Рокоссовский увидел в бинокль, как один плот закрутило, завертело в водовороте; через мгновение он мог оказаться в пучине и нескольким десяткам людей грозила гибель. С соседнего парома бросился в воду солдат, успел поймать трос и передать его подоспевшим саперам. В этот момент смельчака накрыла льдина, и больше его никто не видел. Командарм успел заметить только, что у солдата были светлые волосы.

- Афанасий Павлантьевич, - повернулся он к Белобородову, -представьте героя к награде.

Подошел связист и передал, что генерал-лейтенанта требует Жуков.

Рокоссовский зашел в машину связи, где было тепло и по сравнению с суетой переправы по-домашнему уютно. Посмотрев на аккуратно одетых девушек, стоявших по команде «смирно», командарм улыбнулся.

- Вольно, красавицы, соедините меня, пожалуйста, с командующим фронта.

После приветствий Жуков спросил:

- Мне доложил Малинин, что противник начал покидать Истринский рубеж? Это так?

- Да, это так. С севера и юга успешно пробиваются танковые группы Катукова и Ремизова, и над немцами нависла угроза окружения, вот они и сматывают удочки.

- Прекрасно. Чья это идея?

- Наша.

- Как думаешь, дивизия Белобородова форсирует взорванное водохранилище?

- Я не думаю, а знаю, что форсирует.

- Подкрепление нужно? - в голосе командующего чувствовалось удовлетворение.

- На сей раз-нет. Противник обнаружил свои неподвижные огневые точки, и нам хватит для их подавления дивизиона «Катюш».

- Хорошо, - сказал Жуков. - Было бы так везде.

- Товарищ командующий, попили бы с нами чайку, - сказала одна из связисток.

- Я бы не отказался, милые девушки, но нет времени, - проговорил Рокоссовский и вышел.

Преодолев Истринский рубеж, войска 16-й армии с боями продолжали продвигаться на запад.

Победа советских войск под Москвой для Западного мира свалилась как снег на голову. Привыкшие к немецким победам, его политики с некоторым сомнением и недоверием воспринй* мали информационные сообщения СССР. Приглашенный для осмотра мест боев в Подмосковье министр иностранных дел Великобритании Э. Иден, видимо, неслучайно оказался на участке армии Рокоссовского.

Ленинградское шоссе, по которому следовал кортеж с берегов Альбиона, было завалено немецкими танками, артиллерийскими орудиями, автомашинами всех стран Европы, кругом валялись тысячи трупов фашистов, которые еще не успели убрать. Завоеватели, топтавшие землю Крита и Нордкапа, Варшавы и Дюнкерка*, Салоник и Парижа, нашли бесславную смерть в снегах русского Подмосковья.

Энтони Иден, ошеломленный увиденным, признал: «Успех действительно прекрасный, ничего не скажешь».

Но с каждым днем оборона противника становилась прочнее, а силы наступающих постепенно шли на убыль. Дивизии 16-й армии насчитывали всего лишь по 1200-1500 человек. Попытка советских войск во второй половине декабря продолжить наступление успеха не имела. В начале января контрнаступление под Москвой закончилось. Фашисты были отброшены от столицы на 100-300 километров.

Глава девятая 1

Ставка Верховного Главнокомандования, окрыленная успехом, приняла решение продолжать наступление, 16-я армия вела боевые действия не на левом, а на правом крыле Западного фронта. В первые дни сражения она выбила немцев из четырнаг дцати населенных пунктов, превращенных фашистами в сильные узлы сопротивления. Но управлять своей армией дальше командарму не пришлось.

В конце января Рокоссовского неожиданно вызвали в штаб Западного фронта. Машина шла по расчищенному грейдерами шоссе. День был морозным и солнечным. На деревьях, покрытых инеем, висели телефонные провода; снег до слез слепил глаза, и генерал жалел, что не взял с собой светозащитные очки.

Вскоре показался шлагбаум контрольно-пропускного пункта. Рядом с сугробом бугрилась землянка. У шлагбаума стояли два автоматчика в полушубках. Один из них поднял вверх руку и подошел к машине.

- Разрешите документы!

Рокоссовский расстегнул полушубок и достал удостоверение личности.

- Можете следовать дальше, - сказал солдат и, повернувшись к напарнику, крикнул:

- Пропустить!

