- Михаил Сергеевич, давай связывайся с фронтом или ставкой и организуй розыск войск, - сказал Рокоссовский. - Мы с Лобачевым отправимся в город.
- Хорошо, - сказал Малинин и крикнул вдогонку: - Зря не рискуйте, там могут быть немцы!
Начальник гарнизона генерал Никитин доложил:
- В Вязьме осталась только милиция, в городе и его окрестностях войск нет.
- Где местная партийная и советская власть? - спросил Рокоссовский.
- В соборе.
В городе Вязьме, на высоком холме, в тени деревьев стоял величественный, из красного кирпича, с ржавой крышей собор. В его подвале командарм и Лобачев нашли секретаря Смоленского обкома партии Д.М. Попова и других представителей партийной и советской власти. Здесь же оказался и начальник политуправления Западного фронта Д.А. Лестьев.
- О, какие гости! - обрадовался он. - Теперь будет порядок. Знакомьтесь с командующим...
- Командующий есть, да командовать ему некем, — сказал Рокоссовский.
- Как же так? - удивился Лестьев. - Я только что из штаба
фронта. Меня заверяли, что тут у вас не менее пяти дивизий. Они ждут прибытия вашего штаба. .
- Я случайно встретил начальника штаба фронта Соколовского, который с группой офицеров проводил разведку, - сказал Лобачев. - Он тоже ничего не знает.
В это время вбежал запыхавшийся председатель Смоленского горсовета Вахтерев.
- В городе немецкие танки!
- Откуда известно? - спросил Рокоссовский.
- Я видел их сам с колокольни!
- Алексей Андреевич, готовь машины, - кивнул командарм Лобачеву, а сам поднялся на колокольню и, увидев танки, ведущие огонь, быстро спустился вниз.
- По машинам!
«ЗИС-101» и два «газика» под носом у немцев сумели уйти из города.
Появление танков в городе было обусловлено тем, что гитлеровцы 6 октября начали операцию «Тайфун», целью которой было окружение советских войск к востоку от Смоленска (кольцо окружения предполагалось замкнуть в районе Вязьмы) и взятие Москвы. Противнику удалось прорваться в тыл 3-й и 13-й армий Брянского фронта, а также создать угрозу окружения Западного и Резервного фронтов. На этом направлении главный удар наносился в стык 19-й и 30-й армий. К вечеру после минутного совещания Рокоссовский заявил:
: - Скудные сведения по обстановке, которыми мы располагаем, указывают на то, что мы оказались между внутренним и внешним кольцом окружения гитлеровских войск. Когда оно сожмется, мы не знаем. Остается только один выход - сейчас же оставить наш КП и полевыми дорогами уходить в направлении Можайска. Увидев растерянность в глазах некоторых стояк спутников, он, улыбнувшись, добавил: - Я понимаю, что это путешествие будет нелегким. Но если в жизни нет опасности, то в ней мало огня.
Колонна около ста машин уехала в ночь. Как назло, шея проливной дождь, в лесу пахло мхом и прелым папоротником. По раскисшим дорогам колонна выехала утром в поле, пересекла речушку, покрытую плотным туманом, и снова зашла в лес. Первый привал был назначен через двадцать километров близ небольшой деревушки. При подходе к ней разведчики и головная застава встретили немецких мотоциклистов и две машины пехоты. В результате короткого боя противник был уничтожен.
На станции Туманове группа обнаружила эшелон с продовольствием и пополнила свои скудные запасы. На привале Рокоссовский, Малинин и Лобачев зашли в избушку.
- Кругом шныряют немцы на мотоциклах, машинах, - говорила хозяйка дома, подогревая в русской печи консервы. - Спасу нет - загребают свиней, кур...
- Товарищи командиры, что же вы делаете? - подал голос седобородый старик, лежавший на кровати. - Я воевал командиром роты в Первую мировую... Тьфу! Такой позорной войны я не видел. - Он замолчал, а потом сел на кровати. - Едут по полю герои. Эх да Красной Армии герои!
- Папа, прекрати! - сказала хозяйка, расставляя на столе посуду. - Не вйдишь, люди устали, им без тебя тошно,
- Пусть говорит, - произнес Рокоссовский, - выскажется, легче будет.
- Отец, мы все равно побьем гитлеровцев, - сказал Лобачев. -Поверь мне, отец, побьем!
