Раздалось несколько хлопков-выстрелов из лагеря белых, но пули, видно, выпущенные из револьверов недолетали. Прошло еще несколько минут и град пуль, вероятно выпущенных из пулемета прошелся рядом с оперативником. "Не плохое было оружие в Гражданскую войну", - лишь успел подумать Семенов, как его вороной вдруг вздрогнул и присев на круп, вдруг стал заваливаться набок. "Эх! Попали, все же в вороного".

Лошадь упала на бок и Григорий только и успел вынуть ногу из стремени. Он продолжал лежать, прикрытый от белых корпусом убитой лошади. Вскоре он различил как несколько казаков хлестали своих лошадей стараясь к нему подскакать первыми, наверное рассчитывая на трофеи. Семенов неторопливо достал из-за пояса наган и снял с плеча винтовку, передернув затвор.

И когда до трех конных белогвардейцев оставалось уже метров четыреста, капитан орловской милиции, сдвинув прицельную планку на середину и выстрелил в головного казака в черной бурке, и с такой же бородой. Казак свалился набок, а пегая лошадь еще продолжала его волочить по мокрой земле, поросшей бурьяном. Второй белогвардеец был видно петлюровец, так как был в черной форме и папахе. Выстрел его настиг уже метров за 200-ти от упавшего с конем оперативника. Третий кавалерист был из Алексеевского полка, в зеленой белогвардейской форме и синих кавалерийских панталонах. Григорий Семенов отчетливо видел как он в бешенстве, раскрыв рот под лихо закрученными усами, выстрел за выстрелом слал в него пули из нагана. Но вот выпустив все боеприпасы, он выхватил из ножен шашку и дико завопил:

- А-а-яяа! Руби красную сволочь!

Алексеевский поручик не доскакал до оперативника каких-то десяти метров, как был убит наповал из нагана Григория одним прицельным выстрелом под сердце. Белогвардеец упал плашмя на землю с вытянутой над головой шашкой, сверкающей золотом в бронзовом, заходящем за край леса, солнце. Не теряя времени Григорий дозарядил два недостающих патрона в винтовку "Мосина".

Тотчас он, передвинув прицельную планку на максимальную зарубку "1000" метров, и прицелился в нескольких белогвардейцев, что стояли под дубами за полтора километра. Оптика приблизила одного из казаков и Семенов узнал одного из них, двухметрового охранника Царя, который побывал в будущем. "Ну, вот, сейчас проверим силу русского оружия, правы ли были историки и специалисты, когда писали, что пехотная снайперская винтовка "Мосина" могла отстреливать пулю на 2000 с лишним метров, имея мощный патрон 7,62х54 и превосходя современную снайперскую винтовку СВД с патроном 7,62х39... Кроме прочего, снайперская винтовка "Мосина" не имела автоматической перезарядки, таким образом сила порохового заряда удваивала дальность выстрела".

Грохнул выстрел и тотчас он передернул продольно-скользящий затвор перезарядив патрон, а затем быстро взглянул в оптический прицел и уже в сгущающемся ноябрьском вечере распознал, что казак упал на колени и держался за грудь, откуда хлестала кровь. Другой казак из Императорского конвоя схватился за пулемет и вскинул его в сторону прилетевший издалека пули. Капитан орловской милиции сделал свой второй прицельный дальний выстрел... И пуля из грозного русского оружия нашла свою цель. Казак плашмя упал на землю и оставался уже без движения. Это был последний выстрел Григория из винтовки за этот вечер. С неба резко опустится ночная мгла, погрузив все окрестности в полную сырую темень.

На небе, стояло непроглядная ночная облачность, закрывая звезды и луну. Григорий неторопливо подошел к убитому Алексеевскому поручику. Лошадь белогвардейца была тут же и не шарахнулась от чужого человека, видно привычная к чужому люду. Григорий проверил несколько узлов, привязанных к седлу. Кроме патронов к нагану, он нашел какое-то белье и ржаные сухари, сахар и самодельный чай из трав в платке. Нашлась и медная кружка в переметной сумке.

Григорий углубился в лесные заросли березового леса и с радостью увидел глубокий овраг, где можно было укрыться от белогвардейцев. Собрав сухих веток он решил развести небольшой костер. В кружку набрал снега и стал готовить кипяток для чая. Заварив чаю из сбора липы и зверобоя, оперативник орловского "Убойного отдела" поймал себя на мысли, что возможно он напрасно гоняется за белыми и надо уходить к Чертовой пустоши, и что-то решать с атаманом Раковским, или доставить бандита в ВЧК... или генералу Колокольцину, хотя...

Бессонная ночь навалилась пуховым одеялом на глаза и тело Семенова, подхватив его, какие-то силы унесли его ввысь над орловским полесьем. Он вдруг увидел горную долину с альпийскими лугами и кустами фиолетового рододендрона издающими сильный дурманящий запах. Тут Григорий увидел своего боевого товарища спецназовца Святозара Прилукова. Он был в маскировочном костюме и в разгрузнике с запасными магазинами и несколькими гранатами. Как всегда его лицо украшала специфическая боевая раскраска, наносимая им жженной пробкой. На одной щеке он всегда делал квадрат и крест расходящийся из него. "Божье око, - шутил он или говорил всерьез. - Оберегает от плохих людей по поверью славян". Григорий окликнул его, но его напарник по ночным рейдам не обращал внимания... "Святозар, ты же взорвался на вражеской растяжке, - хотел было крикнуть Григорий, но язык у него не двигался...".

Семенов открыл глаза и увидел около себя двух рослых казака. Они были в одних черкесках и в их руках были револьверы. Оперативник понял, что его оружие, которое он положил около себя пропало. "Эх, разморило и уснул, а такое бывшему спецназовцу непростительно...", - подумал Григорий и снова прикрыл глаза.

- Ну, что кончать его будем, комиссара рыжего, или попытаем, как он нас разыскал? - раздался приглушенный голос.

- Так, я его узнал, это Гришка, который пару дней назад у нас в лагере был, да удрал... Уж больно он дерется шибко!

Григорий слегка повернулся на бок и освободил, находящийся нож в голенище офицерского сапога. Он лишь на мгновенье раскрыл глаза и тотчас метнул финку в белого казака. Тот ойкнул и упал на колени, схватившись за грудь. Григорий перекатился в сторону и вовремя, две пули взрыли то место где на ветки прилег Семенов. Схватив тело раненного казака на себя, бывший спецназовец закрыл себя телом врага от других выстрелов, которые сотрясали воздух, пока не кончились патроны. Забрав себе наган убитого Григорий направил револьвер на казака.

- Руки в гору и брось свой наган подальше!

- Не стреляй, милый человек, я до дому решил податься, не служу уж белым... Христом богом прошу, детишки у меня дома в станице Горелове на Дону.

- Так, что же ты все с наганом ходишь, да еще стрелял в меня? - удивленно спросил Григорий, собирая свои наганы за костром.

- Вот треклятый подъесаул Назарьев, не дает нам разойтись по домам... Он с одной станицы со мной, говорит, что пристрелит дома, если сбегу... Христом Богом прошу и умоляю отпусти, враз уйду прочь на Дон.

- Ну а остальные казаки, тоже уйдут по домам?

- Тоже просятся их отпустить, ой как все соскучились по родным, да и негожее дело это воевать со своими. Вот только еще один там офицер Деникинский, да и он вот уже хотел пулю себе в лоб пустить, тоже война ой, как невмоготу ему...