тренировки космонавтов. Летную подготовку кандидатов в космонавты-борт-инженеры должен был возглавить сам С. Н.

Анохин, в частности, используя опыт и технические возможности Летно-исследовательского института.

В своей книге "С человеком на борту", посвященной своему участию в подготовке первых космонавтов к космическому полету, Марк Лазаревич Галлай почему-то не нашел слов о Сергее Николаевиче Анохине. Правда, в одном эпизоде он его упоминает: "... Громом среди ясного неба в тот холодный зимний вечер прозвучали для меня слова нашего общего с СП друга, летчика-испытателя, а в прошлом известного планериста (отсюда и его стародавнее, доброе знакомство с СП) Сергея Анохина:

- Слушай, Марк, не знаю даже, как сказать тебе: Сергей Павлович умер...".

Привычно поставив себя почти вровень с Королевым, Галлай не нашел ни единого слова об участии Анохина в становлении современной пилотируемой космонавтики. Вряд ли это случайный недосмотр умного и опытного писателя.

Королев хорошо знал Галлая. И Марк Лазаревич, первым среди летчиков начинавший плотную работу с космонавтами, мог надеяться занять то место в подготовке космонавтов-инженеров, которое в конечном итоге досталось Анохину. Королев был хорошо знаком и встречался у себя в Подлипках с другим известным летчиком-испытателем Игорем Ивановичем Шелестом. Ясно, что у Сергея Павловича был весьма широкий выбор достойных кандидатов в воспитатели космонавтов. Но и в письме к Наталье Розенфельд, и в своем окончательном решении он назвал одно имя - Сергей Анохин. И, по всеобщему мнению, не ошибся.

В одном из своих писем к Наталье Анатольевне Розенфельд -поздравлении с Новым, 1964 годом Сергей Павлович Королев писал: "Дорогая Наташа! Шлю Вам самые сердечные поздравления и наилучшие пожелания к Новому Году. Невольно вспоминаешь многое и многое, и грустишь, и улыбаешься, и порою слезы лишь в глазах. Такова, к сожалению, жизнь! Желаю Вам сил и бодрости. Дела наши такие: видимо, С. Н. Анохин будет у нас и будет вести этот будущий отдел... Каковы Ваши планы? Пишите, либо звоните (вечером).

Ваш С. П.".

В своем ответе Наталья Анатольевна писала: "Дорогой мой друг! Спасибо за Ваше ласковое новогоднее письмо... Планы мои неизменны: пока могу, хочу быть Вам полезной хотя бы в малом. Сообщите, когда и в какой форме я и мои верные спутники можем вручить Вам наши души и судьбы. Анохина принимаю безоговорочно. Посылаю Вам свой новогодний подарок - после записок Дж. Коллинза это лучшее, что я читала. Пусть эта сказочка принесет Вам тихую радость и голубую грусть...".

Неизвестно, какая сказка (не исключено, летчика-писателя Экзюпери) могла сравниться с записками замечательного

американского летчика-испытателя, как неизвестно, что имела в виду Наталья Анатольевна в заключительных строках своего письма: "... Мне почему-то кажется, что Вам сейчас очень трудно. Чем я могу помочь Вам?"

Одно очевидно и особенно важно для нас: признание, каким пользовался Анохин, - и у Королева, и у его сотрудников, чьим мнением он дорожил. Из этой переписки неявно следует, что были и другие кандидатуры на место руководителя нового отдела. Наталья Анатольевна лично с Анохиным прежде не работала. Но, очевидно, знала его с лучшей стороны, наверно, через семью сестры.

Итак, итогом целенаправленных усилий Сергея Павловича Королева явилась организация летно-испытательного отдела ОКБ. Заместителем начальника нового отдела - отдела 90 - Сергея Николаевича Анохина был назначен работавший прежде начальником отдела в Чкаловском, в НИИ ВВС Александр Иванович Лобанов. Они составили отлично сработавшуюся пару руководителей. Лобанов в значительной мере освободил Анохина от организационной, административной работы, которой тот всегда тяготился. Александр Иванович больше занимался заключением всякого рода договоров, обеспечением функционирования вновь создаваемых испытательных стендов, оборудования, подготовкой программ испытаний, созданием учебных классов с макетами бортовой аппаратуры и т.д. А Сергей Николаевич получил возможность в большей мере сосредоточиться на творческой работе, на решении стратегических вопросов. Добрым помощником Анохина в отделе был также военный летчик-испытатель Л. М. Кувшинов. Он непосредственно отвечал за летную и парашютную подготовку космонавтов.

