Не найдется ли у вас время осмотреть его и, может, перемолвиться с ним парой слов? Мы можем встретиться и обсудить его положение. Я знаю, вы человек занятой, но, если вы выкроите минутку, я могла бы воспользоваться вашим предложением сопроводить меня на прогулку. Люси с радостью присоединится к нам, ибо муж ее сейчас в отъезде, занимается делами своей семьи за городом, и она совсем одна. Последнее время я с ней часто вижусь, и, полагаю, благодаря вашим усилиям мы стали близкими подругами. Правда, мужа ее я так и не простила. Вы, несомненно, найдете это странным, но я даже не смогла заставить себя встретиться с ним. Он наверняка очаровательный молодой человек, и Люси, похоже, очень влюблена в него, и все же я не могу изгнать из памяти то, как безответственно он поступил с ней, когда они еще не были женаты. В таком положении вина всегда падает на женщину, не так ли? Я же предпочитаю винить мужчину.

Сообщите мне дату нашей прогулки. Мы могли бы отправиться с утра, чтобы Люси могла успеть в «Лицеум» к началу спектакля. Надеюсь, это не представит для вас проблемы? Мы могли бы съездить в Хайгейт, мое любимое место прогулок,— там, конечно, не загород, но отдохнуть от прокопченного лондонского воздуха можно.

До скорой встречи.

Остаюсь вашим преданным другом.

Розамунда, леди Моуберли.

Театр «Лицеум»

27 июня

Мой дражайший Нэдди!

Видишь, как я соскучилась в любви к тебе? До поднятия занавеса осталось полчаса, а я пишу тебе письмо. Поистине преданная жена! Если мистер Ирвинг застанет меня за этим, то ужасно рассердится — он не любит, когда его актрисы думают о ком-нибудь, кроме него самого. Он высасывает из нас все эмоции и с радостью поработил бы нас всех, если бы мог. К счастью, пока тебя не было, меня защищал мистер Стокер. Он, может, и не столь явный герой, как ты, милый, но очень добр и довольно храбр с мистером Ирвингом, если возникает необходимость. Но я не хочу, чтобы у него были неприятности, и, пока пишу это, буду скрывать письмо из виду под плащом. Вот идет мистер Стокер, улыбается мне. Такой приятный человек, хотя я жду не дождусь, когда он сбреет свою ужасную бороду и перестанет смеяться таким... мускульным... смехом. Вообще-то, Нэд, говоря о мистере Стокере, хочу сказать, что он пригласил нас к себе на ужин в следующем месяце. Будет и Оскар Уайльд, он, оказывается, когда-то ухаживал за женой мистера Стокера, хотя, должна признать,— если слухи верны — в это трудно поверить. Ах да, Джек Элиот тоже приглашен. Думаю, вы встречались. Ну конечно! Впрочем, может быть, он и не придет, но было бы хорошо, если бы пришел. Проблема в том, что он, видимо, предпочитает общество больных людей.

Нет, я чересчур зловеще описываю его. К примеру, сегодня утром он поехал с нами на прогулку, и, хоть это не слишком уж огромное достижение, все же это начало. К счастью, погода была приятная, а виды прекрасные, и потому, я надеюсь, Джек едва ли заметил отсутствие своих туберкулезников и одноруких. Мы взяли с собой Розамунду, и, поскольку Джордж, кажется, опять заболел, Джек смог поговорить с ней о его болезни. Может, именно поэтому он и поехал. Розамунда вновь была очаровательна. Мне она нравится все больше и больше. Если бы только она познакомилась с тобой и смирилась с нашим браком, думаю, в конце концов мы стали бы отличными подругами. Если бы ты был девушкой (хотя, конечно, я очень рада, что ты не девушка!), ты, наверное, был бы очень похож на нее. Не обижайся, дорогой, ибо Розамунда, как я тебе раньше говорила, исключительно хорошенькая — с такими же черными кудряшками и яркими глазами, как у тебя. Хотелось бы увидеть вас вместе, просто для сравнения. Может, и доведется вскоре. Не верю, что Розамунда будет долго упрямствовать.

