— За людей, которые погибли из-за тебя! — крикнул он умирающей твари. Он еще раз ударил по голове и убил оба мозга, которые командовали остальными крысами.
Наконец Харрис нанес последний удар, упал на колени и зарыдал.
Через несколько минут он вытер глаза, встал, в последний раз взглянул на гору грязного мяса, отвернулся и, шатаясь, пошел из подвала. Проходя мимо Фоскинса, он бросил взгляд на труп, но от пережитого не испытал никаких эмоций.
Он устало поднялся по ступеням, прошел через кухню и вышел во двор. Несколько секунд он стоял на берегу канала. В ясном голубом небе плыли облака газа. Харрис не сомневался, что газ выполнит свое назначение. Он несколько раз глубоко вздохнул, стараясь побыстрее избавиться от смрада подвала. Дала о себе знать боль в руке. Харрис взглянул на обрубки пальцев. Сердце его неожиданно заныло от тоски по Джуди, по людям. Как ему вновь захотелось очутиться среди людей!
Харрис шел по тропинке. Ярко светило солнце. Он согрелся, и постепенно дрожь, сотрясавшая его тело, ушла. Харрис пролез через дыру в воротах, устало забрался в машину и поехал прочь от старого дома.
Эпилог
Крыса просидела в подвале пять дней. Она заползла в темный угол, за клетки, чтобы там спокойно родить. Но потом услышала призывающий сигнал — тот, что излучали ультразвуковые установки. Крыса поползла на этот призыв, но обнаружила, что путь преграждает тяжелая железная дверь. Пять дней непрерывный монотонный звук сводил с ума крысу-мать и новорожденных крысят. Зато в подвале они нашли море еды. Хозяева не выполнили распоряжение правительства и заперли дом. Между тем полагалось оставить открытыми все двери, чтобы крысы могли свободно выбраться изо всех углов. Владельцы магазина знали, что, когда после короткой ссылки жители вернутся в Лондон, первые несколько дней будет туго с продуктами, и рассчитывали хорошенько нажиться на этом. Крыса жрала до отвала. Крысята только первые три дня сосали ее. Но уже на четвертый день они жадно набросились на еду. С каждым днем крысята становились все больше, все крепче. Они покрылись черной щетиной. Все, кроме одной! На розовом, почти белом теле крысенка выросли всего несколько светлых волосков. Этот крысенок-самочка повелевала всеми остальными крысятами — те носили ей еду и согревали своими телами. На широком покатом плече бело-розовой крыски, рядом с головой, начала расти странная шишка.
Крысы терпеливо ждали возвращения людей.
Логово
Коли в лес отправитесь сегодня,
Повстречаетесь вы с чудом чудным...
Дж.Кеннеди и Дж.У.Браттон
Пролог
Пять дней назад крыса попала в западню. Она задралась в самый темный угол подвала позади последнего ряда полок, когда ей подоспело время дать жизнь еще одному выводку крыс, но, когда она пошла на звук, не дававший ей покоя, тяжелая железная дверь оказалась закрытой. Этот звук не утихал ни на минуту все долгие пять дней, сводя с ума и взрослую крысу, и ее крошечное потомство. Хозяева проигнорировали распоряжение правительства оставить двери открытыми, чтобы очистились все дома в городе. Они знали, что когда люди вернутся после недолгого отсутствия, запасов еды едва ли хватит на несколько дней, и они смогут неплохо заработать на этом. А пока до отвала наедалась крыса, и ее малыши тоже, только три дня довольствовавшиеся материнским молоком. День ото дня они становились все больше и крепче и уже начали покрываться темно-коричневой, почти черной шерстью. Все, за исключением одного. На его розовато-белом тельце выросло всего несколько белых волосков. Но, как ни странно, именно он повелевал остальными, приносившими ему еду и согревавшими его своим теплом. А на широком вислом плече у него росло еще одно подобие головы.
Все они терпеливо дожидались возвращения людей.
