— Мне от него ничего не нужно! — Картинным жестом Хендрик вытащил из кармана кошелек, отвязал ремешок, на котором он был подвешен, и швырнул его на пол. Золотые монеты дождем покатились в разные стороны. Наступило молчание. Виллем задумчиво выставил ногу и преградил путь катившейся монете.

— Так значит, судьба тебе улыбнулась дважды, Хендрик, — спокойно заметил он. — Ты написал великолепную «Флору», а кроме того, я вижу, тебе повезло в картах и в игре в кости. Поздравляю. Должно быть, ты очень счастлив сейчас.

Умиротворенный похвалой Хендрик засунул большой палец за ремень и с чванливым видом стал прохаживаться по мастерской. Он был несказанно доволен собой, но все еще досадовал, что картина была показана в его отсутствие. Хендрик был абсолютно трезв, но его глаза были усталыми и покрасневшими от бессонницы.

— Прошлым вечером были самые высокие ставки за всю мою жизнь, и я постоянно выигрывал. Я уплатил все карточные долги, а по дороге домой осыпал деньгами этих скряг-продавцов. Теперь все счета оплачены, и я никому не должен ни стюйвера. И что самое главное, — хвастливо добавил Хендрик, — осталось вполне достаточно, чтобы моя семья могла очень долго есть мясо два раза в день. — Хендрику доставляло огромное удовольствие чувствовать свое превосходство над Виллемом. — Так что ты сам видишь, я могу оставить картину себе.

— Да, правда, — дружелюбно согласился Виллем и прекратил дальнейшее обсуждение этой темы. Он поклонился Франческе. — На сегодня у меня здесь больше нет дел, и хотелось бы воспользоваться вашей любезностью и выпить стаканчик обещанного вина.

— Конечно! — Франческа вопросительно взглянула на Хендрика. — Ты присоединишься к нам, отец?

— Что? Ну, конечно! — Хендрику все же было не по душе, что им пытаются командовать, и он решил окончательно закрепить свои позиции. — Я не помню обид и прощаю вас за то, что вы меня так низко оценили. Что ж, вы ошиблись, но на сей раз я не стану держать зла.

— Очень великодушно с твоей стороны. — Несколько суховато сказал Виллем, и его тон не ускользнул от внимания Франчески. Она пошла впереди мужчин и стала разливать вино.

После ухода Виллема Франческа вернулась в мастерскую, подобрала все монеты и положила в старый кожаный кошелек отца. Когда она вручила Хендрику кошелек, он с радостным видом поблагодарил дочь, как будто бы ничего не произошло. От плохого настроения Хендрика не осталось и следа.

В тот же день картина была закончена. Возможно, Хендрик чувствовал, что навсегда потеряет уважение Виллема, если и на сей раз не сделает того, чего от него ждали. Он знал, что старому другу не терпится завладеть картиной. За долгие года они прекрасно изучили друг друга. Виллем в свою очередь, прекрасно понимал, что Хендрик собирается продать произведение, и совсем не важно, что он сказал в порыве гнева. Когда наконец в четыре часа дня Хендрик отложил кисть в сторону, Франческа подбежала к нему и крепко обняла.

— Ты просто молодец! Сегодня за ужином нужно отпраздновать завершение «Богини весны».

Хендрик усмехнулся:

— И как ты собираешься это сделать?

— Мы приготовим твое любимое блюдо!

— Ну, это просто замечательно! — Хендрик не мог отравить радость дочери и признаться, что не далее как прошлым вечером ел своего любимого каплуна и колбаски из разных сортов мяса с овощами в вине и жареными каштанами. Это было в доме женщины по имени Маргрета, ее большое мягкое тело и ласковые руки хоть как-то скрашивали гнетущее Хендрика одиночество. Именно там к нему пришла удача в картах, хотя Маргрета сильно обеспокоилась, когда ставки стали слишком высокими.

— Сибилла делает особый пудинг со сливками, — радостно сказала Франческа, помогая отцу снять холщовую блузу. Но вместо того, чтобы повесить блузу на крючок, девушка сжала ее в руках. Ей нужно было сказать отцу что-то очень важное. По напряженному выражению лица Франчески Хендрик сразу понял, о чем пойдет речь.

