— Рановато нынче чага посыпала, — проговорил помор, прикрывая глаза.
Спустя полчаса крупа так же внезапно перестала идти, и выглянуло солнце. Под берегом материка явно просматривались острова.
— Три острова, государь, — проговорил помор. — Дозволь совет дать? — Царь кивнул. — Далее плыть пашей посудине несподручно. Купцы-то и фрегат в грузу. Волна с окияна в вечер разойдется поболее, а нас, гляди, и сейчас на борт валит. Пора бы в возвер-ток поворачивать.
«Святой Петр», дважды пальнув из пушки, направился к фрегату. Там приспустили паруса, «Святой Петр» в двух-трех кабельтовых лег в дрейф. В рупор прокричали последние слова расставания и взаимного пожелания «попутного ветра»...
В Архангельске Петр назначил нового воеводу, своего ближнего стольника Федора Апраксина.
— Принимай, Федор, под руку Белое море, — объявил он Апраксину, — на Плещеевом озере ты поднаторел по судовому строению. Здесь, на Соломбале, верфь соорудим, свои суда ладить станем. Нынче же заложим корабль о двух десятках пушек. В Голландии закажу фрегат на сорок пушек.
Замечено — море испытывает человека при первой встрече. Оно способно очаровать, а боязливому может внушить страх. Бывает, чары моря околдовывают и заставляют искать постоянного общения с загадочной стихией.
Не прошло и года, как Петр снова приехал на Бело-морье, спустил на воду первое судно.
Подпоры на стапелях Соломбальской верфи царь выбил собственноручно в солнечный день 20 мая 1694 года. Первый 24-пушечный корабль российский, набирая ход, скользнул в устье Двины, рассекая зеркальную гладь. Грянула пушка, повеяло гарью от полозьев на стапелях, зашипели в воде всплывшие салазки. С носа яхты бултыхнулся в воду якорь, с двух сторон спешили шлюпки, заводили буксиры, тянули судно к достроечной пристани. После по сложившейся традиции на палубе яхты праздновали успешный спуск и подъем флага.
Поход к океану Петр желал совершить на новом фрегате, построенном в Голландии. Прибытие этого судна задерживалось, а нетерпеливая натура жаждала моря. Царь отправился на «Святом Петре» к Соловецким островам. Море словно ждало случая испытать новоявленного морехода. Три дня разбушевавшаяся стихия кидала судно по вспененным гребням волн, трещали переборки, рвались в клочья паруса, крушило мачты.
Красочно описал эту панораму летописец: «...но как зашли за морскую губу, Унскими рогами называемую, тогда нечаянно восстал ветер сильной и при-крутной, от которого причинилась буря великая в мо-[
1*<\ и от того суда государевы носились волнами. Все ыгди утверждение на судах начало сокрушаться, и едим якорями возмогли удержаться. Все тогда было > rn.nu великой скорби, что и отчаиваться начали о изумлении своем, чего ради все мольбу ко Господу Богу приносили и преосвещенньтй архиепископ Афанасий молебное пение совершал, а государь, учиня христианскую исповедь, приобщился Святых Тайн Пречистого Тела и Крови Христовой из рук преосвещенного».
11о все обошлось...
В Архангельск вскоре прибыл из Голландии 44-пу-шочный фрегат, который нарекли «Святым Пророчеством». 10 августа 1694 года под штандартом Петра он вышел в море.
На закате солнца слева обозначился Терский берег, потом миновали устье Поноя. Вспоминая прошлогоднее плавание, Петр проговорил:
— Стало быть, после полуночи минуем Три острова, — ежели ветер нам будя в корму, попутный, поплывем далее, к окияну.
В утренних сумерках 16 августа караван обогнул Орлов мыс, оставив далеко позади Три острова, и вышел в океан. Ветер переменился, задул с востока, и с севера накатывалась океанская зыбь. Впервые царь ощутил мощь и величие этой водной громады. Бескрайний горизонт был чист, и лишь слева виднелась вдали белесая гряда облаков.
