Так, зачарован ароматом,
Летит к царице сада шмель,
И к атому стремится атом,
Незримую провидя цель,
Так память создаёт и лепит Грядущее - из пепла лет И воскрешает шёпот, лепет,
Журчанье струй, лазури цвет,
Мечты, объятья, сновиденья,
И те века, и ту весну,
Чтобы разрозненные звенья Соединились в цепь одну...
Чтоб не таилась под покровом Забвенья - страсти благодать,
Чтоб смог цветок — в обличье новом Румяных уст - себя узнать,
Чтоб древний жемчуг, мрамор вечный, Влекли сегодня, как магнит,
Улыбкой девушки беспечной И свежестью её ланит.
Чтоб воркованьем голубиным Ответствовал мне голос твой, Когда, в стремленье двуедином, Родным становится чужой!
Любовь моя, в том мире давнем, Где бездны, куши, купола, —
Я птицей был, цветком, и камнем, И перлом - всем, чем ты была!
ИЗ ВАРИАЦИЙ НА ТЕМУ «ВЕНЕЦИАНСКОГО КАРНАВАЛА»
1. На улице
Мотив заигранный, запетый,
Кто не дружил с тобой и как! Шарманок дряхлые фальцеты Под разъярённый лай собак,
И музыкальные шкатулки,
И канарейки — кто сильней?
И скрипки в каждом переулке,
И юность бабушки моей...
Кто скажет, что в убогом зале, Среди гирлянд и толчеи,
Под эту дудку не плясали Ремесленники и швеи?
Что в кабачках среди сирени,
От воскресенья охмелев,
Гуляки разных поколений Твой не горланили припев?
Его на хнычущем фаготе Тянул слепец и вдоль и вширь, Подхватывал на верхней ноте Четвероногий поводырь,
И худосочные певички,
В кисейных платьицах дрожа,
Его чирикали, как птички,
Меж столиков кафе кружа...
Но вот случилось Паганини Своим божественным смычком Коснуться темы, что доныне Слыла истёртым пятачком —
Чтоб вновь пустить на круговую, Варьяциями расцветив,
Затасканный напропалую Неумирающий мотив...
IV. Сентиментальный лунный свет
Сквозь исступленье карнавала Шутихою взмывает вдруг Над лунной прорезью канала Фонтаном в небо бьющий звук...
Напев шальной! Зачем в твой лепет И бубенцов твоих трезвон Вплетается страданья трепет,
Разлуки голубиный стон?
Из гулкой и туманной дали Зачем меня тревожишь вновь В своей негаснущей печали Ты, прошлогодняя любовь?
Былой апрель в лесу былого,
Зачем сжимаешь сердце в ком И пальцы нам сплетаешь снова Над первым голубым цветком?
О, как не отличить в сверлящей, Дрожащей звуковой волне Ребячливый твой голос, длящий Серебряную боль во мне!
В нём холод, пламя, смех, смятенье, Ложь, нежность, дерзость, плутовство... Подобно смерти упоенье,
С которым слушаешь его,
С которым алою капелью Душа сочится круглый год...
Так над колодезной купелью Роняет слёзы влажный свод...
Избитой карнавальной темы Варьяция! Сквозь слёзы — смех... Как от тебя страдаем все мы!
И я, пожалуй, горше всех...
ПОСМЕРТНОЕ КОКЕТСТВО
Ты, что в дубовый гроб навеки Меня положишь, - не забудь Мне чёрной тушью тронуть веки, А щёки — розовым, чуть-чуть.
Тогда под крышкой гробовою До Судного останусь дня Румяной, ясноглазой, тою,
Какой он полюбил меня.
Убора смертного не надо!
Не савана льняного лед,
Муслина белого прохлада Пусть гибкий стан мой обовьёт...
Наряд мой тем мне свят и дорог, Что в нём его пленила взор...
О, платье в дюжину оборок,
Я не ношу тебя с тех пор!
Не надо мне в страну иную Ни мишуры, ни блёклых роз... Хочу подушку кружевную Под русый водопад волос —
Она несла свой груз весёлый Все наши ночи напролёт,
Под кровом траурным гондолы Вела безумствам нашим счёт...
Хочу перстами восковыми —
На ложе, с коего не встать, —
Нить чёток, освящённых в Риме,
К недышащей груди прижать...
Перебирать их не устану,
Испив последнюю из чаш,
Чтоб помнить уст его Осанну И поцелуев «Отче наш».
СВЕТ БЕСПОЩАДЕН...
