— Нет… — пробормотал Вандерлинг с сомнением. — Но куда бы мы ни сунулись с таким товаром, сразу пойдут разборки. Что ты предпримешь тогда? Мы бежим из Солнечной системы, и нас тут же сцапают за сбыт наркотиков. Что-то я не вижу в этом большого смысла.

— Ты учишься, Вильям, ты только учишься, — вздохнул Фрейден. — Ты сам назвал причину, по которой мы должны отыскать такую планетку, где нашим первым и наидостойнейшим покупателем станет само правительство.

— В этом что-то есть, — признал наконец Вандерлинг. — Ты знаешь такую планету?

— Я — нет. Но уверен, что кибер-пилот знает.

В то время как корабль дрейфовал в открытом космосе уже где-то за Плутоном, Фрейден сидел в спартански обставленной кают-компании и хмуро наблюдал за Софией. Подруга с волчьей жадностью поглощала невероятный завтрак из яиц, бекона, кофе и тостов, намазанных настоящим маслом.

Не обращая внимания ни на что, кроме еды, София буркнула, так и не подняв взгляда от тарелки:

— Ну и как долго мы будем болтаться на краю света, изводя друг друга?

Фрейден поморщился, но неприятное впечатление на него произвели не слова Софии, а убийственная скорость, с какой девица истребляла скудные запасы славной земной пищи.

— Соф, — проговорил он осторожно, — если ты не поумеришь аппетит, то вся приличная жратва кончится уже через неделю и нам придется пересесть на К-рацион.

Уф! Мысль о мерзкой синтетической кормежке, высокопарно именуемой Космическим Рационом, расстроила Фрейдена больше, чем потеря Федерации. Проклятый кибер-пилот возится с программой убийственно долго!

— Ты, как всегда, уклонился от прямого ответа, — настаивала София, подбирая остатки яичного желтка кусочком тоста. — К твоему сведению, я делаю громадное одолжение, рискуя своим здоровьем и фигурой. Чем скорее у нас кончится запас еды, тем скорее забурчит в твоем нежном животике. Тогда ты, может быть, найдешь для нас планету и мы выберемся из этой долбаной жестянки. Ты, жалкий, дегенеративный, ленивый…

— Ну если я такой урод, — улыбнулся Фрейден, — почему бы тебе не вернуться на Землю? Стоило увязываться за мной? Конфедерации на тебя плевать. Вечеринка завершилась, и ты могла бы…

— Да заткнись, идиот! Из всех мужчин, которых я когда-либо встречала, ты единственный, у которого извилина не только в штанах. У тебя есть нечто вроде мозгов. Я останусь рядом с тобой, нравится это тебе или нет. И буду заботиться о том, чтобы ты мозгами все-таки пользовался почаще.

Пристальный взгляд Барта встретился со взглядом зеленых глаз прелестной чертовки. На мгновение лицо Софии смягчилось, она перегнулась через стол и поцеловала Фрейдена в губы, слегка тронув его ухо кончиком пальца. Барт еще раз напомнил себе, что София — единственное человеческое существо во всей вселенной, которому действительно небезразлично, жив он или уже умер.

Мимолетная волна нежности миновала. София вернулась к завтраку, заметив:

— Почему бы нам просто не отправиться к ближайшей обитаемой планете? Если мы еще какое-то время проведем в этой жестянке из-под сардин в обществе Дятла Вандерлинга, боюсь, что я подхвачу гидрофобию.

— А, брось! Вильям, конечно, не подарок, но не до такой же степени.

— Да неужели? Он всего лишь бритая обезьяна. Мочила, который регулярно принимает душ. По крайней мере, я надеюсь, что он моется. Разумеется, он рискует своей жизнью. Но не потому, что хочет сладко есть и пить или сидеть на дорогой наркоте. Или, на худой конец, содержать взбалмошную девку вроде меня. Он весь отдается борьбе, но не затем, чтобы оплачивать свои удовольствия, а просто потому, что борьба возбуждает его сама по себе. В глубине души он обыкновенный садист. Знаешь, мне вряд ли понравятся те сомнительные развлечения, когда его склонность к садизму выйдет наружу в этой летающей тюрьме. Поэтому я и предлагаю спешно направиться к ближайшему сгустку грязи, претендующему на статус населенной планеты…

— Не все так просто, — нахмурился Фрейден. — У нас достаточно своеобразные и трудновыполнимые претензии. Я как раз работал над этим в течение последних трех часов. И составил программу для кибер-пилота. Нам нужна никому не ведомая планета, с небольшим населением, в стороне от излишне любопытных глаз. Местное правительство должно быть заинтересовано в том, чтобы получить наркотики. И самое главное — с высоким революционным потенциалом.

