— Только не уходить без нас! — предупредила Тобин. — Сейчас мы с Чейном тоже будем готовы. Кстати, где он?

— Уже оделся и ждет тебя, — задумчиво сказал Рохан, вертя в руках обручи.

— Сьонед, все в порядке? Правда?

— Правда, — ответила она.

— Тогда давай сегодня ляжем спать пораньше, хорошо? Сьонед подмигнула в зеркало, и он улыбнулся.

— Вот теперь я вижу, что это ты!

Осторожно, чтобы не испортить прическу, Рохан водрузил на ее голову обруч, охвативший лоб над бровями, затем застенчиво улыбнулся и вручил ей вторую диадему. Сьонед закусила губу: вот же оно, ее видение! Девушка надела на принца знак его верховной власти и прикрыла золотыми волосами так, чтобы обруч был виден только спереди. Это была важная церемония. Принцесса по всей форме, она молча смотрела в глаза своего принца, и взгляд этот был долгим, спокойным и безмятежным. Все сбылось…

Андраде оставила Уриваля с Пандсалой и девочкой, зная, что первая не убежит, а у второй будет кормилица. Уриваль пришел в настоящий ужас, и хоть Андраде было жаль оставлять его наедине с безумной принцессой, новорожденным младенцем и девицей, выбранной не за мозги, а за бюст, но делать было нечего. Никто другой не смог бы держать Пандсалу в узде. Принцесса дважды пыталась убежать и добралась до самого края лагеря Рохана, прежде чем фарадим поймал ее. Обычные стражники боялись прикоснуться к дочери самого верховного принца, но сенешаль не был так щепетилен. Андраде надеялась, что за этот вечер Уриваль сумеет научить ее уму-разуму. Эта девушка не так порочна, как ее сестра, подумала Андраде. Вот Янте — та настоящая змея; странно, как она умудрилась не отравиться собственным ядом…

Выйдя из шатра, Андраде принюхалась. В воздухе аппетитно пахло жареным мясом и свежим хлебом; у реки готовилось угощение для двух других пиров. На одном соберутся высокородные рангом пониже, на другом — слуги. Кроме людей лорда Визского, конечно, потому что те будут прислуживать на пиру, который Джервис устраивает для принцев на вершине того самого холма, где утром проходила свадебная церемония. Пир Последнего Дня! К тому времени, когда Андраде добралась до подножия холма, она умирала от жажды. Увы, увы! Пришлось ограничиться чашкой фруктового сока: она все еще не могла забыть обильные возлияния да пиру у Рохана, мучения на барке и мертвого Криго… Она хорошо помнила его — гордого, честолюбивого, желавшего занять важный пост, способного «Гонца Солнца», погубленного принцем Ролстрой и его дранатом.

— Приветствую, миледи, — — раздался рядом знакомый голос. Она обернулась и увидела Ллейна. — Андраде, не окажешь ли старику честь посидеть с ним рядом? — по-свойски обратился к ней принц Дорвальский. — Я кое-что слышал, и мне бы хотелось узнать правду из первых рук, если можно так выразиться. В каком-то смысле мы теперь все повязаны одной веревочкой — что континент, что острова…

— Ох, Ллейн, не завидую я твоему заданию разбираться с пограничными конфликтами…

Очевидно, его гримаса должна была изображать улыбку. Казалось, неяркий вечерний свет разгладил морщины старого принца.

— Слава Богине, я живу на острове, и он целиком мой.

— Да, Кирст-Изель — не чета твоему Дорвалю, — согласилась она. — Хочешь, я пороюсь в своих архивах? Если найду что-нибудь любопытное, то передам все твоему «Гонцу Солнца».

— Благодарю. Я и так по уши загрузил бедняжку Эоли. То она мне места для рыбалки ищет, то колонии устриц, то о шторме предупреждает…

— Ее главное занятие — следить за тем, что происходит на свете, и своевременно предупреждать о неприятностях, — сухо возразила Андраде. — Похоже, ты недоволен ею, Ллейн. Может, прислать тебе другого фарадима? Меат подойдет? Он молодой, сильный, может быку хребет сломать…

— Был бы очень благодарен. Конечно, ему будет нелегко доплыть до нас, но я, так и быть, выделю ему отдельную каюту и отдельное ведро, — ехидно ухмыльнулся Ллейн.

