Вдруг слышат: едет к ним кто-то будто бы на луноходе и ханжески распевает фальшивым голосом заунывные сальные ноты. Оглянулись скандалисты на тот марсианский холм, откуда доносилась воровская мелодика, а на него уже забирается тяжелая гаубица, направляемая основательным и разумным тихоней Копушей. После своего рекордного выстрела мешкотный мудрец захотел обвести взглядом плоды своей деятельности на посту Елпидифорского апостола и, где-то раздобыв гусеничный транспорт, решил прокатиться на нем до обстрелянной опушки. Произведенный им ландшафт в стиле фэнтези порадовал творца, но еще больше его осчастливило копошение в самой сердцевине пятнадцати гектаров космического пустыря четырех неистребимых биологических организмов. «Е-мое, так здесь, после моих геноцидных экспериментов, еще наблюдается органическая жизнь!» – важно высказал он себе под нос научное замечание. Задрав пушку вверх, Копуша от удовольствия стрельнул у Елпидифора с компанией над головами и, высунувшись из башни, завопил:

– Ну что, Учитель, не оглох ли ты со своими адептами от моего траурно-профилактического салюта? И хорошо ли прошло ваше разбойно-розыскное мероприятие по ликвидации неугодных цивилизованному обществу колдовских элементов?

Елпидифор в ответ лишь метко подмигнул рядовому Копуше сквозь прицел, слепленный из указательного и большого пальцев левой руки, мол, не оглох, благодарствую, все у меня под контролем, всех, кого надо, ликвидировал, и снова уставился на Чоха с вопросительной интонацией во взоре, дескать, что, твое преподобие, будем продолжать извиваться в отчаянном и бессмысленном сопротивлении, как ужи на сковородке, или все-таки вовремя опомнимся и пресечем неудачно складывающуюся скандальную тенденцию дня.

Бог смерти, вообще-то, был не кретин, и он не хуже нас с вами понимал, что нынче с утра у него произошел подъем не с того копыта. Столь же очевидно ему бросалось в глаза, что и продажное везение сегодня решило выступать на стороне Елпидифора, подразделение которого не только ничем не уничтожается, но и наоборот растет и пополняется за счет подтягивания новых резервов, а его, Чоха, боевая единица сильно тает на глазах из-за отсутствия единства и целеустремленности в рядах. Посмотрел бог на все на это безобразие, поцокал альвеолами и подумал неразговорчиво: да пошел он в сауну, этот прыткий загонщик и ловец с трудно произносимой кличкой. Пусть убирается отсюда ко всем собачьим млекопитающим, и девку с собой уволакивает заодно с алкоголиками-адьютантами, видеть их всех дольше одной минуты не хватает никакого сносу. Еще чего доброго, этот лесистый военачальник возьмет да и полоснет меня своей бритвой, как какого-нибудь Ахилла, по незаметному сухожилию, о роковой пагубности которого я даже и не догадываюсь. Уж лучше мне остаться при своей трусливой, но целой божественной сущности, чем подвергать ее всяким садистским процедурам с охотничьей стороны.

Короче говоря, сославшись на первое попавшееся обстоятельство, а именно на то, что колдунья Ягиня не только людям, но и всяким там духам и стихиям приблизительно поровну мешала жить, ну и, дескать, раз ты ее, лесничий, уконтропупил, то и нечего нам тут больше играть в войнушку, Чох на 132-й минуте матча, не забивая себе мозги тем, как это расценят наверху, предложил Елпидифору позорную для себя ничью, затем обменялся с лесничим вымпелами и значками и через мгновение ока под улюлюканье фанатствующих ангелов, недовольных азартным проигрышем в тотализаторе, растаял в синеве. Еще лесник не успел очухаться от нежданного-негаданного поворота фортуны, и на этот раз спасшей Едпидифора от неприятной кончины, как изображение бога в трехмерном измерении задрожало, поблекло и надолго исчезло из поля зрения.