Только что прошел мистер Ирвинг, вид у него в оперном наряде какой-то загробный. До начала спектакля остается совсем немного, и мне придется отложить письмо к тебе, дорогой Нэд, но есть кое-что, что я хочу тебе сказать. Ты, вероятно, уже и догадался, ибо слишком хорошо меня знаешь: я всегда болтаю, когда надо сознаться в чем-то скверном. А это и вправду нечто скверное, любовь моя, тем более сейчас ты далеко и занят делами своей семьи. Видишь ли, я нарушила данное тебе слово. Знаю, я обещала тебе не делать этого, но сегодня во время прогулки мы навестили дом твоей семьи в Хайгейте. Это случилось непреднамеренно, я даже не поняла, что мы подошли так близко, как вдруг, завернув за угол, увидела аллею, обсаженную деревьями и ведущую к твоему дому. Я хотела уйти, но Розамунда сказала, что это один из ее любимых маршрутов прогулок, и попросила, чтобы мы прошли дальше. И хотя Джек поддержал меня, как только я объяснила, в чем дело, я сама вдруг преисполнилась любопытства. Просто не смогла удержаться — мой страх, мое обещание тебе как-то забылись, и я пошла. Мы проследовали по аллее до ворот, а потом, не знаю почему, вместо того чтобы пройти мимо, я вошла в ворота. Они были незаперты, и я испугалась, что в поместье проникли взломщики. Но не буду притворяться, что именно это двигало мной. Как я сказала, мной овладело любопытство, вот и все. Мне надо было увидеть дом. Это стало для меня важнее всего в жизни.

Нэд, тебе будет приятно узнать, что дом цел и невредим. Ставни были закрыты, парадная дверь заперта, и внутрь мы попасть не смогли. Но, может, ты все-таки наймешь сторожа? Или на худой конец садовника — сад вокруг зарос, одичал, и все так заброшено... Когда я взглянула на все это, ко мне внезапно вернулся... страх, тот самый странный ужас, который мы с тобой тогда почувствовали. Розамунда вроде ничего не заметила, но Джек, судя по тому, как он вдруг сжал кулаки, наверное, что-то ощутил. Во всяком случае, когда я предложила продолжить прогулку, он с некоторой поспешностью согласился. Розамунда пошла с нами, но задержалась у ворот, вдыхая запах диких цветов. Она была очарована заросшим садом и уходила с неохотой. Конечно, она большая любительница природы, и ей очень не хватает подобных диких местечек. Мне же захотелось обратно в толпу, на запруженные народом улицы, и я не могла успокоиться, пока мы не остановили извозчика и не вернулись в город. И вновь, как и тогда, когда мы с тобой туда ходили, я не смогла объяснить глубину своих чувств. Боюсь только, Нэд, что ты прав: над этим местом витают тени зла.

Вот видишь, как актерство влияет на разум: начинаю писать как в мелодраме. Заканчиваю письмо, ибо мистер Ирвинг увидел меня и уже угрожающе скалит зубы — через пять минут начинаем. Прости меня, Нэд (надеюсь, что простишь, раз уж я поступила так благородно и созналась во всем). Скучаю по тебе, любовь моя. Напиши, когда тебя ждать. Возвращайся поскорее.

Зрители затихли. Раздается бой барабанов. Мистер Ирвинг подкручивает усы. Времени нет. Но я люблю тебя, Нэд. Даже на сцене буду думать о тебе.

Со всею любовью, вечно твоя крошка

Л.

P. S. Артур здоров и прекрасен. Сегодня он у Розамунды. Она его очень балует. Его присутствие словно наполняет ее силами. Странно, не правда ли, как все может сложиться?

1 июля. Неделя началась приятно, но долго это не продлилось. Во вторник гулял с Люси и леди Моуберли на Хайгейтском холме. Люси была в хорошем настроении, хотя произошел странный случай. В леске у Хайгейтского кладбища мы вышли на аллею, ведущую к дому Весткотов. Люси сначала не хотела идти дальше, потом зашагала вперед с энтузиазмом, а в саду опять заколебалась. Дом впечатляющий, но полностью заброшен, что неудивительно, учитывая то, что, по словам самой Люси, ее беспокоит это место. Даже мне стало как-то не по себе у этого дома, но если его отремонтировать и вновь заселить, то уверен, что неприятные ощущения быстро пропадут. Мне понятно, что у Весткота плохие ассоциации с этим домом, но оставлять поместье в таком виде означает сдаться горю. Однако место все же какое-то гнетущее. Подметил, как оживилась Люси, когда дом остался позади.