воюющим державам — Англии, Франции, Испании — объявлялись российские правила «для поддержания ее подданных против кого бы то ни было.

Правила гласили:

<<1. Чтобы нейтральные корабли могли свободно плавать от одной пристани к другой и у берегов вою ющих наций.

2. Чтобы товары, принадлежащие подданным вою ющих держав, были свободны на нейтральных кораблях, исключая заповедные (т.е. военные) товары.

3. Что в определении таковых императрица придерживается того, что означено в X—XI артикулов коммерческого ее трактата с Великой Британией. распространяя их на все воюющие державы.

4. Что для определения того, что может ознаменовать блокированный порт, должен таковым считаться только тот, ко входу в который стоит очевидная опасность по сделанным распоряжениям от атакующей его державы расставленного вблизи оного кораблями...

5. Чтобы сии правила служили основанием в су до-производствах законности судов».

Моря и океаны соединяют воедино все земли на всем земном шаре.

Россия первой возгласила на них право свободной торговли.

К Декларации присоединились все нейтральные страны, одобрили ее и в Конгрессе Соединенных Штатов за океаном, как «основанную на принципах справедливости, беспристрастности и умеренности». Франция и Испания обязались соблюдать ее принци-мы. Особняком осталась Англия. Удар и был, собственно, направлен против «вековой владычицы морги». Деспотизм ее и беспредельное господство на морс рушились. Потому Великая Британия официально нс одобрила Декларацию.

Английский посланник в Петербурге Джеймс Гаррис всполошился, строчил донесения в Лондон, где < гарался принизить значимость Декларации.

— Какой же вред причиняет вам вооруженный нейтралитет? — насмешливо хитрила Екатерина, беседуя с Гаррисом. — Или, лучше сказать, вооруженный нулитет?

Нашлись противники нейтралитета и в России. Адмирал Самуил Грейг спросил Екатерину:

— Матушка, в прошлой войне пират Каччиони поступал в море так же, как и английские крейсеры попу пают ныне с кораблями чужими. Однако ты Каччи-они благоволила, чин дала. Противоречие в твоих действиях...

Екатерина вскинулась:

— А ты, адмирал, не путай грека с королем английским.

Декларация была хороша, но пока только на бумаге. Требовалось подкрепить ее силой. Об этом спросили Екатерина при очередном докладе одного из авторов Декларации, вице-президента Адмиралтейств-кол легии Чернышева:

— Каковы и куда направите экспедиции?

— Ваше величество, у Нордкапа побывал Хметев-м. ий, одну снарядим в Лиссабон, поведет ее Палибин. Антем другая под командой контр-адмирала Сухотина направится в Ливорно...

Осенью 1781 года на рейде Ливорно объявилась русская эскадра под флагом контр-адмирала Якова Сухотина. Адмирал держал свой флаг на 66-пушеч-иом линейном корабле «Пантелеймон». Следом за ним на рейде отдал якорь такой же корабль «Виктор» под командой капитана-лейтенанта Федора

Ушакова. Капитан совершил маневр лихо и мастерски...

Вскоре корабли эскадры Сухотина начали конвоировать купеческие суда в Адриатику, Эгейское море, к Египту, Гибралтару.

В начале 1782 года Сухотин вызвал командиров, поздравил Ушакова с присвоением очередного чина — капитана 2-го ранга — и объявил:

— Получена депеша от посла графа Разумовского в Неаполе. Через месяц-другой в Ливорно пожалует царственная особа. Возжелает вдруг полюбоваться нашими кораблями...

Наследник цесаревич Павел прибыл со свитой, как и наметили, в день Святой Пасхи.

День выдался тихий, сияло солнце, лазурная гладь залива зеркально сверкала, отражая солнечные блики.

Гремел пушечный салют, катера с Павлом подошли к концевому кораблю.

— Ура-а-а! — закричали по команде матросы на корабле.

И так перекатывался этот громкий воинский клич от корабля к кораблю, пока катер с цесаревичем обходил строй эскадры...

Павел поморщился и попросил:

— Нельзя ли обойтись без этакого шума?

Сухотин развел руками:

— Сие положено по Морскому уставу и избежать возможно, лишь если загодя последует указание.

В это время катер поравнялся с «Виктором». Павлу нравилось действовать внезапно:

— Давайте посмотрим этот корабль.

— Держать к правому трапу! — скомандовал Сухотин унтер-офицеру на руле.

— Мы поднимемся с адмиралом, — сказал Павел Куракину, — а вы подождите нас.

Пока катер разворачивался, на нижнюю площадку парадного трапа быстро сбежали два дюжих красавца матроса — фалрепных. Они ловко помогли Павлу изойти на трап.

На верхней площадке Павла рапортом встретил Федор Ушаков в парадной форме.