Как говорили его коллеги и ученики в ОКБ-1, Анохин прежде всего настойчиво поощрял в них творческое начало и инициативу. А простор для творчества был большой. Отдел, тесно связанный со всеми подразделениями ОКБ, активно подключился к подготовке и реализации программ космических полетов, программ научных исследований. Сотрудники отдела принимали участие в работе оперативных групп управления пилотируемыми полетами. Достаточно сказать, что широко известный ныне Центр управления полетами (ЦУП) образовался в недрах отдела 90.

Первой серьезной работой нового отдела стали самолетные испытания в НИИ ВВС макета спускаемого аппарата корабля "Восход". Практически одновременно с этими испытаниями приказом по ОКБ в июне 1964 г. отделу было поручено обеспечение отработки действий космонавтов при первом в истории выходе в открытый космос из корабля "Восход". В этой работе активное участие приняли летчики-испытатели и инженеры-исследователи ЛИИ.

Через полгода, в январе 1965 г., на отдел С. Н. Анохина была возложена задача, ради которой он фактически, в основном, и создавался - подготовка предварительного отбора возможных будущих космонавтов-испытателей из числа инженеров ОКБ. Возглавил комиссию, согласно приказу, заместитель Главного конструктора и давний соратник Королева в развитии ракетной техники Михаил Клавдиевич Тихонравов, а его заместителем был назначен С. Н. Анохин. Кроме них в строгую комиссию вошли, как и полагалось, секретарь парткома, председатель профкома, секретарь комитета комсомола, а также начальник отдела режима.

По представлению С. П. Королева Министерством здравоохранения в 1965 г. был решен вопрос об учреждении медицинской комиссии в Институте медико-биологических проблем для отбора кандидатов в космонавты из гражданских специалистов. Из нескольких десятков специалистов ОКБ-1 комиссия отобрала для подготовки к космическим полетам 12 человек. Кто-то рассказывал, полушутя, что когда молодые кандидаты в космонавты хотели задобрить председателя комиссии, занимавшейся отбором, М. К. Тихонравова, то, зная его страсть, несли ему жучков и бабочек. Анохина же - подпаивали... Это неправда: в том, что касалось отбора в космонавты, Сергей Николаевич проявлял особую щепетильность и принципиальность. Для него главным было одно - деловые качества человека.

В начале 1966 г. под руководством С. Н. Анохина отделом было подготовлено "Положение о летно-испытательной службе ОКБ-1". Это положение вместе со списком отобранных в ОКБ кандидатов в космонавты, прошедших медицинскую и мандатную комиссии, было направлено за подписью Главного конструктора С. П. Королева в Министерство общего машиностроения (МОМ), в которое входило ОКБ. Одновременно, по договоренности Королева с Министерством здравоохранения, заместитель министра здравоохранения СССР А. И. Бурназян обратился в МОМ с предложением отныне вопрос о медицинском освидетельствовании кандидатов в "гражданские" космонавты решать не в военно-врачебной комиссии Центра подготовки космонавтов ВВС, а в комиссии гражданских врачей Института медико-биологических проблем (ИМБП), где требования к кандидатам были обоснованно ослаблены. Последнее замечание некоторые космонавты, читавшие рукопись этой книги, посчитали излишним. Во-первых, после полета Г. С. Титова требования по медицине были смягчены ко всем категориям космонавтов - и военных, и гражданских. Во-вторых, требования эти были едиными, поскольку кандидаты в космонавты от ОКБ-1 проходили обследование в военном госпитале - ЦНИАГ е.

В апреле 1966 г. комиссия ИМБП дала заключение о годности к космическому полету 11 кандидатов в гражданские космонавты-испытатели. В их число вошли: С. Н. Анохин, В. Е. Бугров, В. П.