Петр собрал капитанов русских судов на совет:
— Пойдем далее к окияну, поелико возможно. Ежели задует «противник», попрощаемся с купцами и повернем в Архангельский.
Лумбовскую губу миновали ночью, а к рассвету на траверзе Святого Носа ветер зашел круто к северо-западу и развел большую волну. Началось утомительное лавирование и черепашье продвижение вперед.
Взглянув на карту, Петр распорядился:
— С окияном поцеловались, давай сигнал на обратный курс.
Пять пушечных выстрелов разорвали безмолвие океана. Три российских корабля развернулись и направились к Белому морю.
...Перед отъездом в Москву Петр поделился сокровенными замыслами со своим «дядькой», как ласково называл он Ф. Апраксина.
— Здесь привольно, однако же Беломорье на зиму закрыто льдом, да и далече от глубинки. По весне пойду воевать у турок Азов, там привольнее.
Так закончилась беломорская эпопея в жизни Пет-ра-морехода. Собственно, здесь он принял «морское крещение» и был причислен к царству Нептуна.
Неудачей завершился в 1695 году первый Азовский поход. Одна из главных причин — отсутствие морской силы. Турки свободно снабжали морем осажденный Азов...
За зиму Петр исправил дело, на штурм Азова двинулись десятки стругов и галер, построенных на Воронежских верфях.
«Мая 3 числа великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич всея великие и малые и белые России самодержец изволил идти с Воронежа большого морского всего флота на уготованной первой каторге», — отметили дьяки Разрядного приказа.
На первой галере каторге «Принципум» держал штандарт Петр. Флот решил успех кампании. Турецкая эскадра не посмела вступить в схватку с русскими и ретировалась, оставив крепость на произвол. Азов капитулировал. Взятие крепости окончательно показало Петру значимость флота.
20 октября 1696 года боярская дума в Преображенском внимала царскому посланию. Думский дьяк Никита Зотов зычным голосом читал:
— «Статьи удобные, которые надлежит к взятой крепости или фортеции от турок Азов. Ничто же лучше мню быть, еже воевать морем, понеже зело близко есть и удобно многократ паче, нежели сухим путем, о чем пространно писати оставляю, многих
pin hi честных искуснейших лиц, иже сами свидетели есть оному. К тому же потребен, есть флот или кара-turn морской, в 40 или вяще судов состоящий, о чем надобно положить, не испустя времени сколько каких судов и со много ли дворов и торгов, и где делать».
И бояре приговорили: «Морским судам быть, ч сколько, о том справитца о числе крестьянских дворов, что за духовными и за всех чинов людьми, о том пыписать и доложить не замолчав».
Итак, корабельное строение начато, но кто поведет и бой парусники и гребные суда? И об этом подумал 111*гр, о чем бояре вскоре узнали из указа: «Стольникам обеих государей сказано, в разные государства учиться всяким наукам, для научения морскому делу. Многие стольники из княжеских фамилий ума набираться поедут, недоросли за свой кошт. Мало того, каждому временно взять солдата и обучать там морскому делу, то казна оплатит».
Петр решил начать пробуждение Руси с осугцест-мления своих замыслов о ее морской мощи. Он задумал дело, которого ни до него, ни после не знала история, — оделся в матросскую куртку и, взяв в руки топор, пошел учиться ремеслу корабельного строителя.
Подавая пример, царь отправился весной 1697 года на верфи в Голландию, постигать суть и тайны корабельных мастеров. Прихватил с собой сверстников — «потешных» — Скляева, Верещагина, многих других, да и впристежку потянул на вояжах упиравшихся сынков боярских. Увы, тамошние корабелы строили не по науке, по своим «глазомерным» правилам и долголетнему опыту...
Пришлось перебраться в Англию, где Петр постиг корабельную архитектуру на основе математических расчетов и выкладок.
По возвращении вскоре на Воронежской судоверфи сошел со стапелей построенный по чертежам Петра русскими умельцами первый линейный корабль «Предистинация», что суть «Предвидение».
