4. К О С М О С

КОРОЛЕВ

В новом повороте жизни Анохину помог, как это бывало у него уже не раз, родной планеризм. Помогли торжества, посвященные 40-летию отечественного планеризма. Вряд ли какое-либо другое движение в нашей стране оказало столь большое влияние на судьбы отечественной авиации, да и ракетно-космической техники, как массовое увлечение в 1930-е гг. планеризмом. Многие выдающиеся деятели авиации и космонавтики нашей страны через всю жизнь пронесли любовь к планеризму, и навсегда их объединило увлечение юности.

Поэт Феликс Чуев, увидев в старом "Огоньке" за 1925 г. фотографию четырех молодых летчиков, отправлявшихся на слет в Коктебель, "вычислил" кто они, и в своей книге об Ильюшине написал такие строки:

Три Сергея и Олег -Летная эпоха.

Солнце поровну на всех Делится неплохо.

Ошибка лишь в том, что и Анохин, и Королев вступили в мир планеризма несколькими годами позже Ильюшина и Антонова, в конце 20-х - начале 30-х годов...

В 1925-м они физически не могли стоять рядом. Но духовно эти, столь разные люди, были рядом, кажется, всегда. Наделенные одинаково ярким талантом, они сумели отдать людям все то тепло и свет, которыми их щедро наделила мать - природа.

В организации торжеств в декабре 1963 г., посвященных празднику планеристов, Маргарита Карловна Раценская как председатель Всесоюзной планерной секции приняла самое активное участие. На встречу в зале гостиницы "Юность" приехали С. П. Королев, О. К. Антонов, П. В. Цыбин, М. А. Тайц, В. М. Титов - всех не

перечесть. Вместе с Королевым была его жена Нина Ивановна и космонавты - Гагарин, Быковский... Королев поцеловал Маргошу в щечку и спросил: "Ну, как жизнь-то?" Она ответила: "Плохо! Сергея Николаевича ограничили, Нюхтикова Михаила Александровича ограничили, списывают...".

Летчик-испытатель М. А. Нюхтиков, как и Анохин, имел крепкое здоровье и просил врачей, а потом и Туполева "дать возможность полетать хотя бы до 60 лет". Но не уговорил. Анохин и Нюхтиков, по свидетельству их вдов, даже устроили скандал в Центральном научноисследовательском госпитале (ЦНИИАГ) из-за чрезмерно строгих требований врачей, решивших списать их с летной работы. Хотя в любой другой ситуации эти два человека, мягких, спокойных и уважительных, не были способны повысить голос на кого бы то ни было. Раценская пыталась через давнего знакомого летчиков, ответственного работника ЦК Е. М. Жмулина защитить летчиков, но -безуспешно. И вот встреча с Королевым... Он выругался и сказал: "Я Сергея беру к себе. Он мне нужен. Я его еще и раньше думал взять...".

Так Анохин оказался у Королева, в совершенно новом для себя кругу проблем. Неоценимы свидетельства о "космическом" этапе жизни Анохина его давнего друга Павла Владимировича Цыбина. Незадолго до своей смерти он неоднократно в наших разговорах на разные темы возвращался к этому. Цыбин был уже заместителем Королева, уже слетал в космос Гагарин, когда Сергей Павлович вызвал Павла Владимировича и сказал: "В дополнение ко всем твоим другим заданиям хочу дать тебе еще одно поручение..." "Какое?" "Нам надо будет готовить космонавтов, бортовых инженеров, исследователей космических станций. Как ты думаешь, может, нам организовать отдел и пригласить Анохина?.." И Королев, и Цыбин знали, что

Анохину предстояло вскоре уйти с испытательной работы в ЛИИ, и они решили привлечь его к подготовке космонавтов. Во вновь созданном отделе проводилась, в основном, теоретическая подготовка будущих космонавтов. А летная тренировка и более тщательная специальная подготовка проводились затем в Центре подготовки космонавтов. Анохину активно помогал в новой, интересной работе Цыбин. Он же предложил Королеву, чтобы новый, трехместный аппарат, будущий "Союз" испытал в космическом полете сам Сергей Николаевич. Анохин уже загорелся желанием слетать на корабле, и это казалось реальным.

Однажды Цыбину позвонил Королев: "Павел, ты что там

делаешь?" "Господи, у тебя каждый день по 20 заданий - не успеваю выполнять", - ответил Цыбин. "Анохин у тебя?" "Да!" "Приезжайте ко мне!"