— Ты слишком добр! — Андраде оглянулась. Вокруг быстро темнело. Придворный «Гонец Солнца» Клуты зажег факелы, двумя рядами поднимавшиеся к громадному шатру на вершине холма. — Похоже, вы, принцы, собираетесь хвастаться здесь до обеда. Я займу тебе местечко.

Клута и Джервис с каждой последующей Риаллой отмечали пир Последнего Дня все более пышно и лезли вон из кожи, пытаясь удивить гостей чем-то новеньким. Андраде, как леди Крепости Богини, имела льготы по сравнению с остальными и вошла в шатер первой, чтобы выбрать лучшее место за лучшим столом. Потом остальным с помпой сообщат о том, где сегодня сидит леди Андраде. Эти церемонии не слишком нравились ей и портили все удовольствие от сегодняшнего вечера.

Организовать пир на пятьдесят важных персон всегда было непростым делом, поскольку все эти люди были пресыщены и избалованы роскошью. Поэтому от Риаллы они всегда требовали чего-то необыкновенного, и им было трудно угодить даже объединенными усилиями Клуты и лорда Визского. А если учесть, что пиров было целых три и для каждого из них требовалось целое море еды и питья, не считая целой армии поваров, было легко представить себе, во что обходилась Риалла даже такому богатому государству, как Луговина. Впрочем, Клута был щедр, гостеприимен, и его пир Последнего Дня всегда становился шедевром кулинарного искусства.

Андраде давно привыкла к демонстрации местной роскоши и считала, что ее уже ничем не удивишь. Однако когда она вошла в зеленый шатер, то не смогла сдержать восхищения.

Дюжина круглых столов была искусно расставлена вокруг темно-зеленого ковра, настолько толстого, что он как две капли воды напоминал весеннюю лужайку. В каждом углу шатра со скал стекали хрустальные водопады, устроенные не только для того, чтобы радовать глаз, но и охлаждать воздух, когда будут зажжены факелы. Периметр шатра представлял собой грот из папоротников, цветов и деревьев в больших серебряных вазонах; зелень спускалась даже с решетки под куполом и добавляла интерьеру еще больше великолепия. У гостей должна была сложиться иллюзия, что они попали в сказочный лес.

Но настоящим чудом были огромные скульптуры, установленные вокруг шатра. Каждая из них представляла собой миниатюрную копию замка или крепости, служившей местопребыванием того или иного принца: Стронгхолд Рохана, замок Крэг Ролстры, Саммер-Ривер Виссариона, Грэйперл Ллейна и все остальные. Андраде польстило, что здесь не обошлось и без Крепости Богини. Все было сделано из сахара и окрашено в разные цвета радуги красителями, полученными из трав и цветов: мастера-кондитеры воспроизвели даже голубовато-серые волны вокруг владений Андраде, прекрасный золотой песок Стронгхолда, обширные, сверкающие всеми оттенками зеленого сады Волога в Новой Ритии… Должно быть, кондитерам немало помог фарадим Клуты, так как только «Гонец Солнца» мог дать детальное описание каждого замка…

Андраде выбрала себе место, с которого было лучше всего видно всех остальных. Жены, сыновья и дочери принцев, решившиеся ради Риаллы на порой опасное путешествие, входили и сначала ахали от восторга, а затем уже кланялись ей. Тобин и Чейн вошли последними: одна из них присутствовала на этом пиру как родственница Рохана, а другой — в связи со значимостью собственной персоны. Андраде улыбнулась, когда они церемонно поклонились ей. Любой на месте Чейна создал бы свое независимое государство, но только не он. Рохану крупно повезло с зятем.

Вскоре за столами остались места только для самих принцев, и после паузы прозвучали три сигнала фанфар. Появлению каждого принца предшествовал короткий аккорд, главный сенешаль Клуты объявлял, что его высочество принц имярек удостоил чести посетить грешную землю Луговины, и призывал всех поприветствовать важную персону. Церемония, которая всегда казалась Андраде чересчур помпезной, сегодня тронула ее, поскольку всем им предстояло впервые чествовать Рохана. Бедняжке Сьонед, видимо, сегодня не до того, чтобы любоваться местным великолепием, а то бы она тоже от души порадовалась этому зрелищу…