– С чего ты взял?

– Я жопой своей чувствую, ты понял? И вообще она мне не понравилась – выпендривалась слишком много.

– Понравилась тебе она или же нет, Сережа, для следствия значения не имеет. – Сергеич посмотрел на него, сдвинув очки на лоб. – Тебя на ней никто не женит вроде… Тем более что ты уже женат.

Сергей хмыкнул.

– …Ну так вот. А ты, Юра, что думаешь насчет всей ситуации? Интересно послушать свежего, так сказать, человека…

– По-моему, нападавший – случайный человек, не знакомый. Если бы кто-то шел за ней с Ямницкого, то возможностей напасть у него было бы множество – там тропинка идет по лесополосе больше километра – еще до переезда. И там так же темно и безлюдно. Зачем ему…

– Мало ли… – перебил Сергей. – Может, решиться не мог… Или не вставал! – Он хмыкнул.

– Ты шуточки свои брось. – Сергеич покачал головой. – Здесь не до шуточек. А вообще, я согласен с Юрой. Скорей всего, преступник жертву не знал, напал внезапно… Значится, надо теперь основное внимание уделить не контактам жертвы, а проверить тех в том районе, кто был когда-то причастен к подобным преступлениям. К изнасилованиям, короче говоря… Участковый должен вам помочь. И в отделе у Серова запросите информацию…

Юра и Сергей кивнули. Сергеич снял очки, поковырялся дужкой в ухе.

– Значится, что мы имеем? – Он снова надел очки, опустил на нос, посмотрел на Сергея и Юру, потом на бумажки у себя на столе. – Около двадцати трех ноль-ноль жертва вышла от подруги, Елены Карпович, проживающей по адресу: улица Ямницкая, дом три, квартира тринадцать, и направилась пешком по лесополосе вдоль линии железной дороги. Около двадцати трех тридцати на нее в районе переезда, у поворота на Ямницкий поселок, совершил нападение неизвестный. Он сорвал с нее шапку, засунул ей в рот вместо кляпа, сбил с ног, стащил трусы с колготками и изнасиловал…

– А если он был не один? – спросил Юра.

– Я про это говорил с судмедэкспертом. Теоретически, он не исключает… Но сперма обнаружена только одного… Значится, мог быть пособник, а могло и не быть… Ну и что мы имеем? Ограбления не было, да и взять было, собственно, нечего. Так бы, может, вещи всплыли на барахолке или где-то еще… Но нет, даже рубль с копейками в кармане куртки не тронули…

– Почему, интересно, она пошла домой пешком? – Юра достал из кармана «Космос», положил на стол, подвигал пачку по столу. – Автобусы вроде еще ходили?

– Мало ли… – сказал Сергей. – Может, захотела пройтись. Или автобуса долго ждать.

– Значится, начинайте разрабатывать тех, кто мог бы в этом участвовать. Хотя бы теоретически. Да, людей из частного сектора опросили?

– Участковый опрашивал, – ответил Юра. – Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. В крайнем доме живет старушка. Одна. Спать легла рано. В следующем – семья. Тоже не видели и не слышали ничего…

– Что он опрашивал – это хорошо. Но опросите еще и сами. Поезжайте сегодня вечером, чтобы все уже были дома, с работы пришли… Еще надо размножить фотографию убитой, поместить на видных местах, у конечных пунктов движения и остановок общественного транспорта. Ну, это я распоряжусь, пусть Кузьменко занимается. И постараюсь договориться с партийными органами, чтобы по городскому радио объявили…

Юра достал из пачки сигарету, пододвинул пачку к Сергею и начальнику. Сергеич покачал головой.

– Не, спасибо Юра. Я стараюсь – как бы это выразиться – по возможности курить поменьше…

Сергей достал свои сигареты «Гродно». Юра прикурил зажигалкой себе и ему, взял с подоконника банку с бычками, поставил на стол.

– Хто не курыть и не пьёть, тот здаровеньким памроть, – сказал Шимчук, вынимая из кармана мятую пачку «Столичных». – А я во… Люди прыличныя курать «Столичныя», здоровье отличное – спасибо «Столичным». – Шимчук чиркнул спичкой, затянулся, снова начал копаться в бумагах.

Сергеич посмотрел в окно – на новые микрорайоны девятиэтажек и дымящие трубы, – покачал головой.