Тот нажал рукой на короткий конец шлагбаума, к которому на другом конце был подвешен кусок железа, и освободил дорогу.

Чем ближе подъезжала машина к КП фронта, тем реже встречались следы прошедших боев и все белее становился снег. Под вечер Рокоссовский уже доложил командующему фронтом о прибытии.

- Наступающая на крайнем левом фланге нашего фронта 10-я армия генерала Голикова, - говорил Жуков рублеными фразами, - не справляется со своими задачами. Она позволила противнику овладеть крупным железнодорожным узлом Сухнничи н его окрестностями. Таким образом, перерезаны пути снабжения левого крыла нашего фронта. Во что бы то ни стало надо отбить Сухиничи.

- Но это же не наше направление, - сказал Рокоссовский, недоумевая.

- Как будто я не знаю! - повысил голос Жуков. - Мы предлагаем тебе - передать личный состав и технику 5-й армии, а со своими управлениями и штабом немедленно отбыть под Сухиничи.

- Ему уже приходится передавать свои войска за пять месяцев в третий раз, - пояснил Лобачев. - Не много ли?

- Этого требует дело, - ответил Жуков. - Сухиничи должны быть нашими.

- Были бы силы, - произнес Рокоссовский.

- Голиков передаст вам пять стрелковых дивизий, танковую бригаду и два лыжных батальона, - сказал начальник штаба фронта Соколовский.

- Разве это силы, - усмехнулся Рокоссовский.

- Нехитра задача, если сил много, — улыбнулся Жуков, - а вот с малыми силами... Мы рассчитываем на твое умение, Я думаю, противник там не очень сильный. Дивизии переброшены из Франции. Они там разложились от безделья.

: - Георгий Константинович, не очень я в это верю. Я уже с

этими «французами» имел дело. Из каждой деревни мы их выбивали с боями.

- Надеюсь, ты с ними справишься, - приподнято сказал Жуков.

Рокоссовский немедленно связался с Малининым и дал ему указание передать войска и со штабом следовать на новое место.

- Встретимся в Калуге.

Эту ночь Рокоссовский и Лобачев, приехавший в штаб фронта еще вчера, провели в Москве. Город встретил их настороженно: затемнены окна, на улицах патрули, не видно ночью машин, только кое-где заметны небольшие солдатские колонны. Они остановились у бывшего сослуживца командарма но Забайкалью В.Н. Романченко, управляющего московской городской милицией. После походной фронтовой жизни благоустроенная квартира со всеми удобствами, радушие хозяина, постель с чистым накрахмаленным бельем для бывалых солдат показались раем. Рокоссовский впервые с начала войны спал без грохота снарядов и бомб, без трескотни выстрелов.

Еще не взошло солнце, а командарм и Лобачев уже ехали по Варшавскому шоссе, по которому непрерывным потоком шли тракторы, тягачи, танки, грузовые автомашины - всё двигалось в сторону фронта.

К обеду они уже были в Калуге. И вновь Рокоссовскому пришлось принимать управление новыми соединениями, и вновь приходилось это делать в кратчайшие сроки. Пока командарм занимался войсками, штаб Малинина налаживал связь, проводил разведку расположения противника и местности, готовясь к наступлению на Сухиничи. Уже в полночь 27 января стала действовать новая 16-я армия.

2

Небольшая русская деревенька Жердево была засыпана снегом почти до самых крыш. Дороги были непроходимыми сюда можно было добраться только на крестьянских санях. О том, что здесь теплилась жизнь, говорили дымящиеся трубы да глубокие траншеи, соединявшие дома, по которым крестьяне ходили друг к другу. Деревня находилась в двадцати километрах от Сухинич.

В эту ночь на КП армии было жарко, хотя на улице трещал мороз и бушевала метель. Здесь шли горячие споры об операции по взятию Сухиничей. Кроме штаба и командования в ее обсуждении принимал участие й заместитель командующего Западным фронтом Ф.И. Кузнецов.

- По нашим данным, - докладывал начальник разведки армии, - в Сухиничах прочно обосновалась пехотная дивизия, прибывшая из Франции, генерала фон Гильса. Пленный майор этого соединения утверждает, что дивизия укомплектована опытными солдатами, На усилении имеет до 50 танков и полк артиллерии. Это подтверждено и другими источниками. Почти на всем участке железной дороги имеются дзоты, обнесенные колючей проволокой.