Свет беспощаден, дорогая,
К тебе - среди его клевет Есть та, что ты живёшь, скрывая В груди не сердце, а брегет.
Меж тем, как вал морской высокий, Она вздымается, и в ней Бурлят таинственные соки Прелестной юности твоей...
Свет беспощаден, дорогая,
К глазам твоим, шепча, что в них Сверкает не лазурь живая,
А лак игрушек заводных.
Меж тем все зори, все зарницы,
Все отблески сердечных гроз Таят дремучие ресницы В мерцающей завесе слёз...
Свет беспощаден, дорогая,
Твердя, что ум твой глухонем,
Что ты, как в грамоту Китая, Вникаешь в смысл моих поэм.
Меж тем ты слушаешь поэта С улыбкой тонкой — неспроста Разборчивая пчёлка эта Садится на твои уста!
Меня ты любишь, дорогая,
Вот в чём причина клеветы!
Покинь меня — вся эта стая Найдёт, что совершенство ты!
I
Белей снегов, алей пионов, -Нос красен, шёчки, словно лёд, -Вошла зима в квартет сезонов -Теперь настал её черёд!
Сосулькой взмахивает длинной, Ногой притопывает в лад И тянет свой напев старинный, Как и столетия назад.
Она поёт не без запинки Дрожащим голоском сверчка,
И осыпаются снежинки С напудренного паричка.
II
В застывшем зеркале бассейна Не плавать лебедям Тюильри! Наряд накинули кисейный Кусты, деревья, фонари,
Цветёт на каждой ветке иней,
А в кадках — розы из слюды, Вокруг бегут цепочкой синей Пичужек звёздные следы,
Венера зябнет в снежной шали, Столь непохожая на ту,
Что здесь, на том же пьедестале, Свою являла наготу...
III
Проходят милых женщин стаи В обличье северных княгинь,
И те ж песцы и горностаи На мраморных плечах богинь...
Дианы, Флоры, Афродиты,
В предвиденье сердитых вьюг,
С ногами шубами укрыты И прячут в муфты кисти рук...
А нынешние изваянья -Пастушки в позах балерин -Спешат на лёгкость одеяний Накинуть бархат пелерин...
IV
Как Скиф, похитивший гречанку, Так Север, дерзкий бедокур, Укутал моду-парижанку В растрёпанность звериных шкур
И к прихотливости уборов.
К неповторимости обнов Добавил, свой являя норов,
Всю роскошь русскую мехов.
Амур в алькове откровенно Ликует, гладя шубы ворс,
Из коей, как из бездны пенной, Венеры возникает торс...
V
Страшись нетоптаных дорожек, Владычица услад и нег!
Следы твоих нездешних ножек Любовно примет свежий снег...
Пусть на лице - вуали сетка,
Но как тебя не опознать,
Когда твой каждый шаг - отметка, Расписка, вензель и печать?
По ним, от ревности бледнея, Иной супруг узнает путь,
Которым шла его Психея,
Чтоб не к нему упасть на грудь!
Кармен тоща — глаза Сивиллы Загар цыганский окаймил;
Её коса - черней могилы,
Ей кожу — сатана дубил.
«Она страшнее василиска!» — Лепечет глупое бабьё,
Однако сам архиепископ Поклоны бьёт у ног её.
Поймает на бегу любого Волос закрученный аркан,
Что, расплетясь в тени алькова, Плащом окутывает стан.
На бледности её янтарной, -Как жгучий перец, как рубец, -Победоносный и коварный Рот - цвета сгубленных сердец.
Померься с бесом черномазым, Красавица, - кто победит?
Чуть повела горящим глазом, Взалкал и тот, что страстью сыт!
Ведь в горечи её сокрыта Крупинка соли тех морей,
Из коих вышла Афродита В жестокой наготе своей...
ПОСЛЕДНЕЕ ЖЕЛАНИЕ
Я вас люблю — секрет вам ведом Уж добрых восемнадцать лет...
Я стар — за мною вьюги следом, Вы - всё весна и розы цвет.
Снега кладбищенской сирени Смягчили смоль моих висков... Я скоро весь укроюсь в сени Её холодных лепестков.
С путём закатного светила Слилась земная колея...
Среди всего, что высью было, Последний холм провижу я.
Ах, если б поздним поцелуем Меня раскрепостили вы,
Чтоб, тщетной страстью не волнуем, Я смог уснуть под шум травы!
СЛАВНЫЙ ВЕЧЕРОК
Снег. Вьюга что ни час, то злее; Напрасно кучер, коченея,
Ждёт седока...
Картина зимняя знакома!
Неплохо бы остаться дома,
