Неужели он сейчас скажет то, о чем Франческа уже сама догадалась?

— Гиацинт был всего лишь предлогом, чтобы снова встретиться с вами. Я видел вас всего лишь два раза и не смог поговорить.

— Вы хотите сказать — один раз?

Питер отрицательно покачал головой и улыбнулся:

— Нет, я увидел вас впервые, когда принес луковицы тюльпанов. Дверь в мастерскую была открыта, и я увидел вас в красивом платье и с венком на голове. Это длилось всего мгновение.

Франческа рассмеялась, удивленно подняв брови.

— Вы полны неожиданностей, гер ван Дорн!

— Зовите меня Питером. А мне можно называть вас Франческой?

Девушка слегка пожала плечами.

— Если вам так нравится.

— Расскажите мне поподробнее о вашей работе, Франческа. — Питер осмотрел комнату. — Я уверен, что эти картины написаны не вами. Вот эту картину я видал. Она принадлежит кисти Зегерса.

— Вы правы.

Франческа хорошо помнила отчаяние матери, когда Хендрик принес с аукциона свое очередное приобретение. Художник своими повадками напоминал малого ребенка: если ему чего-то хотелось, он шел на любые ухищрения, чтобы это заполучить. В доме Виссеров было множество картин, написанных как современными художниками, так и мастерами прошлых лет. Когда Хендрик принес в дом картину Зегерса, между ним и Анной произошла одна из бурных ссор, которая, как всегда, закончилась в спальне. Став взрослой, Франческа поняла, как сильно мать любила Хендрика. Ее благородное сердце, прощающее все обиды, не могло устоять против его капризов, которые часто бывали очень жестокими.

— Моя работа висит только в спальне Марии. Я и не мечтаю, чтобы мои картины помещались рядом с произведениями таких мастеров, даже если позволит отец.

— Но такой день наступит.

Франческа с удивлением посмотрела на Питера.

— Откуда вы можете это знать?

Питер подошел к девушке.

— Я просто уверен в этом. Когда вы напишете картину с гиацинтом, можно будет на нее посмотреть?

В такой просьбе Франческа не могла отказать.

— Ну конечно, — ответила она.

Питер подошел еще ближе:

— Мне хотелось бы видеть вас как можно чаще, Франческа.

Теперь было самое время прервать это знакомство, пока она еще сильнее не привязалась к Питеру.

— У меня очень мало времени. Когда я не работаю в мастерской, то занимаюсь домашними делами, которых у меня очень много.

— Но ведь всегда бывает свободное время, вам, как и всем, нужен отдых. Мы могли бы сходить в театр. В Амстердаме много мест, где можно приятно провести время. Давайте сходим на концерт. Мы могли бы долго-долго гулять с вами и разговаривать, чтобы лучше узнать друг друга.

Никогда еще искушение не было так велико. Питер наклонился к Франческе, которая чувствовала, что его улыбка и проницательные карие глаза могут поколебать ее решимость. Собравшись с силами, она сказала:

— Я думаю, это невозможно. — В это время из зала донеслись звуки музыки, и Питер уже ничего не мог ей возразить. — Это играют мои сестры, концерт уже начался. Пойдемте скорее!

Франческа вышла из комнаты, Питер шел за ней. Войдя в зал, она увидела, что все присутствующие внимательно слушают музыку. Не желая никого тревожить, девушка показала на лестницу.

— Давайте присядем.

Она думала, что юноша сядет на ступеньку выше, но он каким-то образом уместился рядом с ней и теперь был совсем близко. Франческа заметила, что на них уже стали неодобрительно поглядывать, и решила остаться на месте, чтобы не отвлекать зрителей. Она пыталась сосредоточиться на пьесе, которую исполняла Алетта, и не думать об этом настырном молодом человеке.

Алетта закончила играть, и раздались громкие аплодисменты. Затем Сибилла и Алетта стали играть дуэтом. Нежная виола гораздо больше соответствовала темпераменту Алетты, а не Сибиллы. На этом инструменте даже быстрая мелодия звучала спокойно и умиротворенно. И все же виола нравилась Сибилле, которая, хотя и не признавала ни в чем умеренности, в душе была настоящим музыкантом. Она играла, закрыв глаза, полностью растворившись в музыке.

