– Попытайся сказать что-то, чего я не знаю. – В этот раз улыбка далась Эланне без особого труда.

Воспоминания витали вокруг них. Теплые, приятные, счастливые воспоминания.

– Уже поздно, – наконец сказал он. – Как бы завтра не проспать самолет. – Он наклонился к ее губам. Поцелуй был быстрый, легкий и уверенный. – Доброй ночи, любимая. Спи крепко.

Он вошел в спальню, не дожидаясь ответа. Эланна стояла, застыв словно статуя, прижимая дрожавшие пальцы к губам.

– Спокойной ночи, Митч, – наконец прошептала она в закрытую дверь.

Эланна работала больше, чем когда-либо в жизни. Обязанности главного редактора, как она и опасалась, требовали неусыпного внимания. Каждая минута была заполнена до отказа. В некотором смысле ее даже радовали долгие часы в офисе, постоянное напряжение, полная самоотдача и ответственность, возрастающая по мере приближения сдачи журнала в печать. Все ее мысли поглощала работа, и некогда было думать ни о Джонасе, ни о Митче.

Иное дело – поздно ночью, когда она оставляла офис и оказывалась одна в темноте дома. Тогда двое мужчин, которых она любила возникали перед ее мысленным взглядом в мириадах граней, словно в детском калейдоскопе. Ее будущее – только с Джонасом. Это она понимала. Но как заставить себя забыть, что когда-то Митч был главным человеком в ее жизни? Солнцем, вокруг которого вращался весь ее мир? Эти чувства никогда не исчезнут, сколько ни сопротивляйся им.

И в такие долгие часы одиночества она размышляла над тем, что бы случилось, если бы террористы не похитили Митча. По-прежнему они любили бы друг друга? По-прежнему у нее перехватывало бы дыхание при виде Митча, входящего в дом? По-прежнему она сопровождала бы его в скитаниях по свету, напрасно ожидая, когда же он наконец начнет оседлый образ жизни, и подавляя свое растущее отчаяние?

Если она думала, что ей удастся разобраться в своих смятенных чувствах, пока и тот и другой в отъезде, то глубоко заблуждалась. Напротив, мысли ее снова и снова вертелись вокруг этой проблемы, будто листок, подхваченный ветром и брошенный в водоворот.

– Ты ужасно выглядишь, – объявила Мериэн на третий день после отъезда Митча. Вернувшись после долгого уикенда и объяснив, что она отмечала какое-то событие, тетя повела Эланну на ленч в ресторан «Времена года». И хотя Эланна впервые за три недели ела ленч не за столом у себя в кабинете, выяснилось, что у нее нет аппетита. И даже бесподобный крабовый салат кажется безвкусным.

– Спасибо, – сухо ответила Эланна на замечание тети. – Всегда приятно слышать такое от тех, кого любишь.

– Поговорим о тех, кого любим, – ловко подхватила Мериэн брошенный мяч. – Что слышно о Джонасе?

– Если не возражаешь, я бы предпочла не обсуждать свои личные проблемы. – Эланна вяло возила по тарелке листок салата.

– Тогда у нас нет выбора и придется говорить о моих проблемах. – Мериэн проницательно сощурила глаза, но решила принять к сведению пожелание племянницы. Пока.

Эланна отложила вилку и с внезапно вспыхнувшим интересом посмотрела на тетю. Она знала, что Рамсей Тремейн еще в городе, фотографии его и Мериэн почти каждый день появлялись в колонках светской хроники. Но тетя упорно молчала, а когда Эланна поднимала эту тему, отделывалась успокаивающими репликами: мол, Рамсей Тремейн не собирается покупать «Сан-Франциско трэндс».

С инстинктом прирожденной актрисы Мериэн выдержала паузу, неторопливо потянувшись за сумкой из крокодиловой кожи и достав из нее пачку сигарет и золотую зажигалку.

И когда тетя прикуривала сигарету, Эланна заметила, как на пальце левой руки сверкнул светло-желтый брильянт размером с остров Роуд.

– По-моему, что-то связанное с этим? – взглядом указала она на камень.

Мериэн вытянула руку, откровенно любуясь, как сверкает и искрится камень в свете люстры, висевшей над столом в затененном от солнца зале.