— Подожди-ка! Я, хоть и смутно, представляю, как механический придурок разродится списком планет с заданными параметрами. А ты пытаешься убедить меня, что компьютерный Маккиавелли в состоянии измерить «революционный потенциал»? Неужели электронные мозги способны переварить такую дрянь?

— Едва ли. Кибер-пилот располагает данными на каждую пригодную для жизни планету Галактики, строго объективными данными. Но существуют определенные — и тоже объективные — критерии революционного потенциала: диктаторский режим, экономическая неустойчивость, жесткое разделение на классы, с характерной для него высокой степенью социального напряжения, — и сотня других. Я просто построил схему, перечисляя эти факторы. Вильям доведет программу, компьютер сопоставит пункты программы с хранящимися в памяти данными и сделает распечатку — список планет в порядке их соответствия заложенной схеме. Думать буду я. Машина просто отсортирует материалы, как библиотекарь.

— Наука движется вперед! — хмыкнула София с некоторым сомнением в голосе.

— Вот сейчас я посмотрю, как далеко она продвинулась, — сказал Фрейден беспечно. — Присоединишься?

— Не упущу такой возможности ни за какие коврижки!

Когда они вошли в главную рубку, Вандерлинг вертел в руках длиннющую ленту распечатки.

— Это список? — спросил Фрейден. — Выглядит устрашающе.

— Отдавал ты себе в этом отчет или нет, но ты всучил мне программу, по которой кибер-пилот выдал оценку революционного потенциала каждой планеты в этой проклятой Галактике, — сообщил хмуро Вандерлинг. — Но, похоже, только у четырех планет он выше пятидесяти процентов.

Фрейден пожал плечами. Примерно этого он и ожидал. В конце концов, и одной планеты будет вполне достаточно.

— Давай-ка глянем на эту четверку.

Вандерлинг пощелкал клавиатурой. Через минуту принтер отбарабанил данные на двух футах бумаги. Вандерлинг оторвал лист и передал его Фрейдену.

Барт пробежал список глазами: Сандаун, Израэль, Сангрия, Черингбода.

«Никогда о них не слышал, — подумал он. — А это означает, что и кто-либо другой — едва ли. Так, пока хорошо. Хм-м-м… Сандаун выглядит удовлетворительно: 8967 Земной Стандарт, население десять миллионов, смешанное русско-китайское… Угу. Население разделено на две примерно равные группы. Хорошая революционная потенция и с той, и с другой стороны. Что гарантирует хроническую революционную ситуацию, которую невозможно будет подавить. Планета, которую легко завоевать, но невозможно удержать в своей власти. Вычеркиваем Сандаун!»

«Израэль… 9083 Земной Стандарт. Девять миллионов населения. Первоначально колонизирован еврейскими ультраортодоксами. Позднее — массовая еврейская миграция. Сейчас управляется Верховным Раввином. Слухи о беспорядках, устраиваемых потомками новоэмигрантов… Хм-м-м. Выглядит многообещающе. Э? Классический английский на планете неизвестен. Государственный язык, и он же единственный, — иврит. Долой Израэль!»

— Ну? — спросила София. — Судя по выражению твоего лица, дела не блестящи.

— Чертовски плохо, что никто из нас не говорит на иврите, — пробормотал Фрейден, не отрываясь от распечатки.

— Иврите? Ты рехнулся окончательно?

— Эй, подожди-ка! — воскликнул Фрейден, и его лицо просияло. — Мы, похоже, попали в точку! Послушайте: Сангрия… Так… Земной Стандарт… население — пятнадцать миллионов человек, неподдающееся учету количество полуразумных существ… Полуразумных? Звучит невероятно!

— Кое-кто из моих лучших друзей — тоже полуразумный, — тихо заметила София.