Сам же он укрылся в Рязани — городе, который был «ветх вельми», а главное, не имел гарнизона. Защитниками Рязани стали простые горожане и селяне, «которые успели во град прибежати» — Басмановы «сущих людей в граде обнадежили» и приготовились к обороне. 2 октября татары приступили к городу и штурмовали его четыре дня — «ночным временем с приме-том и с огнем многажды прихождаху и хотяху взяти град», но все их приступы были отбиты. Узнав о том, что в Москве собирается против него войско, Девлет-Гирей решил вернуться в степи. Но Басманов не дал врагам уйти спокойно: он немедленно пустился в погоню и разбил один из татарских отрядов, пленив при этом мурзу Мамая и 500 татар. Как лаконично сообщает Разрядная книга, «и царь и великий князь велел послати к ним с речью и з золотыми князя Петра Хворостинина».

Так, Алексей Басманов еще раз сорвал нашествие крымских татар на Русь, причем сделал это своими силами в то время, когда страна была поглощена войной на западе. В связи с этими событиями воевода Басманов упоминается в Разрядных книгах последний раз — он уже был стар, возможно, страдал от ран, полученных в многочисленных боях, так что в походы больше не ходил.

К сожалению, репутацию воеводы сильно подпортили его последние годы, когда он стал одним из вдохновителей и активных деятелей опричнины. Однако не все было так просто. По мнению Р. Г. Скрынникова, Басманов, обладавший серьезными заслугами перед государем, проявлял значительную самостоятельность суждений и далеко не во всем был согласен с политикой Ивана Грозного. В частности, он не одобрял планов разгрома Новгорода, за что и не был допущен к участию в карательной экспедиции. В дальнейшем Басманова, как и значительную часть его родственников Плещеевых, обвинили в государственной измене. Судьба Алексея Даниловича была страшной: считается, что его убил собственный сын Федор, бывший любимец царя (кстати, тоже доблестный воин), которому за отцеубийство обещали жизнь.

Но и такая смерть оказалась не самым страшным — Алексей Данилович оказался скомпрометирован в глазах потомков, черты его подлинной личности искажены враждебной традицией.

Однако до наших дней дошел уникальный документ — вкладная грамота боярина Алексея Даниловича, данная церкви великомученика Никиты в родовом селе Басмановых Елизаровском. Вечная память устанавливалась по родственникам и «по тех людцех, которых на государьских службах на Поле и в две Казани при мне, при Алексее, побили. А имяна их написаны в большой церкве над жертвенником». «Людци» Басманова — это его «боевые холопы», которые вместе со своим предводителем ходили в казанские походы и бились с крымским ханом. Грамота Басманова уникальна: от XVI в. не дошло другого документа, в котором военачальник увековечивал бы память своих павших соратников. Может быть, это и характеризует лучше всего личные качества несправедливо забытого полководца.

Смыков Е. В., к.и.н.,

доцент Саратовского госуниверситета

Выдающийся русский военачальник середины XVI века, князь, боярин, воевода, победитель азовских, крымских и казанских татар.

«Скачет он, словно огненный, на своем коне, и меч его и копье, словно пламень, во все стороны обрушиваются на врагов и посекают их», — так поэтично говорит об этом мастере маневренной войны древнерусская повесть. Микулинский не потерпел ни одного поражения. Изображений полководца не сохранилось.

Прославленный воевода принадлежал к роду тверских князей, к младшей ветви Микулинских — Пунковым (полное имя полководца — Семен Иванович Пунков-Микулинский). Родился он в 1509 или 1510 г. Его отец так и не дослужился до боярского чина. Семен Иванович впервые известен по воеводским спискам с 1533 г. — командовал передовым полком рати, противостоявшей крымским татарам. Уже в 1534 г., будучи воеводой под Рязанью, он отличился, атаковав с небольшими силами грабившие окрестности города татарские отряды на р. Проне. Воины князя перебили и взяли в плен немало врагов, 53 из них отправили в Москву как свидетельство победы.

Осенью 1539 г. Микулинский добился бескровного успеха, двинувшись из-под Рязани в «Каширские места» наперерез крымскому «царевичу» Имину. Тот предпочел отступить, даже не взяв «полона». Вскоре молодого воеводу ставят во главе трехполковой рати на Рязани, а кроме того, значительно повышается его общественный статус, поскольку он становится богатым наследником своего старшего родственника, Василия Андреевича Микулинского, в его владение переходит Микулин и соответствующий княжеский титул.

В августе 1541 г. Семен Иванович стоял первым воеводой в Зарайске — городе, игравшем важную роль в защите южных рубежей, которые пересекла крымская орда Сагиб-Гирея. Основные силы под командованием кн. Д. Ф. Вельского в район Ростиславля, к переправам через Оку, главную преграду на пути степняков, не успевали, и удар на себя принял передовой полк кн. И. И. Пронского-Турунтая. Доблестно сражаясь, он отбил немало вражеских атак, и когда татары наконец начали теснить русских воинов, подоспели наконец отряды Микулинского и кн. В. С. Оболенского-Серебряного, которые и спасли положение. Вскоре стали подходить из состава большого полка ратники И. М. Шуйского, А. М. Курбского, появился наконец и сам Вельский. Подошла тяжелая русская артиллерия. Татарам пришлось спешно покинуть берега Оки, бросив обоз и пушки. «Царевич» Имин решил напоследок пограбить «Одоевские места», но здесь ему нанес контрудар кн. В. И. Воротынский. В итоге враги просто бежали.

Раздосадованный полной неудачей похода Сагиб-Гирей решил захватить Пронск, чтобы иметь в активе хоть какой-то успех. Однако гарнизон и население, возглавляемые местным воеводой Василием Жулебиным и рязанским боярином Александром Кобяковым, доблестно встретили врага и отразили все его атаки. Семеро детей боярских из отряда Микулинского принесли весть о приближении подмоги, что укрепило дух защитников города. Когда же об этом узнал и сам хан, он в страхе отступил от города, не зная, очевидно, что людей у Микулинского совсем немного — о том, что основные силы русских в преследовании не участвовали, у него сведений не было. В Москве шумно отпраздновали победу, юный царь Иван IV пожаловал отличившихся собольими шубами, кубками и иными дарами.

Воевода. Художник С. Кириллов

Не менее жарким оказалось и лето 1542 г. — крупные силы крымцев напали на окрестности Рязани, а затем подступили к Зарайску. Гарнизон города отбил их атаки, и они бросились грабить «Рязанские места», но тут в погоню за ними устремился с передовым полком из Рязани Микулинский, из Тулы, Одоева, Серпухова по пятам врага шли отряды легкой конницы. Неприятеля настигли на том самом Куликовом поле, где в 1380 г. потерпел поражение Мамай. И на этот раз русские разгромили татар, которые бежали, побросав добычу.

Новым «фронтом», где теперь предстояло отличиться Микулинскому, был казанский. В апреле 1545 г. он отправился с тремя полками судовой рати из Нижнего Новгорода под Казань. Из Вятки туда же двинулись войска кн. В. С. Оболенского-Серебряного. Войска Микулинского и Серебряного сошлись у Казани, соблюдая, что и в более поздние времена случалось нечаста, идеальную точность — в один день и чуть ли не в один час. Окрестности Казани подверглись разорению, множество татар было убито и взято в плен, среди схваченных воинами Микулинского оказался знатный человек Муртова-мурза; отряд детей боярских опустошил неприятельские земли по Свияге.