— Деньги прислала твоя мама, поэтому ты можешь потратить их только на себя, — напомнила она. — Подарки — вещь очень полезная…
— Спасибо, тетя Сьонед, — промолвил он, кладя монеты в карман. Кто-то во дворе громко позвал его. Мальчик выглянул в окно, увидел Вальвиса и прокричал:
— Иду! — Затем он вернулся к зеркалу и еще раз полюбовался на себя.
— Ну просто красавчик! — поддразнила его Сьонед. — Через несколько лет ты будешь тратить все свои деньги, чтобы произвести впечатление на дам! — Смущенный Тилаль бросился к двери, поскользнулся и непременно упал бы, если бы Сьонед не схватила его за плащ. — Не позволяй милорду в такую жару ездить слишком далеко или слишком быстро, понял? И присмотри, чтобы он хорошо ел, ладно? Ты ведь знаешь, какой он.
— Да, — произнес стоявший в дверях Рохан. — Мы все знаем, какой он. Тилаль позаботится, чтобы я по возвращении не пролез в дверь и не дай Богиня не сломал себе мизинчик… Женщина, тебя волнуют всякие пустяки! — Он шутливо надвинул шапку на уши Тилаля. — Пусть это будет тебе уроком! Выбирай жену лет на десять младше себя. Уж она-то будет уверена, что ты сможешь сам о себе позаботиться.
Мальчик поправил шапку, хитро посмотрел на Рохана и ухмыльнулся.
— Я никогда не видел, чтобы вы, милорд, чему-нибудь учили миледи! Рохан фыркнул.
— Беги вниз и скажи Оствелю, что я скоро буду.
Тилаль церемонно поклонился им обоим и покинул комнату, не забыв закрыть за собой и внутреннюю, и внешнюю дверь. Оставшись наедине с мужем, Сьонед вдруг обнаружила, что не находит слов и не может взглянуть ему в глаза. Она скользнула взглядом по серебряной вышивке на золотистой шелковой мантии и подумала, что завтра Рохан будет весь сиять — начиная со светлых волос и кончая начищенными сапогами. Под мантией без рукавов, длиной по колено, виднелись голубые брюки и белая рубашка, на шее висел топаз в серебряной оправе.
— Я знаю, что ты хочешь поехать со мной, — спокойно сказал он. — Но если слухи верны и мериды готовятся к новому нападению на Тиглат, то я хотел бы, чтобы по крайней мере ты была в безопасности.
Сьонед кивнула. А что еще оставалось, если идея принадлежала ей? Посещение каждой крепости избавит их от традиционной встречи вассалов перед Риаллой. Сьонед предстояло отправиться в южные владения, а Рохану — в северные. Это позволило бы решить множество проблем. Каждый атри будет горд принять у себя одного из сеньоров. Это даст возможность наладить и укрепить личные связи, подчеркнет статус Сьонед в качестве властительной принцессы, а также помешает вассалам собраться в Стронгхолде и начать обычную склоку. Кроме того, Рохан и Сьонед смогут лично увидеть каждое поместье и не будут зависеть от других источников информации об урожае и поголовье скота. В этом году они соберут вассалов после возвращения из Виза, когда Рохан сможет показать им то, что он сумел вырвать у других принцев.
— Мне будет не хватать тебя, — сказал принц, проводя пальцем по ее косе.
— Ты будешь заботиться о себе, обещаешь? — умоляюще спросила она.
— Вальвис и Тилаль не дадут мне вздохнуть. Наверняка ты дала каждому из них список длиной в меру! — Он взял в ладони ее лицо. — Улыбнись мне, любимая… Когда ты не улыбаешься, весь мир кажется темным. — Она потерлась щекой о его руку и закрыла глаза. — Иногда я жалею, что у меня нет дара «Гонца Солнца», как у Тобин. Тогда мы могли бы разговаривать и во время разлуки. — Он обнял ее и стал тихонько покачиваться взад и вперед. — Ты тоже будь осторожна, миледи.
— Оствель говорит, что если ты еще раз напомнишь ему о необходимости беречь меня, он вырвет себе волосы.
— Неужели я такой зануда?
— В тысячу раз хуже. — Она отодвинулась и улыбнулась. — Не забудь передать малышу Эльтанина подарок. И всем остальным тоже!
— Хадаан придет в ярость, когда увидит, что я не привез тебя в Ремагев и что он не сможет пофлиртовать с тобой.
