Впоследствии шеф вручил девушке паспорт на имя Михайловой Марии Николаевны и перевел на нелегальное положение. Секретному агенту под псевдонимом «Рейтарская» назначили месячную зарплату в 100 рублей, в то время это были большие деньги. Отныне она должна была забыть все: жениха, который остался в Липовце, великосветские развлечения и балы, обеспеченную и беззаботную жизнь. Вместо этого ее ожидали бессонные ночи, враждебное окружение фанатов-террористов, пароли, явки, постоянное балансирование на грани жизни и смерти.

Первым заданием «Рейтарской» было проникновение в организацию эсеров и за полтора месяца кропотливой работы Мария уже была своей в эсеровской среде. Вскоре ее квартира стала конспиративной, сюда привозили нелегальную революционную литературу и оружие из-за границы. Ей чрезвычайно доверяли, хотя формально девушка не была членом партии, а только сочувствующей. Не удивительно, что во время революционных событий 1905 года, когда прошли массовые аресты их активных участников, никто из задержанных эсеров не выдал «Рейтарскую».

В 1906 году, немного придя в себя от потерь, эсеры возобновили свою деятельность и конспиративная квартира Марии опять заработала. Ей искренне доверяли информацию о местонахождении партийных функционеров, нелегальных типографий и квартир и «Рейтарская» молниеносно их… проваливала. Зато ее квартира считалась в эсеровской среде наиболее надежной, ведь здесь не было ни одного провала. Эсеры даже шутили, что Мария как будто заговорена от арестов. Этого замечания хватило, чтобы «Рейтарская» приняла меры против возможной расшифровки. Охранное отделение срочно отправляет ее в Одессу. Для товарищей-эсеров девушка выдумывает легенду об ухудшении состояния здоровья и необходимости лечения целебными грязями и водами Куяльника. Под псевдонимом «Петербуржская», наладив связь с одесским охранным отделением, Михайлова опять с головой нырнула «в революцию». Руководство охранки было очень довольно новым «приобретением», поскольку недавно провалилась одна из местных агентес. Мария с успехом заменила ее и сразу же получила важное задание. Нужно было сорвать планы московских и одесских эсеров, которые задумали экспроприацию банка в Ташкенте.

Чем дальше, тем задания давались более сложные и рискованные. Времени на личную жизнь не оставалось, хотя несколько лет назад Мария официально таки вышла замуж за своего липовецкого жениха Ермолая Котюка. Как не как ей уже было под тридцать, пришла пора становиться матерью. Незадолго до родов она таки поехала на родину, где не находила себе места без привычной деятельности. В Москве и Санкт-Петербурге назревала новая волна революционных событий, а ей не оставалось ничего другого, как миловаться прекрасными сельскими пейзажами и запоем читать приключенческую и политическую литературу и истязать себя за бездеятельность.

К сожалению, роды прошли с осложнениями, младенец умер. Для женщины это была настоящая трагедия, боль которой могла вылечить лишь кипучая деятельность и ряд новых опасных авантюр. Одним словом то, что она любила в жизни.

Летом 1913-го переехав с мужем в Питер, Мария снова получила надежду стать матерью. Ермолай устроился на службу в регистрационный отдел департамента полиции. Он уже знал, что жена агент царской охранки. Выезжая на длительное время из дому на задание, она вынуждена была хоть что-нибудь рассказывать ему. Так, Ермолай знал, что в том же 1913-м Марию (в то время она уже имела псевдоним «Реноме»), как одного из самых опытных агентов, послали в Финляндию на розыск Ульянова-Ленина. Там она подняла на ноги всех финских эсеров и натолкнулась на его след. Однако, чувствуя в спину горячее дыхание царской охранки, Ленин срочно выехал за пределы Финляндии.

