Варшавский, В. Н. Волков, Г. А. Долгополов, А. С. Елисеев, В. Н. Кубасов, А. А. Лобнев, О. Г. Макаров, В. А. Тимченко и Б. И. Юмашев.

Приказом Министерства С. Н. Анохин как первый кандидат в члены будущего экипажа космического корабля был назначен командиром первого отряда космонавтов-испытателей. Главной, ближайшей задачей отряда стало участие отобранных специалистов ОКБ-1 в испытаниях корабля "Союз" и кораблей-комплексов Л1 и Л3. В первую группу отряда кроме Анохина после повторного обследования в 1966 г. вошли также В. Е. Бугров, В. Н. Волков, Г. М. Гречко, А. С.

Елисеев, Г. А. Долгополов, В. Н. Кубасов, О. Г. Макаров. Дата утверждения состава этого отряда в ОКБ - 23 мая 1966 г. - стала официальным днем рождения первого отряда борт-инженеров космических кораблей. В решении военно-промышленной комиссии ВПК при Совете Министров СССР в июне 1966 г. первое в стране подразделение для подготовки гражданских космонавтов-инженеров получило официальное признание как составная часть летноиспытательного отдела ОКБ-1. В решении отмечалось главное предназначение отряда - испытание в орбитальном полете космического корабля "Союз" (7К-ОК).

Кроме того, тогда же отряду С. Н. Анохина была поручена более масштабная работа - организация отбора кандидатов в новую группу космонавтов-исследователей по двум программам: облета Луны - на корабле 7К-Л1 и лунных экспедиций - на корабле 7К-Л3.

В августе 1966 г. отобранная первая группа была направлена в Центр подготовки военных космонавтов для завершающей подготовки к запланированным полетам на корабле "Союз".

Осенью 1966 г. отряд борт-инженеров ОКБ пополнился еще 12 кандидатами в космонавты - уже исследователями. Всей этой работой руководил Сергей Николаевич Анохин, который одновременно проходил необходимые тренировки и специальную подготовку - сам готовился к космическому полету в составе экипажа корабля "Союз". В частности, еще в апреле 1965 г.

по инициативе С. Н. Анохина группа космонавтов-испытателей прошла 250-часовые тренировки на тренажерах ЛИИ и выполнила 15 полетов на самолете Ту-104 с имитацией условий невесомости.

АВИАТОРЫ - КОСМОСУ

ЛИИ имел давние научные связи с ОКБ-1 С. П. Королева - еще со времен начала исследований верхних слоев атмосферы с помощью вертикально стартовавших баллистических ракет (в 1949 г. - до высот около 100 км, с использованием ракеты Р-1, затем в 1954 - 56 гг. - до 200 км, на Р-2 и в 1960 - 63 гг. - до 500 км, на Р-5). ЛИИ участвовал тогда в разработке приборных контейнеров и системы их спасения, в создании моделей для аэродинамических и теплофизических исследований, а также спасаемых, катапультируемых контейнеров с подопытными собаками.

Существенным был вклад ЛИИ в создание и отработку первых пилотируемых кораблей "Восток" и "Восход". 22 мая 1959 г. постановлением Правительства ЛИИ был назначен ответственным разработчиком пульта управления этих кораблей - в числе 123 наиболее компетентных организаций, привлеченных к их созданию.

С начала работ в ОКБ-1 по пилотируемой космонавтике ЛИИ был привлечен к разработке и испытаниям средств спасения космонавтов в спускаемом аппарате "Восток". ЛИИ принимал участие в создании системы ручного управления первого космического корабля,

предназначенного для полета человека. Тогда же ОКБ Королева, столкнувшись впервые с проблемами создания оборудования рабочего места космонавта корабля "Восток", обратилось к богатому опыту ЛИИ в области авиационной эргономики. В связи с этим в ЛИИ был создан тренажер для летной подготовки первых космонавтов, позволявший весьма полно имитировать особенности реального полета корабля и работы его систем как в штатном режиме, так и при возможных отказах. На этом тренажере прошла обучение и подготовку первая группа космонавтов. Прямого участия в этой работе в ЛИИ Анохин не принимал (многое для подготовки первых космонавтов в этом направлении сделали С. Г. Даревский, а также М. Л. Галлай).

