- Понимаю, - кивнула Нина, - время надо. Все проходит.

          - Люба, а как жить, пока оно проходит-то?

          - Нина я, - напомнила сестра.

          - Да не привыкну я никак, - тряхнула головой Аня, - я вот думаю, может и мне попробовать, как ты?

          - Что попробовать?

          - Ну, в монастырь уйти!

          - Пожить всегда можешь, хорошая идея вообще-то, - согласилась Нина.

          - А ты не пожалела, что ушла-то?

          - Нет, Анюта, не пожалела.

          И сестры еще долго беседовали, пока отец Александр не напомнил сестре Нине, что он должен вечером отвезти ее обратно.     Уже после похорон Коля узнал, что Люба приезжала в Прямухино, чтобы проститься с матерью. Чувство невосполнимой потери с новой силой захлестнуло его. Почему-то еще больней было от  стараний Аси стать хорошей женой. Он долго, несколько дней после того, как узнал о визите Любы, пил в одиночестве, а потом заболел мыслью о том, чтобы увидеть ее. Просто увидеть, какой она стала, заглянуть в глаза, понять непонятое, но важное - действительно ли ее счастье. Он мучился, томился своей новой идеей. В конце концов, придумал просить у Бога эту встречу, обещая не тревожить ее покоя. Просто увидеть. Коля решил, что раз Люба так любит Бога, что отреклась от всей своей прежней жизни ради Него, то Он должен услышать и его, Колькину просьбу.

          Позже Колян пришел к Ане. Долго мялся у порога, пугая ее неопределенностью, но, наконец, решился и спросил:

          - Аня, а что, Люба, правда, приезжала?

          - Правда, - с облегчением вздохнула Аня, - только она все просит, чтобы ее Любой не называли.

          - Понятно, - кивнул Коля. - И что? Сильно она изменилась?

          - Не знаю, - Аня пожала плечами, - Вроде и та же все, а как-то не по себе мне от нее.

          - Грустная была?

          - Ну мы маму хоронили, понятно, что грустная, - вздохнула Аня, - Но светлая, понимаешь? Как-то мне даже легче рядом с ней стало.

          - А про меня не спрашивала она? - тихо спросил Коля.

          - Нет, - покачала головой Аня, и, спохватившись, добавила, - Уже, наверное, и нельзя ей про тебя-то...

          После этого разговора Коля с большей силой пожелал взглянуть на Любу. И почему-то поверил, что Бог обязательно поможет ему осуществить это желание.

***

          Юрий отметил сорок дней со дня смерти своей жены так, как не отмечал ни одного ее дня рождения. Заставил дочку наготовить разносолов, закупил водки на все имеющиеся деньги и созвал всю округу. Сороковой день отмечали включительно по сорок третий. Это мероприятие сплотило все поколения в едином порыве - напиться так, чтобы усопшей уж точно была земля пухом. Застолье исчерпало себя вместе с водкой. Юрий отлеживался несколько дней под присмотром Ани, а, оклемавшись, решительно отправил сиделку прочь и твердым шагом направился к Наталье в Коростково.

          Увидев на своем пороге Юрку, некогда такого любимого и желанного, Наталья только тихо охнула и вжалась в кухонную стену.

          - Здравствуй, Наташа! - с улыбкой проговорил Юрий и сел на пороге. - Как живешь?

          - Хорошо живу, - почти не разжимая губ, ответила Наташа.

          - А я, видишь, к тебе пришел. Померла моя жена-то, - он помолчал и повторил, - К тебе, значит, пришел я.

          - Зачем пришел-то? - с этими словами Наталья оторвалась от стены и тяжело опустилась на стул у стола.

          - Ну как зачем? Мы теперь с тобой вроде того - двое вдовых, так чего в одиночку стареть?

          Наталья долго смотрела куда-то в сторону, вспоминая, как мечтала раньше о том, чтобы Юрка пришел к ней вот так, среди дня, честно.

          - Все хорошо, когда оно вовремя, - вздохнула она.

          - Понятно, - по слогам проговорил Юрка, - Не нужен, значит? А я думал - любишь ты меня.

          - А ты-то сам любишь кого-нить? - Наталья, наконец, посмотрела на него.

          - Ох, бабы, все вам надо знать! - махнул он рукой, - сам-то себя не знаешь, как через мутное стекло смотришь. А ты хочешь понять...