По требованию руководства, которое решило пожалеть беременную женщину, Мария опять возвращается в Киев, а в канун родов — в Липовец. Но и в этот раз судьба опять отвернулась от нее. Второй ребенок Марии также родился мертвым. Для неё это был тяжёлый удар. Она приехала в Санкт-Петербург, но работать уже не могла — все валилось с рук. Сначала руководство охранного отделения всячески поддерживало своего агента и морально, и материально. Никто не хотел верить, что навсегда потеряли такого блестящего профессионала. Так прошло два года. Ежемесячная субсидия в размере 150 рублей выплачивалась исправно. Но затем субсидии сократили. Это чрезвычайно оскорбило Марию. Она попыталась требовать увеличения жалования, но напрасно. И тогда прежний агент принимает решение рассказать некоторые факты деятельности охранки.

В трех выпусках столичного журнала «Жизнь и суд» за 1915 год были напечатаны мемуары с претензионным названием «Из сестер милосердия — в охранку. Дневник Марии Николаевны». Прежний шеф «Воскресшей» Спиридович сразу догадался, кто автор этих мемуаров, которые принесли ему много неприятностей. На него и на его коллег сразу упало клеймо палачей революции. Газеты подняли шумную кампанию по их дискредитации. Между тем Мария получила от редакции гонорар в размере 500 из обещанных 1500 рублей.

Чтобы заставить её молчать, руководство охранного отделения принимает решение выплатить ей сумму, равнозначную редакционному гонорару, повысить по службе Ермолая и отправить семью в Ялту. Так прежний суперагент очутилась на юге, куда позже перевели градоначальником и Спиридовича. Впрочем, задержался он там недолго. На календаре уже был 1917 год. Назревала революция. Во избежание преследований Временного правительства, Спиридович собрал вещи и убежал в Турцию. Литорская также накивала пятками, но только в Симферополь.

Между тем в прессе, словно снежная лавина, начинают появляться обличительные публикации о деятельности царской охранки. В одной из московских газет сначала напечатали выдержки из ее переписки со Спиридовичем (убегая за границу, он в панике не забрал их с собой), а затем в «Московских ведомостях» появился список тайных агентов охранки. Мария Николаевна, понятное дело, была в том черном перечне и, как умная женщина, реально оценивала свои шансы выбраться из этой круговерти. Она опять несколько раз меняет фамилию, в конечном итоге перевоплощается в Ляховскую Ефросинию Андреевну и выезжает в Киев. Там уже никого не осталось, кто бы мог ее опознать. Родственников поразбрасывала жизнь по миру, «соратники» по партии эсеров уже были на Соловках, а близких друзей или подруг никогда не имела. Следовательно, можно было начинать свою биографию заново…

В мае 1945 года, когда шли жестокие бои в Берлине, разведчики одной из передовых частей наступающих советских войск захватили часть архивов абвера. Среди трофейных документов оказалось и личное дело агента № L-1318/315 «Воскресшей». Начинаются активные поисковые работы по установлению ее личности. К сожалению, тогда они не дали никаких результатов. В деле не было данных о последующей жизни этой женщины на территории Германии. И только по окончании «холодной войны» стало известно о ее судьбе. Оказалось, что руководство киевской группы абвера учло просьбу «Воскресшей»: оказало ей надлежащую денежную помощь и отправило в Германию. Там она должна была связаться с работником спецслужбы Гофманом. Но никаких данных о том, работала ли липовецкая Мата Хари на абвер, в Германии нет. Не исключено, что она приняла решение на этом завершить свою карьеру агентесы, тем более, что война заканчивалась и она понимала, что вместо этой авантюрной, приключенческой деятельности нужно искать тихое и надежное пристанище. Возможно, совсем неслучайно на момент освобождения она очутилась в английской зоне союзников. Непревзойденный мастер выдумывать всевозможные легенды, она рассказала англичанам о своих мытарствах в России, как страдала от преследований советской власти в годы довоенных сталинских репрессий. Ей, бесспорно, поверили и позволили беспрепятственно выехать во Францию. Там Мария поселилась в г. Леоне, близко сошлась с русской эмиграцией и безбедно прожила до 75 лет.

Чтобы руководить немецким наступлением на Кавказе и операцией «Блау» под Сталинградом, Гитлер принимает решение в середине июля 1942 года переехать в винницкий филиал своей главной полевой ставки. С документальной точностью известно, что фюрер находился в «Вервольфе» трижды.