А вот и зеленая с белым пристань для парома. Высаживаясь вместе с остальными пассажирами, Джонас напомнил себе, что приехал сюда работать. К несчастью, он не представлял, как сумеет сосредоточиться на деле, когда в голове у него только мысли об Эланне.
Обстановка во время обеда была натянутой. Все словно бы заняли заранее выбранные позиции. Дэвид, чье сочувствие Джонасу было очевидным, вел себя раздражающе отстранение. Зато отец Эланны относился к Митчу как к давно потерянному и чудом найденному сыну. Эланна с иронией наблюдала за ним, потому что именно отец был громогласным противником их брака. Когда обед близился к концу, она с благодарностью подумала о Мериэн, которая не пришла. Тетя принадлежала к тем людям, которые не дают себе труда держать мысли при себе.
К счастью, разговор вертелся вокруг нейтральных тем, пока Эланна не сообщила о своем повышении. Тогда вечер взял разбег, будто покатился с высокой горы.
– О, мои поздравления, – сказал Дэвид и улыбнулся так обрадованно, что почти искупил свою отрешенность. – И как ты себя чувствуешь на вершине мачты?
– Не знаю, – искренне призналась Эланна. – Все так неожиданно, что я еще не успела сообразить.
– Ты мне не говорила, что получила повышение, – заметил Митч.
– Не было случая. Я едва успела заскочить домой, принять душ, переодеться, как уже пора было ехать, – объяснила она.
– Видимо, если бы ты не приехала на два часа позже, у тебя хватило бы времени поговорить с мужем о том, что произошло в твоей жизни, – спокойно продолжал Митч.
Слишком спокойно, подумала Эланна. Вечером, едва переступив порог, она тотчас же почувствовала, что раздражение витает вокруг Митча, словно ледяное облако. И это раздражение начало действовать ей на нервы. В конце концов, всякий раз, когда он уезжал за очередным сюжетом, то оставлял ей только наспех нацарапанную записку. А жене полагалось лишь ждать и беспокоиться. Как он смеет упрекать ее в том, что она задержалась на работе?
Над столом нависло гнетущее молчание. Отложив ложку, Эланна встретила испытующий взгляд Митча.
– Я пыталась позвонить, – сказала она. – Но телефон все время был занят.
– Я разговаривал со своим агентом.
– О? – Отец Эланны, Франклин Фэйрфилд, вмешался в их разговор. – Надеюсь, хорошие новости?
– Больше чем хорошие, – подтвердил Митч. – Предложения написать книгу растут как снежный ком. Похоже, очень многие в издательском мире считают, что я могу потянуть на Пулитцеровскую премию.
– Я бы хотел иметь в семье журналиста-лауреата, – объявил Франклин, ради такого случая забыв о премии Эланны за фотожурналистику. – Я всегда говорил, что в Митче что-то есть, правда, Эланна? – спросил он, обращаясь к дочери.
Ошеломленная Эланна не сумела ответить сразу. Неужели он думает, что она забыла яростный гнев, с каким он встретил известие о ее отъезде с Митчем в Бейрут? В то время он был так поглощен обвинениями своего нового зятя в том, что тот внес в жизнь дочери неустойчивость, что тема лауреатства и не возникала.
– Да, что-то такое ты говорил, папа, – промямлила она, обменявшись быстрым взглядом с Дэвидом, свидетелем фейерверка, устроенного отцом в те давние дни.
– Итак, – Франклин снова обратился к Митчу, – и к какому издательству вы склоняетесь, ты и твой агент?
Эланна не удивилась, когда Митч назвал одну из самых престижных издательских компаний в Нью-Йорке. Но его следующие слова все же оказались для нее сюрпризом.
– Уже в понедельник мой агент организует встречу с издателем.
– Ты не говорил мне, что собираешься в Нью-Йорк, – заметила она.
– Как ты четко объяснила, – Митч окинул ее долгим взглядом, – у нас не было случая поговорить, когда ты заскочила домой.
– И долго тебе придется пробыть в Нью-Йорке?
– Все, что касается деловой части, займет не больше одного-двух дней. Конечно, желательно побывать в офисах телевизионных компаний. Потом ленч с издателем и агентом. И если все пройдет гладко, то мы с тобой уже на второй день вечером отпразднуем контракт. Хорошо бы задержаться еще на несколько дней. Посмотрим спектакли, ты походишь по магазинам...