Особенно значительным был вклад в подготовку первых и последовавших затем космических полетов Сергея Григорьевича Даревского. Он и его коллеги в ЛИИ стояли у истоков развития космической эргономики. Начинал он с работы в ЛИИ по созданию стандартной кабины истребителя. Целью работы было определение наиболее рационального расположения приборов, средств отображения полетной информации, кнопок и рычагов управления, обеспечивавшего эффективное управление самолетом в любых условиях полета. Наибольших успехов С. Г. Даревский и его сотрудники в НИИАО добились в области космической эргономики. С приходом Анохина в КБ Королева работы Даревского по космической эргономике получили дополнительный организационный и эмоциональный импульс.

Их работу активно поддерживал Королев. Он сам приезжал в ЛИИ. Вместе с Каманиным они осматривали, в частности, моделирующий стенд космического корабля. Эту работу Даревский с его молодыми сотрудниками, которых в ЛИИ называли "Даревский с детсадом", создавали "в инициативном порядке". После посещения ЛИИ Королева

частыми гостями здесь стали космонавты, тренировавшиеся на тренажере. Началось с тренажера "Востока", а дошло до тренажеров "Союза-Аполлона" и комплекса тренажеров, обеспечивавших

подготовку космонавтов к осуществлению всех этапов полета на Луну. Причем тренажеры создавались задолго до того, как появлялись собственно корабли. Когда от Даревского "свои" руководители потребовали прекратить работы по "чужой", космической тематике, он обратился за поддержкой к Королеву. "Ты знаешь, какая разница между риском и авантюрой? - спросил его при встрече Королев и, не дожидаясь ответа, пояснил. - Удалось - риск! Не удалось - авантюра!" При поддержке Сергея Павловича в ЛИИ стали строить специальный, "космический" корпус "К". Пока был жив Королев, в творческой судьбе Даревского было много удач и не было столько драматизма, как в последующем - без Королева. Даревский вспоминал, что когда возникали какие-то сомнения в проектировании кабины космического корабля, рабочего места космонавта, пультов управления, тренажеров для подготовки экипажей, конструкторы могли обращаться напрямую к Королеву. Нередко Сергей Павлович, высказывая свои суждения, предлагал в конце: "А вы с Анохиным посоветуйтесь!.." И действительно, Анохин оказывался чрезвычайно полезным. Мало того, что у него был опыт выдающегося пилота. Он, работая уже у Королева, очень доброжелательно оценивал "чужие" решения и тактично, строго обоснованно предлагал при необходимости - свои... Анохин активно поддержал поиски Даревского, связанные с созданием цветомузыкальных устройств на борту космического корабля. К этой работе с большим интересом относился Королев, но реализовать интересные задумки исследователям тогда не удалось. Даревский довольно сдержанно говорил о чрезмерно раздуваемом вкладе М. Л. Галлая в развитие пилотируемых космических полетов и вместе с тем отмечал, что, действительно, вклад Анохина почти неизвестен широкому кругу. С Анохиным Даревский нашел общий язык гораздо быстрее, чем с Галлаем, который какое-то время пытался составить конкуренцию Главному конструктору Даревскому как старший представитель ЛИИ. Галлай никогда не писал о Даревском в своих публикациях, оправдываясь перед ним в последующем тем, что это было связано с соображениями секретности... Даревский отдавал должное работам по эргономике другого летчика ЛИИ - Н. В. Адамовича: "С него все началось!.. Он был культурный летчик, и от него я впервые услышал, что летную деятельность можно канонизировать, как всякую трудовую деятельность".

Однажды С. Г. Даревский сказал мне как о главном, быть может, показателе места, какое он занял в космонавтике: «Обо мне много написано в "Дневниках Каманина"...». Когда мне довелось прочесть книгу Н. П. Каманина "Скрытый космос", или эти самые "Дневники", я понял, что Даревский имел полное право на такие слова.