Глава 1
— Сволочи, — громко выругался Кен Вуллард, задирая голову, чтобы получше разглядеть петляющие жирные следы в сарае с низким потолком. Такие следы на свежепобеленной стене могли оставить только маленькие, покрытые шерстью существа, проскальзывающие под балками в укромный уголок наверху. Насколько ему известно, такими существами могли быть только грызуны. Мыши и крысы. Для мышей следы явно великоваты.
— Чертовы кошки. Даром я их кормлю, что ли? — пробурчал он.
Поворачиваясь и выходя из мрачного помещения, он внимательно осмотрел пол. На полу следов не оказалось, но это ровным счетом ничего не доказывало. Они здесь, это ясно как день. Ладно, отрава сработает сегодня ночью, и вроде ничего серьезного не предвидится. Нельзя сидеть и ждать, что вредители обойдут тебя стороной. Отрава сделает свое дело, и нечего нюни распускать. Пока еще ничего не случилось. Насыпать ее побольше, чтоб духу их тут больше не было.
Он сощурился, выходя из сарая на яркое октябрьское солнце. Наверное, надо сообщить кому следует, чтобы не нарушать закон, принятый правительством после Нашествия. Тогда они здорово потравили всех крыс газом, но все-таки как бы это не повторилось опять. Город-то как был, так и остался, огромный, гнилой, настоящий рассадник всякой заразы, что звериной, что человеческой. К несчастью, Эппинг-форест слишком близко к Лондону, и как бы они там опять не занервничали. А то еще приедут, будут тут совать во все нос, да еще объявят карантин, пока не удостоверятся, что это в самом деле проклятые крысы.
К черту. И так времени не хватает. Сам изведу их, прежде чем поднимется шум. Куда же все-таки подевались кошки?
Вуллард шел по двору, с трудом вытаскивая ноги из грязи, и насвистывал сквозь зубы, призывая к себе двух кошек, которых держал не для забавы, а как рабочую скотину. До сих пор они довольно удачно боролись с крысами, совершенно вывести которых попросту невозможно, а теперь эта зараза проникла в помещения, и жди от нее беды.
От злости на обветренном лице Вулларда появились глубокие морщины, когда, зайдя за угол сарая, он углядел в луже что-то белое. Поначалу он подумал было, что это птичье перо, однако красная полоса по краю возбудила его любопытство. Он приближался к луже, не отрывая глаз от странного предмета, и в конце концов решил, что это не перо вовсе, а какое-то маленькое животное, к тому же давно мертвое. Ему было не привыкать находить повсюду мертвых мышей, потому что его кошки обычно трудились на славу. Но на сей раз это была не мышь.
Наклонившись, чтобы получше разглядеть зверька, он с трудом перевел дух от изумления и протянул руку за тем, что, как теперь он знал точно, не было дохлой мышью. С одного конца мех был весь в крови, с другого — не хватало двух когтей. С отвращением он отбросил подальше кошачью лапу.
Вуллард выпрямился и огляделся в поисках кошачьего трупа. Дурацкое отродье. Наверняка попало в какую-нибудь машину из тех, что работают на ферме, или запуталось в проволоке, вот и осталось без лапы. А потом она, должно быть, заползла куда-нибудь подальше зализывать рану... или умирать. Да, это вернее. И тут он увидал кровавые пятна на стене сарая.
Их было много, уже почерневших, с клоками черной и коричневой шерсти, налипшими на них. Одна из кошек (он не был настолько чувствительным, чтобы давать им имена) была черно-коричневая с белыми лапами. Кому бы ни попалась чертова бедняжка и кто бы ни тащил ее вдоль стены, беспорядочные кровавые следы от когтей говорили о том, что тащили ее еще живую.
— Черт подери, — еле слышно произнес фермер.
Он пошел по кровавым следам, потом побежал, не в силах сдержать ярость. Кто же мог натворить такое? Лиса? Но здесь давно уже о них не слыхать. В любом случае никогда раньше не случалось, чтобы лиса нападала на кошку. Пес? Один из тех, что живут с хозяевами в лесу? Вечно они у них гуляют на свободе! Да еще лошади, куда ни глянь! Ладно, этот у меня получит пулю под хвост.
