– Мастер Ойхон, – почти взмолился Дирек. – Забери ты меня отсюда. Я ведаю, тебя Тарлек в поход отправляет – самоцветы искать. Забери. Хоть за лошадьми ходить, хоть кашеваром. И денег мне не надо. Не могу я тут больше – извелся.
Ойхон опешил, глядя, как на темные, обычно веселые и подвижные глаза мастера-ардана набегают самые настоящие, непритворные слезы. Тот, восприняв его молчание как несогласие, продолжал:
– Слугой буду. Сапоги чистить буду, только забери…
– Тише, мастер Дирек, ради Сущего, тише. – Ойхон и сам понизил голос до предела. – Заберу. Мне толковые мастера позарез нужны. Так и Тарлеку объясню.
– Заберешь? – не поверил своему счастью столяр.
– Заберу, век родины не видеть, если вру. – Рудознатец протянул Диреку ладонь, за которую ардан ухватился, как тонущий за веревку.
А в воздух над Фан-Беллом рванулся нечеловеческий рев сажаемых на кол.
Правобережье Аен Махи, буковая роща, липоцвет, день двадцать седьмой, на закате.
Сгущающиеся сумерки скрадывали древесные стволы, окружившие укромную полянку. Призрачной хмарью заволакивали просветы между ними.
Раскинувшаяся на расстоянии броска дротика Аен Маха величаво несла свои холодные струи на встречу с Отцом Рек – Ауд Мором. Ровная гладь, словно простыня у лучшей хозяйки. Лишь изредка на стремнине всплескивали широкими хвостами кормящиеся на вечерней зорьке белорыбицы. Хватали усатыми, толстогубыми ртами упавшую в реку мошкару, жуков, бабочек. Эти рыбины, вкуснейшие в любом виде – хоть в рассоле, хоть в ухе, – пасти отрастили что надо. Схарчат и неосторожно пролетающую над самой водой береговушку, а то и козодоя, тоже не дурака поохотиться ночной порой на всякую мошкару.
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
