Существо попыталось подняться, но пошатнулось. Лорд Байрон подхватил его на руки. Он держал его, целуя и укачивая. Не веря в случившееся, Ребекка поднялась на ноги. Лорд Байрон взглянул на нее. Его лицо было ледяным от боли и отчаяния.

— Уходи,— прошептал он.

Ребекка не двинулась с места.

— Уходи!

Она зажала руками уши. Этот крик был так ужасен. Ребекка выбежала из склепа. На лестнице она остановилась и обернулась. Лорд Байрон склонился над своей возлюбленной. В этот момент он походил на отца, держащего на руках дитя. Ребекка постояла, застыв на месте, и поспешно покинула склеп.

На самом верху лестницы был выход. Она бросилась туда, повернула ручку, открыла дверь и задохнулась от восторга, увидев улицу. Уже смеркалось. Солнечный закат полосами ложился на удушливое лондонское небо. И она взглянула на эта краски с восхищением и радостью. На мгновение она задержалась, прислушиваясь к отдаленному шуму города, к звукам, которые уже не предполагала вновь услышать,— к звукам жизни. Затем торопливо пошла по улице. Лишь один раз она мельком взглянула назад. Дом лорда Байрона был все еще погружен во тьму. Все двери заперты. Казалось, никто не преследует ее.

Тем не менее, задержись она хоть на миг, чтобы абсолютно в этом увериться, она бы заметила, как какая-то фигура выскользнула из тьмы. Она бы увидела, как этот человек пошел вслед за ней. Она бы, возможно, ощутила характерный запах. Но Ребекка не остановилась, поэтому не заметила своего преследователя. Он пошел за ней по улице и затем пропал из виду. Слабый запах кислоты, витавший в воздухе, вскоре рассеялся. 

Лицо трупа не имело даже отдаленного сходства с моим дорогим другом — искаженный, полуоткрытый рот обнажал зубы, которыми он, бедняга, когда-то так гордился и кои совсем изменили цвет под воздействием формалина. Усы, оттенявшие его верхнюю губу, придавали лицу совершенно новое выражение. Щеки раздулись, нависая над челюстью, нос заострился, косматые брови хмурились, а кожа напоминала тусклый пергамент. Не верилось, что это был Байрон.

 Джон Кэм Хобхауз. Дневники.

Лондон

15 декабря 1897 г.

Всем, кого это касается!

Если вы читаете это письмо, то, несомненно, осознаете, в какой опасности находитесь. Адвокатам, к которым вы обратились, даны указания снабдить вас документами, выявляющими ужасную историю. В сущности, я понял ее до конца лишь недавно — когда мне прислали из Калькутты экземпляр книги Мурфилда с пачкой писем и журналов. Начало — в воспоминаниях Мурфилда, с главы под названием «Гибельное задание», где я оставил три письма в том виде, как нашел их между страницами книги. Остальные документы упорядочены мною лично. Прочтите их в том порядке, в каком они расположены.

Мой бедный друг! Кто бы ты ни был, когда бы ты ни прочел все это — прошу не сомневаться, что все описанное произошло на самом деле.

Да защитит тебя рука Господня!

Твой в горе и надежде

 Абрахам Стокер.

Вот я и приступаю к самому, пожалуй, из ряда вон выходящему эпизоду всей моей долгой карьеры в Индии. В конце лета 1887 года, когда скука гарнизонной службы стала почти, невыносима, меня неожиданно вызвали в Симлу. Подробно о сути задания не сообщили, но поскольку на равнинах стояла палящая жара, я не противился вылазке в горы. Я всегда любил горы, а Симла, взнесенная ввысь на уступах над кедрами и туманами,— город поразительной красоты. Однако восхищаться пейзажем у меня не было времени, ибо не успел я прибыть к месту предписанного расквартирования, как мне принесли депешу от некоего полковника Роулинсона с приказом немедленно явиться к нему. Быстро побрившись и сменив мундир, я вновь оказался на рысях. Если бы я знал, каковы будут последствия нашей встречи, я бы, наверное, не шагал так бодро, но в крови моей вновь взыграло волнение солдатского долга, и я не променял бы его ни на что на свете!

Полковник Роулинсон жил в стороне от штаба, на боковой улочке, такой темной, что там пристало бы находиться туземному базару, а не квартировать британскому офицеру. Однако вся неуверенность, которую я почувствовал вначале, сразу прошла, как только я увидел самого полковника Роулинсона — высокого сурового человека со стальным блеском глаз. Я инстинктивно почувствовал к нему расположение. Он провел меня прямо в кабинет, отделанный панелями из такового дерева, заваленный картами и украшенный развешанной на стенах весьма необычной коллекцией индусских божеств. Там, за круглым столом, нас ждали двое. Одного я узнал сразу — старина Пампер Пакстон, мой командир по Афганистану! Я не видел его уже лет пять, но он по-прежнему выглядел бодрым и сердечным. Полковник Роулинсон подождал, пока мы обменяемся приветствиями, и лишь после этого представил второго человека, сидевшего до того времени в тени:

— Капитан Мурфилд! Познакомьтесь с Хури Джьоти Навалкаром.

Человек поклонился, качнув головой по-туземному, и я понял, что он даже не военный, а типичный бабу[3], полный и вспотевший канцелярский служака. Это открытие привело меня в замешательство, которое я даже не попытался скрыть. Полковник Роулинсон, по-видимому, заметил мое удивление, но не предложил никакого объяснения тому, что этот бабу здесь делает, а вместо этого начал листать какие-то бумаги, после чего снова взглянул на меня, и глаза его сверкнули сталью.

— Вы делаете выдающуюся карьеру, Мурфилд,— похвалил он.

Я почувствовал, что краснею.

— Ну что вы, сэр,— пробормотал я.

— Насколько мне известно, вы хорошо себя проявили в Белуджистане. Да и в горах бывали не раз...

— Да, сэр, пришлось участвовать в нескольких боях.

— Не хотите ли снова отправиться в горы?

— Поеду куда пошлют, сэр.

— Даже если это задание выходит за рамки вашей воинской службы?

Я нахмурился и взглянул на старину Пампера, но он только молча отвел глаза в сторону. Я повернулся к полковнику Роулинсону:

— Готов выполнить любую задачу, сэр!

— Молодец! — улыбнулся он, похлопал меня по плечу и, взяв стек, подошел к висевшей на стене большой карте. Лицо его вновь приняло серьезное и даже строгое выражение.— Взгляните, Мурфилд,— сказал он, постукивая стеком по длинной пурпурной линии,— здесь проходит граница нашей империи в Индии. Граница протяженная и, как вы сами хорошо знаете, слабо охраняемая. А вот здесь,— он снова постучал стеком,— территория его императорского величества российского царя. А теперь обратите внимание на вот эту зону, сплошь горы и степи,— она не принадлежит ни России, ни нам. Буферные территории, Мурфилд, всегда служат площадкой для игр шпионов и авантюристов. И вот как раз сейчас, если мои сведения верны, здесь готовится буря, мощный ураган, и, похоже, он идет к нашим границам в Индии.— Он постучал по району на левом поле карты.— Точнее говоря, сюда, в место под названием Каликшутра.