— Твой родич — хитрый старый черт, который флиртует с одним глазом лучше, чем большинство с двумя! Можешь передать ему вот это… — Она крепко поцеловала мужа в губы.
Когда Сьонед откинула голову, Рохан еще нашел в себе силы пошутить:
— Это? Непременно передам. Но только не целиком.
— Ладно, этот поцелуй можешь опустить…
Наконец его выпустили из объятий; тяжело дыша, Рохан подумал, что лучше всего будет опустить поцелуй целиком:, если уж он, молодой, едва выжил после него, то старичка точно вынесут вперед ногами…
Когда они шли по коридору, принц держал жену за талию.
— Спустишься со мной вниз?
— Конечно, нет. Там будет туча пыли, от которой я не прочихаюсь несколько дней. Лучше я буду по-настоящему несчастной женой, стоять на крепостной стене и махать тебе шарфом.
Рохан скривился.
— Люди меня засмеют! — Он помедлил еще немного. — Скоро Тиглат посетит один из странствующих фарадимов Андраде. Если будут какие-нибудь новости, отправь их ему.
— Хорошо… — Сьонед погладила его по голове и улыбнулась. — Пусть Богиня будет с тобой и поможет тебе вернуться домой невредимым, любимый…
Почтительно поцеловав ей обе руки, он поспешил вниз, а немного позже ехал по тоннелю во главе отряда из семнадцати всадников. Сразу за ним скакал Тилаль, уперев в правое стремя древко гордо развевавшегося стяга Рохана. Вальвис ехал следом, как рыцарь и начальник почетного эскорта. Выехав из тоннеля на яркий дневной свет, Рохан поморгал глазами и повернулся в седле. Он чуть не расхохотался, действительно увидев на стене стройную фигурку, размахивавшую куском Шелка величиной с кавалерийский штандарт. Принц отдал приказ остановиться, и Вальвис, правильно поняв, что означает его зажмуренный глаз, приказал всадникам построить полукруг, приветствуя свою принцессу.
Рохан увидел улыбки даже на лицах самых суровых из воинов. Его люди любили Сьонед почти так же, как он сам. Они гордились ее красотой и статусом «Гонца Солнца», одобряли ее заботу о нем, видели, что он по-настоящему счастлив с ней, и были счастливы сами. Она лечила их раны и болезни, помогала их женам при родах и создала школу для их детей. Из своих денег она делала свадебные подарки их дочерям и сыновьям. А полная беспомощность в том, что касалось домашнего хозяйства, была ее маленькой и вполне простительной слабостью, которая вызывала шутки, смех и только добавляла любви к ней. Рохан знал, что если бы он окончательно потерял разум и попытался завести любовницу, его собственные люди быстро вправили бы ему мозги.
Но рано или поздно вассалы начнут намекать на ее бездетность. Он продолжал терзать себя. Неспособность Сьонед иметь ребенка становилась серьезной проблемой. Атри почитали и уважали ее, поскольку Сьонед подписывала половину писем из Стронгхолда. Авторитет ее был прочным и незыблемым. Она тщательно изучила все законы и обычаи Пустыни, решения ее были мудры и справедливы; в отсутствие Рохана она единолично решала все вопросы. Но вассалам нужна была уверенность в завтрашнем дне, а они считали, что обеспечить ее может только наследник мужского пола. Рохан пожал плечами, охваченный тревогой, которая граничила со злостью. Похоже на то, что вассалы смотрели на женщину как на существо второго сорта, годное только на то, чтобы рожать сыновей, и не принимали во внимание все, чего она достигла и как много дала им…
Что ж, зато по крайней мере несколько дней он может не думать об этом. Первым делом он отправится в Ремагев — последнюю из крепостей, которые когда-то опоясывали Долгие Пески и доходили до моря. С годами от них пришлось отказаться, так как земля, на которой они стояли, стала непригодной даже для того, чтобы пасти на ней ко всему привычных овец и коз. Ремагев оставался единственной крепостью, не лежавшей в руинах, и имел славную историю: именно отсюда прапрадед Рохана начал новое завоевание Пустыни и оттеснил меридов к северу. В настоящее время Ремагев принадлежал его дальнему родственнику, лорду Хадаану. Бездетный и последний в своей ветви правящего рода, некоторое время назад он попросил Рохана найти подходящего атри, чтобы передать тому власть над Ремагевом; одной из причин, по которой Оствель уступил свое обычное место Вальвису, было желание Рохана обратить внимание Хадаана на этого, молодого человека.