– Да, это свадебный подарок, – подтвердила она. Спокойно, равнодушно, будто такие пули отливала каждый день. – По-моему, очень красивый. – Ее самодовольная улыбка напомнила Эланне кошку, только что вылакавшую блюдце со сливками. – Пожалуй, самый красивый из всех, какие я получала.

Вспомнив о королевской коллекции драгоценностей, которые тетя собрала в предыдущих браках, Эланна подумала, что эти слова о чем-то говорят.

– Ты выходишь замуж? За Рамсея Тремейна? Но я считала, что ты его терпеть не можешь.

– Не могла, – спокойно согласилась Мериэн. – Но оказалось, что это наше взаимное непонимание. – Она помолчала и сделала глоток шардоне. – Рамсей и я просто вернулись в прошлое на несколько лет назад, – призналась она. – Тогда мы оба были соперничавшими корреспондентами телеграфных агентств и встретились на конференции в Женеве. Это была страсть с первого взгляда. – Легкая улыбка воспоминания зазмеилась в углах ее губ. – Все эти годы у каждого из нас были короткие любовные увлечения, но кое-когда и кое-где наши пути пересекались... А потом, когда я работала в Египте, прямо перед «шестидневной» войной, дело стало принимать серьезный оборот. Фактически я считала, что я за ним замужем. Помнится, утром, когда началась война, я пошла на рынок на углу нашей улицы, чтобы купить фрукты и кофе к завтраку. К несчастью, как раз в этот момент к Рамсею в отель пришел его местный информатор, чтобы сообщить о нападении на Египет. И когда Рамсей увидел, что меня нет дома, ему взбрело в голову, что я помчалась к месту событий, чтобы опередить его. Несмотря на нашу близость, мы оба по-прежнему яростно соперничали друг с другом.

– Понимаю, – проговорила Эланна, стараясь внимательно следить за развитием сюжета.

– Естественно, когда я вернулась с финиками и кофе и обнаружила, что Рамсея нет, то подумала, что он решил опередить меня. – Мериэн улыбнулась и покачала головой. – К счастью, недавно Рамсей пришел к выводу, что пора похоронить томагавки наших амбиций. Одно, как всегда, влечет за собой другое. И не успела я опомниться, как уже стояла перед священником в часовне Рено.

– Я рада, что все недоразумения позади и между вами воцарилось полное взаимопонимание, – сказала Эланна. – Но просто не верится, что можно так вдруг взять и выйти замуж, ни словом не обмолвившись в семье.

– Уфф... – Взмахом руки Мериэн отмела упрек Эланны. – Во-первых, как я припоминаю, вы с Митчем сделали то же самое. И во-вторых, поскольку никто из вас не был на моих предыдущих свадьбах, я подумала, почему же эта должна быть исключением.

– Во всех предыдущих случаях ты была в дальних странах, охотясь за очередным сюжетом, – уточнила Эланна – И как я слышала, прямых рейсов в Хайбер-Пасс до сих пор нет.

– Милый Мустафа, – пробормотала тетя, улыбнувшись воспоминанию – Единственный мужчина из всех моих мужей, который не мог добавить и цента к своему имени Но то, чего ему не хватало в одном, он наверстывал в – Легкий румянец набежал на ее щеки – И кроме того, – быстро переменила она тему, – я знаю, что у тебя в эти дни дел невпроворот А твой отец, мой дорогой положительный брат, просто выдаст одну из своих занудных лекций о святости брачных уз – Кстати, одну я слышала, – подтвердила Эланна, – и совсем недавно.

– Вот-вот Мой старший брат слишком предсказуем, – сухо заметила Мериэн – И это, видимо, одна из причин, почему я всегда была в семье бунтовщиком. К тому времени, когда я родилась, роль положительного ребенка Фэйрфилцов была уже занята – Она похлопала племянницу по руке, и лицо ее моментально приняло серьезное выражение – Не позволяй отцу давить на тебя. Что бы он ни говорил, Митч не подходящий для тебя мужчина – Ты так уверена в этом?

– Да Потому что твой бывший муж и я, дорогая, горошины из одного стручка. Он так же не может усидеть на одном месте, как не могла я в те годы, когда решила стать очередной звездой журналистики.

– Но ты же наконец угомонилась, – возразила племянница – Вернулась в Сан-Франциско, основала журнал и даже еще раз вышла замуж – Неожиданная мысль поразила Эланну – Но ты здесь останешься?