– Митч, – ласково перебила его Эланна, – ты ничего не забыл?
– Нет, по-моему, ничего, – нахмурился он.
– А моя работа? Я не могу все бросить и лететь с тобой в Нью-Йорк.
– Эланна, для меня это важно.
– Но моя работа для меня тоже важна, – не сдавалась она. – Особенно сейчас. В связи с повышением. Теперь у меня больше ответственности.
Митч вспомнил время, когда самой своей ответственной заботой Эланна считала мужа. Если на свете существовала женщина, про которую можно было сказать, что ей не грозит опасность феминизма, то такой женщиной была его нежная, уступчивая Элли.
– Почему бы нам не поговорить об этом, когда мы вернемся домой? – глухим, предостерегающим голосом предложил Митч.
Эланну привела в отчаяние его манера обращаться с ней, но она проглотила едва не сорвавшуюся с губ ядовитую отповедь и просто кивнула в знак согласия.
– Эланна, – тихий голос отца прервал напряженное молчание, – могу я поговорить с тобой наедине в библиотеке?
– Конечно, папа... – Она снова переглянулась с Дэвидом, на этот раз выражение лица у него было явно сочувствующим.
– Это не займет больше минуты. – Франклин посмотрел на Митча. – Не возражаешь, сынок?
Митч всегда чувствовал неодобрение тестя, но сегодня что-то решительно изменилось. Наверно, ему нравится иметь зятя-героя. Или же после пятилетнего отсутствия Митч наконец завоевал его уважение. А может быть, есть еще какая-то причина. Но как бы то ни было, Митч решил, что не стоит отталкивать протянутую руку.
– Нет, конечно, – беззаботно согласился он. – А пока Дэвид введет меня в курс дела, какие в этом сезоне у «Гигантов» шансы на победу.
Пока отец не закрыл дверь в библиотеку, Эланна сдерживала себя. Но затем обрушилась на него, дав волю накопившемуся в ней раздражению.
– Не понимаю тебя, – начала она. – Ты никогда не хотел, чтобы я выходила замуж за Митча. Почему же ты сейчас обращаешься с ним как с потерянным и найденным сыном?
– Я был против вашего брака, – не отрицал он. – Но не потому, что не восхищался им. Просто я думал, что его кочевой стиль жизни не позволяет иметь жену и семью.
– И теперь ты переменил свои взгляды?
– По правде говоря, нет. Но ты, Эланна, вышла замуж по своему выбору. И теперь, когда муж вернулся, принадлежишь ему.
– В случае если ты забыл, напоминаю, что я больше не его жена, – уточнила она.
– Это просто юридическая формальность. Ее легко исправить, – быстро ответил отец.
– А если я не хочу ее исправлять? – тихо спросила она.
– Ты все еще собираешься выходить замуж за этого хиппи? – нахмурился Франклин.
– Джонас не хиппи.
– Нет? А как еще можно назвать человека, бросившего успешную карьеру ради того, чтобы жить в лодке и собственными руками ремонтировать старые развалюхи?
– Я называю его человеком, которого люблю, – твердо заявила Эланна.
– Я больше не понимаю тебя, Эланна. – Старший Фэйрфилд горестно покачал головой. – Ты всегда была такой послушной девчушкой.
Эланна любила его, пусть он и не одобрял ее поведения. Она положила ладонь ему на руку.
– В этом все дело, папа. Я всегда была девчушкой. А теперь я женщина. И мне должно быть разрешено самой делать выбор.
– Если ты сделала выбор, – задал он вопрос с проницательностью, делавшей его одним из лучших прокуроров в графстве, – то почему Джонас один в Вашингтоне, а Митч между тем живет в твоем доме?
Хороший вопрос, признала Эланна. Именно тот, который она никак не может разрешить.
– Со временем все устроится, – успокоила она отца. Хорошо бы и самой поверить в это. – Вот увидишь.
– Надеюсь, Эланна. – Смягчившись, Франклин притянул ее к себе. – Я переживаю за тебя.
Когда Митч и Эланна входили в дом, звонил телефон. Думая, что это может быть Джонас, она подбежала к аппарату.