Территории в Подлипках, на которых работали Цыбин с Анохиным и Королев, разделяла железная дорога. Анохин предложил Цыбину не вызывать машину, а поехать на его мотоцикле. На этом мотоцикле Сергей Николаевич ежедневно прикатывал в Подлипки из Кратова, с дачи. Ему это нравилось больше, чем ездить на автомобиле - он любил мотоцикл особо. Цыбин охотно согласился, и вскоре они, накрывшись общим плащом от накрапывавшего дождя, прибыли на основную территорию и въехали в нужные ворота. "Ну, здрасте, старые мыши, - весело встретил их Королев. -Кто-нибудь один из вас или вдвоем придумали, чтоб Анохину лететь первым на испытания?" Цыбин признался: "Инициатива - моя. Но я знаю, что Сергей Николаевич с удовольствием это сделает - слава богу, сколько первых машин он испытал, и сложных машин..." "Нет, - возразил Сергей Павлович, - у меня принцип такой: пока я не отработаю эту машину досконально в автоматическом режиме, до тех пор я человека на нее не допущу... А вот вы, я знаю, на мотоцикле к девкам ездите... Мне все известно..." Оказалось, что Королев видел их в окне подъезжавшими к его корпусу...

Цыбин отверг домыслы, будто Королев хотел запустить Анохина в космос до Гагарина. Но подтвердил, что хотел это сделать на корабле "Союз". И Маргарита Карловна была абсолютно убеждена: если б не умер Сергей Павлович Королев, Анохин несомненно полетел бы в космос. Павел Владимирович подчеркивал также неоднократно, что хотя Анохин сам в космос не слетал, трудно переоценить то, что он сделал в подготовке к таким полетам других, молодых людей. Многие космонавты называют себя учениками Анохина. Это верно вдвойне. Потому что многие космонавты вылетели самостоятельно на спортивном самолете в подмосковном аэроклубе при непосредственном участии в их летной и парашютной подготовке Анохина. Кроме того, Сергей Николаевич много сделал для профессиональной подготовки космонавтов непосредственно к космическому полету.

Раценская рассказывала: «Полету Сергея Николаевича

воспрепятствовали обстоятельства. Н. П. Каманин, командир

космонавтов, только что ушел из ЦК ДОСААФ, где он возглавлял отдел авиации, и как-то позвонил мне: "Маргарита Карловна, как же Вы можете разрешить Сергею Николаевичу думать о полете в космос в таком возрасте? Я бы тоже хотел лететь..." Мне было, что сказать этому летчику-герою, летавшему на Р-5 на Севере, а после того восседавшему в креслах, но я была деликатна: "Это дело Сергея Николаевича". Потом Анохин прошел, и отлично прошел, все тренировки и испытания, даже не вынимал глаз при проверке на центрифуге. Он был абсолютно готов к полету. А полетел на "Союзе" не он, как планировалось, а другой. Не знаю, "перебежал ли кто дорогу" Анохину. Этого я не знаю. Возможно. Но точно я знаю другое: встали поперек военные! Они не хотели терять своего влияния в этом. Можно понять и Каманина. Его негативное отношение к Анохину как космонавту диктовалось не только возможной завистью среднего летчика, но и осторожностью: зачем ему космонавт - "старый" человек, да еще одноглазый, когда у него есть здоровые ребята, за которых, не дай бог, что случится, никто особо не спросит...».

Слушая Маргариту Карловну, я вспомнил то, что мне рассказывали Павел Владимирович Цыбин, а также космонавты о дружбе Королева и Анохина в последние годы их жизни. Раценская в ответ заметила: "Господи! Королев не садился за стол без Сережи. Они обедали вместе в одной столовой. Королев очень любил Анохина..." Когда я сказал, что Анохина, своего наставника, обожали и космонавты, Раценская ответила: "Ну, они и сейчас его помнят и чтут. Они и обо мне не забывают, понимая о материальных трудностях нынешнего времени. Притом, делают это деликатно. Например, их НПО "Энергия" наладило выпуск отличных кухонных комбайнов - дефицит. Они мне его принесли и говорят: «Мы все его купили по умеренной цене - около 1000 рублей, а при необходимости его можно сейчас продать за 5000 рублей. Мы, наверное, так и сделаем". Они так теперь живут - весьма скромно. И помнят о семье Анохина...».