          - Да что тебе знать, не одну жизнь поломал ты, - со слезами проговорила Наталья.

          - Это тебе, что ли? - Юра горько усмехнулся, - Как-то просто у тебя все... Ты своему мужику изменяла сама, я тебя на цепь не сажал. А теперь получается, что я виноват во всем.

          - Ты теперь-то что пришел, виноватых искать? Так я свою вину знаю не хуже тебя, - выпрямившись, сказала Наталья.

          - Да думал, может, хоть тебе нужен, - опустил глаза Юра, - только, видать, вы, бабы, любить вообще не умеете, в одном месте у вас любовь вся и есть.

          - Ну уж кто бы говорил! - проворчала Наталья, - Но мне и правда никто не нужен. Раньше бы я тебе ноги целовала бы, если бы пришел ко мне, а теперь уж мне счастливой быть нельзя.

          - Как это? - не понял Юра.

          - А просто все очень. Я только улыбнусь-то чему-нибудь, так сразу вспоминаю глаза сына моего, когда он про нас с тобой, да про сестру его Любку узнал, так мне уже и радоваться ничему не хочется. Я с тобой потешилась, а ему приходится с нелюбимой женой жить. Вот и получается, я своего Олега потерпеть не могла, к тебе любви своей не перетерпела, зато теперь сынок мой терпит, все мои тяготы Коле достались - терпит Асю, любит Любу. Вот так. - Наталья поднялась со стула и, посмотрев на Юру с жалостью, добавила, - Уходи, не трави ты душу.

          Юрий послушно ушел от Натальи, унося с собой чувство обиды не на нее даже, а на жизнь, которая все так несправедливо, как ему казалось, расставила по местам. Но к Наталье больше не приходил.

***

          После визита Любы в Прямухино, Коля работал в Кувшиново, долго не приезжая домой даже на выходные. Но летом ему было невыносимо находиться все время в городе, да и Асю нужно было контролировать. Он стал приезжать в Прямухино, а Ася изо всех сил старалась не распрогневать его во время этих визитов. Долгое время она предпочитала молчать при нем, но со временем разговорилась, чувствуя, что муж сменил гнев в отношении ее на милость. В очередной выходной она кормила его и рассказывала деревенские новости.

          - Ромка с сестрой твоей надумали в Тверь перебираться. Вернее, это Викуля надумала, а Роська за ней, конечно. - разглаживая на коленях полотенце, которым только что вытирал руки муж, говорила она, - Вроде как и Маринка подговаривает Нюрку Семенову, чтобы уехать отсюдова. Нюрка вообще зачахла что-то, как привидение ходит. Да вообще чего-то у всех пошло-поехало. Ваньку деревом задавило, слышал?

          - Как это? - Коля отвлекся от тарелки и посмотрел на жену, - Живой?

          - Да вроде живой. - Ася тряхнула головой.

          - Как он попал-то так?

          - Ну дак он работал где-то, лес валил, ну на него дерево и упало. Так его Катька забирает. Говорит, будет ухаживать за ним. Вот представляешь, пока здоровой был, все гнобила его, дурачком называла, а как инвалидом стал, так забирает. Ей врачи говорят, чтобы горячку не порола, что он ходить не будет, наверное, а она - нет, и все тут. И тетку Галю уговорила, вот они его и забирают. Представляешь? - Ася посмотрела на мужа, наклонив голову на бок.

          - Когда забирает-то она его?

          - Да может, уже и привезла, я точно не знаю, - пожала плечами Ася.

          - Ты бы это, сходила к ней, может помощь какая нужна, - Коля снова принялся за свой ужин.

          - Ну да, я уж думала зайти, - Ася опустила голову и спросила, - а ты не пойдешь?

          - Да мне-то когда, я работать опять уеду. А ты - сходи!

          Ася вздохнула и посмотрела в окно.

          - Дождь, наверное, щас будет! - вместо ответа сказала она.

          Коля доел и вышел на крыльцо. Он сел на ступеньках, закурил и долго наблюдал, как обрывки темных туч собирались вместе, чтобы ударить по земле проливным дождем. Он думал про Катю, про то, почему и как она решилась ухаживать за больным Ванькой. Стукнула дверь, рядом села Ася. Коля удивленно посмотрел на нее, потом улыбнулся.