– Даже и не знаю, что происходит такое… Куда мы катимся? Выросло поколение людей, которые не видели лишений. Им все нипочем, жизнь человеческую ни во что не ставят… Пожили бы в наше время, когда после войны, впроголодь…

– Думаете, в лишениях все дело? – Юра посмотрел на Сергеича, сделал затяжку, выпустил дым. – Разве тяжелая жизнь обязательно делает человека хорошим?

Вдалеке светили прожекторы ремзавода и фонари у переезда. Участковый, Сергей и Юра ехали на «уазике» вдоль лесополосы. Машина выехала к частному сектору. Одноэтажные домики были освещены только светом из окон: фонари на столбах не горели.

– А что, заменить лампы нельзя? – спросил Сергей.

– Бесполезно. – Участковый махнул рукой. – Сколько ни меняли – сразу разобьют. Местные долбоебы…

– Так это ж вроде твоя работа – чтобы порядок был. Это ж твой участок…

– А вот ты стань на мое место, и я посмотрю, что ты сделаешь. Один на весь район. Это у вас в прокуратуре – и зарплата хорошая, и выходные суббота и воскресенье, все по-человечески… А здесь дрочись один – ни выходных, ни проходных… На такой район ты знаешь, сколько участковых нужно? Чтоб хоть какой-то был порядок?

– Ну, есть же у тебя дружинники…

Участковый снова махнул рукой.

– Какие, на хер, дружинники? Придут придурки с ремзавода и с регенератного, сидят в опорном, пьянствуют, играют в карты. Хотя бы через улицу, к пивбару пойти, забрать какого-нибудь гаврика – и то им лень. Дружинники…

Машина остановилась у покосившегося дома с некрашеным забором.

– Здесь она живет, старуха. Но осторожно! У нее собака, по ночам она ее с цепи спускает, так что лучше ей отсюда покричать, чтоб привязала…

Юра, Сергей и участковый вышли из дома, пошли к машине. Дом был побольше и ухоженней, чем у старухи, во дворе – гараж.

– Ну, я говорил вам? Нет, не верили…

– Мы поверили, но раз начальник приказал… – сказал Сергей.

Все трое сели в машину. Сержант за рулем завел мотор, «уазик» тронулся по улице. Впереди у дома дрались два мужика. Еще несколько – с бутылками пива в руках – наблюдали за сценой.

– Местная алкашня, – прокомментировал участковый.

– И ты не вмешаешься? – спросил Юра.

– А смысл? Если я за это каждого буду забирать… – Он усмехнулся. – Мне опорного не хватит, куда их всех садить…

Юра посмотрел в зеркало заднего вида. Один алкаш валялся на земле, второй пинал его ногами, стараясь попасть в лицо.

– Вообще, как вышел указ в том году, летом, то как-то сначала все строго было, – сказал участковый. – Присылали усиления, нарядов ППС больше было, а потом – все как всегда… Как пили, так и пьют. Не знаю, где были мозги у Горбатого, когда он указ подписал… Раньше хоть водку нормальную пили, чернило… А сейчас посмотрите, что? Одеколон, денатурат, стеклоочиститель…

В кабинете в опорном пункте сидели участковый, Сергей и Юра, у стены, напротив них, – красномордый лысый дядька лет под сорок, крепкого телосложения.

– Еще раз спрашиваю: где ты был в субботу, двадцать девятого марта, между двадцатью тремя и двадцатью четырьмя часами? – Сергей поднялся со стула, подошел к мужику, посмотрел на него сверху вниз.

Мужик, не моргая, поглядел на Сергея.

– Уже сказал: был дома…

– Кто это может подтвердить?

– Слушай, начальник, не гони волну, а? Ничего ты на меня не повесишь. – Мужик улыбнулся. Снизу у него не хватало зуба и стояли две коронки «под золото».

Сергей замахнулся кулаком. Юра схватил его за руку. Сергей вырвал руку, отошел, сел на стул.

– Я вообще не понимаю ни хера, – сказал мужик. – Что вообще вы хочете? Можете у всех спросить – у бабы у моей, у матки, батьки… Был я дома, спал – я ту неделю в первую работал… На хера вообще меня сюда вам было вызывать?

– Сам знаешь, – ответил участковый. – Три года назад проходил по делу. Об изнасиловании…

– Крупного рогатого скота, – сказал мужик и улыбнулся.