— Никогда больше не рискуй так в картах, — умоляющим голосом сказала Франческа. — Ведь если бы тебе вчера не повезло, то произошла бы катастрофа. Я знаю, как ты тоскуешь по маме, и тебе нужно общаться с другими людьми, а не только со своей семьей. Но ты всегда можешь пойти в таверну, где собираются художники, поиграть в кегли или навестить друзей, которые тебя все время приглашают. Наконец, можно сходить на аукцион, где продают картины, ты же так это любишь! Существует множество развлечений: летом — состязания на парусниках, а зимой — самые разные игры на льду. — Франческа отбросила в сторону блузу, схватила отца за руку и прижала ее к щеке. Она умоляла Хендрика, как маленькая девочка. — Я же не прошу тебя совсем бросить карты, но ради Бога, играй только с теми, кто может позволить себе проиграть не больше, чем ты.

В этот момент Франческа была так похожа на мать, что казалось, это сама Анна умоляет Хендрика одуматься и начать новую жизнь. Оп был тронут до слез. Всякий раз, когда Хендрик прислушивался к слабому голосу рассудка, он не делал непомерно высоких ставок, но бывали моменты, когда неведомая сила влекла его в игорный дом, обещая огромные выигрыши, и сопротивляться ей было невозможно, даже если все в конце концов оказывалось только миражом.

— Я буду вести себя более осмотрительно, — пообещал Хендрик в благородном порыве. В его голосе было нечто такое, что хотелось ему верить.

Франческа немного отодвинулась, и ее лицо озарилось надеждой.

— Я тебе верю!

И снова Хендрику показалось, что перед ним стоит Анна. То, чего ждала от него дочь, было мучительно для такого человека, как Хендрик. Он сознавал свою слабость, а его благие намерения не раз разбивались вдребезги, но он должен был что-то предпринять, пока решимость не покинула его. Хендрик знал, что именно этого хотела Анна.

Охваченный внезапным порывом, он снова вытащил из-за пояса кошелек и положил его Франческе в руку.

— Возьми это и положи в надежное место. Мне ничего не нужно. Все деньги должны пойти на домашние нужды.

На мгновение Франческа потеряла дар речи. Придя в себя, она тихо сказала:

— Я буду тратить их разумно. — Девушка с благодарностью думала, что теперь больше не будет груды неоплаченных счетов, и она сможет спокойно ходить за покупками, не боясь увидеть досаду на лицах добропорядочных торговцев, которым давным-давно не платили за товар.

— Я знаю, что именно так ты и сделаешь, — сказал, улыбаясь, Хендрик.

Франческа чуть улыбнулась в ответ, и ее глаза озорно блеснули.

— Но не рассчитывай есть мясо два раза в день.

Хендрик расхохотался. Это действительно была только шутка, так как очень немногие в Голландии ели мясо более одного раза в неделю. Свежее мясо можно было купить, только когда забивали скот перед наступлением зимы. Свежая рыба и овощи были в изобилии и стоили дешево. Голландцы предпочитали их соленому мясу. А еще ни в одной стране не было такого богатого выбора великолепных сыров.

— С меня хватит тарелки жареной сельди раз в неделю, и если ты мне ее дашь, то не услышишь ни единой жалобы, — поддразнил дочь Хендрик.

— Ты ее получишь, — весело пообещала Франческа. — Сейчас я пойду и уберу деньги, а потом переоденусь и вымою твои кисти.

Как только Франческа вышла из мастерской, Хендрик взглянул на свои руки и распрямил больные пальцы. Сегодня днем суставы на руках болели так, что несколько раз он чуть не выронил кисть. К счастью, Франческа ничего не заметила, иначе она не стала бы так сильно сжимать его руку. При этом воспоминании Хендрик поежился, он едва не потерял сознание от боли.

Хендрик вдруг почувствовал, что страшно устал, ведь прошлую ночь он провел без сна. Он взял кувшин и налил в миску воды, а затем опустил туда руки. Хендрик сам не знал, облегчит ли это его боль или усилит. Подержав некоторое время руки в холодной воде, он вытер их холщовым полотенцем, а затем повесил рабочую блузу на крючок и вышел из мастерской.

Сибилла терпеливо поджидала отца, и когда он направился в гостиную, девушка стремительно бросилась за ним.