Какая тут торжественная эмоция обуяла наших победивших героев, какие хороводы они развели вокруг свободного пространства, в котором Смерть оставила их влачить гордое существование, я это даже и описать не пытаюсь. Хохотали они продолжительно, и по-мальчишески играли в снежки грязными радиационными комьями, и танцевально, как и прописал Учитель Елпидифор, ощупывали необъятную грацию Архицели, и чего только они не вытворяли, чтобы как следует выразить праздничность своего настроения. А когда вдоволь навыражались и накуролесились, лесничий предложил всей честной компании отправиться в канцелярское государство для приватизации причитающейся герою за подвиг, по сказочным нормам этикета, половины страны и для оформления брачного контракта с освобожденной заложницей Архицелью.

Предложение было поддержано единодушно, и вскоре лесник, вернувшись домой и обвенчавшись в церкви с молодой раскрасавицей женой, вступил в пользование одной второй частью королевства, посадив двумя полпредами в федеральных губерниях своих мудрых питомцев Мелево и Копушу. Сам же Елпидифор, отгородившись от всего мира в яблочно-вишневой дачной тиши неописуемой Архицелью, ушел от дел, забросил контртеррористическую охоту и прочие экстремальные виды отдыха, развел хозяйство и принялся смаковать процесс существования на Земле методом спорадического, но интенсивного деторождения. Ваш покорный слуга, являясь его соседом по садоводческому товариществу и тайным воздыхателем его невероятной жены, записал со слов героя всю эту аляповатую повесть со счастливым концом и головой отвечает за то, что любая ничтожнейшая ее литературная несусветность – есть самая настоящая в мире правда.

Что же касается судьбы канцлера Полкана Тринадцатого, упоминанием о несчастьи которого мы начали наш наставительный сказ, то, раз уж мы с него начали, придется им и закончить, тем более что мораль нашей сказки заложена в плоскости его патологической натуры.

Сразу же после истребления с лица земли ненавистной человечеству ведьмы Ягини, сама собой слезла с головы канцлера бегемотская шапка, и все, кто еще в тайне путчистской души сомневался, действительно ли перед ними великий озверевший вождь и полководец, окончательно развеяли свои сомнения. Гибрид снова стал человеком. Однако возврат Полкана на государственный пост ничем хорошим для него самого не увенчался, потому что, во-первых, за время его перевоплощения в полубегемота среди проголодавшихся неудовлетворенных канцелярских телохранителей созрел антиправительственный мятеж, который впоследствии и привел на тронный пьедестал лесничего Елпидифора, а во-вторых, наш умнейший и дальновиднейший незаменимый канцлер Полкан после возобновления антропоморфного существования возомнил себя настоящим живым бегемотом. Встречая в аэропорту прямо перед самым своим свержением важную иностранную делегацию, он ни с того, ни с сего комфортно развалился в мутной луже, пустил в нее пузыри и предложил дорогим гостям всем стадом отправиться в путь по Лимпопо. Чтоб не раздувать из этой незапланированной акции международного скандала, канцлера на дипломатическом полднике заменил лесничий, а иностранным прохвостам за молчание посулили выгодные условия крупного финансово-промышленного контракта. Самого же Полкана упрятали подальше, в специальную восстановительную больницу, на вечное принудительно-терапическое поселение, с тем, чтобы он, не дай бог, не показался еще перед какими-нибудь послами или перед газетными телекамерами в непрезентабельной пойменной позе приветствия и не посеял бунтарскую смуту в мозжечки канцелярским обывателям.

Вот до какого, можно сказать, свинства довело бедного нашего правителя неосторожное обращение с детьми и, в широком смысле, несогласие с природой. Ведь ясными же обиняками дал понять ему Господь наш царь-батюшка: «Я потомства от тебя видеть не желаю, канцелярская образина. Как хочешь, так и доживай свой век, но семя твое Я больше для нужд эволюции использовать не буду потому, что оно бракованное»! Нет, видите ли, понадобилось Полкану вопреки Господней воле во что бы то ни стало укрепить свой жиблый генеалогический корень в плодородном историческом черноземе. Вот и получил канцлер то, чего заслужил. Лежи теперь себе на больничной койке и мечтай, что будто бы со всех сторон тебя окружает ароматная зеленая тина, в которой копошится мелкая рыбешка, и на макушке у тебя торчит, словно телевизионная антенна, египетская птица молотоглав. И знай еще, что Отец-создатель ничего на Земле просто так не делает, а завсегда только хитроумно, запутанно и с глубоким, прикольным смыслом.