- Что, обязательно надо было драпать до Москвы, чтобы его побить? - откашлявшись, сказал старик.
- Он же на нас напал вероломно, внезапно, - пояснил Лобачев.
- Байки эти рассказывай кому-нибудь другому, командир.
- Я не командир. Я - политработник.
- А, вот оно что? - Старик уставился на Лобачева. - Если завтра война... Всё выше и выше... Ля-ля-ля... Долялякались. Тьфу!
- Не надо расстраиваться, отец, - произнес командарм, допивая чай. - Потихоньку все образуется. - Больше ему сказать было нечего.
Ведя непрерывные стычки с немецкими частями и подчиняя себе все встречающиеся на пути подразделения, группа Рокооеов-ского продвигалась все дальше. С 8 на 9 октября, форсировав ночью реку Гжать, генерал-лейтенант остановил подразделения под Можайском, а сам со штабом направился в город. Здесь оказался штаб Западного фронта, которым уже командовал Жуков.
- Костя, — сказал тот, — обстановка — хуже не придумаешь. Как можешь, восстанавливай 16-ю армию и организуй оборону на Волоколамском шоссе.
В октябре 1941 года под Волоколамском Рокоссовский оказался в обстановке не лучше, чем в июцьские дни под Ярцевом. Разница была лишь в том, что он сумел сохранить хорошо сработанный штаб и необходимые средства связи.
Скелет обороны, который начал строить Рокоссовский, состоял из «прихваченной» по пути в Можайск 18-й московской стрелковой ополченской дивизии, 316-й стрелковой дивизии генерала М.В. Панфилова, прибывшей из Казахстана, вышедшего из окружения 3-го кавалерийского корпуса генерала Л.М. Доватора и сводного полка кремлевских курсантов.
Глава шестая 1
В летних оборонительных боях войскам Советской армии, несмотря на большие потери, все-таки удалось сорвать гитлеровский план молниеносной войны. И все же фашистское руководство от блицкрига не отказалось. Немцы продолжали рваться к Москве. По убеждению Гитлера и его окружения, захват советской столицы принес бы им полную победу. Ставка делалась на сокрушение советской обороны мощными и стремительными ударами. Поэтому и сама операция получила громкое название «Тайфун».
В первой половине октября противнику удалось замкнуть вяземскую группировку советских войск не только с юга, но и с севера. Внешнее кольцо окружения, которое предвидел Рокоссовский, не застало его группу врасплох - она, как мы видели, не только успешно вышла из окружения, но и вывела оттуда некоторые части и соединения. Остальные же окруженные войска, в течение двух недель ведя упорные бои, так и остались в этом кольце. Лишь небольшая часть сил сумела выйти на можайский рубеж обороны.
Ничем не обоснованные амбиции, а зачастую и неразбериха в руководстве Западным фронтом играли только на руку немцам. Тем не менее своими действиями окруженные войска внесли немалый вклад в срыв наступательных замыслов гитлеровского командования.
Развернув командный пункт в Волоколамске, Рокоссовский собрал подчиненных. Он всегда был немногословен, но здесь позволил себе высказаться пространно:
- Государственным комитетом обороны в Москве вот-вот будет введено осадное положение. Принято решение срочно эвакуировать из Москвы в Куйбышев часть центральных учреждений, весь дипломатический корпус, а также вывезти из столицы особо важные государственные ценности. Значит ли это, что мы собираемся отдать фашистам Мбскву? Нет. За нашу столицу мы будем драться до последней капли крови. В Москве укрепляется противовоздушная оборона, миллионы граждан добровольно идут на фронт, строятся оборонительные сооружения. Мы с членом Военного Совета Лобачевым и с начальником политотдела Романовым, выезжая из Москвы, с болью в сердцах глядели на изнуренных недоеданием и холодом женщин, которые роют окопы. Такого всеобщего энтузиазма еще не видел мир. Только общими усилиями народа и армии мы отстоим Москву и одержим победу над фашизмом!
Те, кто хорошо знал Рокоссовского, были удивлены тем, с каким душевным трепетом он говорил эти слова. Все привыкли к его сдержанности, спокойствию и ровному голосу. Видимо, у командующего наболело на душе и он изменил в этот момент своей манере общения с подчиненными.