Франческа подумала, что игравшие дуэтом девушки представляют собой прекрасный сюжет для картины. Ей сразу же захотелось взяться за бумагу и карандаш и сделать набросок. Девушка решила, что вечером она обязательно найдет минутку и осуществит это, пока образ сестер не стерся из памяти, а потом уже можно будет написать картину маслом. Она изобразит Алетту за зеленым верджиналом, крышка которого украшена росписью, изображавшей картины из жизни Голландии. Сибилла, которая так и не получила обновы, будет одета, как сейчас, в розовое шелковое платье с кружевным воротником, связанным Марией. Воротник красиво лежал на плечах Сибиллы и изысканным узором напоминал снежинки.

Внимание Франчески отвлек Питер, который тихонько взял ее за руку. На мгновение девушка застыла, а потом попыталась освободить руку, но Питер сжал ее еще сильнее. Франческа чувствовала, что Питер не сводит с нее глаз, но она сделала вид, что поглощена игрой сестер, и смотрела только на них, ничем не выдавая своего волнения. Девушка и не подозревала, что рукопожатие может заключать в себе столько чувственности. Полумрак в зале лишь усиливал интимную обстановку. Франческе казалось, что кроме них с Питером в зале никого нет, и даже музыка звучит только для них. Кровь стучала у нее в висках, а когда Питер нежно погладил ее руку, девушка еще сильнее почувствовала невидимые нити, накрепко привязавшие ее к этому человеку.

Питер отпустил руку Франчески только тогда, когда все стали аплодировать дуэту сестер. Потом, несмотря на сопротивление Франчески, он снова завладел ее рукой, и девушке пришлось смириться.

Как только закончился концерт, Франческа вскочила с места.

— Мне нужно идти и проследить, чтобы гостям всего хватило.

Питер усмехнулся, глядя на убегавшую Франческу, которая тут же постаралась затеряться в толпе гостей. Стул Сибиллы оказался свободен, и Питер подсел к Алетте, которая сидела вполоборота в верджиналу и принимала поздравления гостей. Когда все от нее отошли, молодой человек высказал девушке свое восхищение.

— Вы прекрасно играли, я в восторге от вашего таланта.

— Благодарю, — смущенно проговорила Алетта. — Вы поедете в Харлем сегодня вечером?

— Нет. У меня в Амстердаме есть дом, — ответил Питер, — я купил его два года назад. Так что я останусь здесь.

— Тогда все в порядке. Перед концертом я выглянула в окно и хотела вас предупредить, что на улице снегопад. Я все еще не могу прийти в себя от изумления. Как это вам удалось вырастить гиацинт в такое время года?

— Я просто решил немного поэкспериментировать. Больше я не рискну выставлять на всеобщее обозрение результаты своих опытов. Многим не терпелось сделать мне замечание, живым цветам совсем не место в доме, ни зимой, ни летом.

— И все же моя семья оценила ваш подарок. Я хочу написать картину, когда гиацинт зацветет.

— Франческа собирается сделать то же самое.

— Не сомневаюсь, ведь сестра обожает цветы.

— Она пообещала показать мне свою работу, когда закончит ее. Можно мне будет взглянуть и на вашу?

— Конечно. Расскажите мне о себе. У вас еще есть магазины в Амстердаме, кроме того, где отец заказал луковицы?

— Да, к тому же у меня есть еще лавки в Харлеме и других городах. Приходится использовать все возможности для сбыта моей продукции. — Питер улыбнулся, слегка прищурившись. — Я так же самолюбив и тщеславен, как и вы с Франческой, и сделаю все, чтобы мое имя стало известным.

Сибилла взяла стул и подсела к Питеру и Алетте.

— Так вы хотите разбогатеть? — весело хихикнула Сибилла, услышав последние слова.

Питер игриво посмотрел на девушку.

— Во всяком случае, я могу преуспеть в жизни, а если вдруг стану очень богатым, то это никак не помешает моим намерениям.

Сибилла кокетливо встряхнула головкой.

— Слишком долго придется ждать. Мне это не подходит. Ведь нельзя заставить цветы расти быстрее.