Наместник Сая был очень рад прибытию экспедиции, так как надеялся с помощью уполномоченного английского правительства оживить торговлю.

Немного отдохнув в Сае, Барт решил продолжать путешествие в те районы, куда доныне еще не ступала нога европейца, но здоровье его оставляло желать лучшего, он был на грани истощения. Много неприятностей, особенно в это время, доставляли Барту карты, на которых обозначенные данные о расстояниях значительно расходились с действительностью. Территория вокруг излучины Нигера была самым опасным участком пути до Томбукту, поскольку населявшие ее фульбе, сонгаи и туареги постоянно воевали друг с другом, хотя природа здесь создала все условия для мирной и счастливой жизни. О пустыне, как свидетельствовали описания, здесь не было и речи. В поселках и деревнях жили трудолюбивые земледельцы, ремесленники и рыбаки, готовые оказать чужестранцу и его спутникам радушное гостеприимство и в случае необходимости охотно предлагавшие помощь. Красота природы и сердечность жителей настраивали на то, чтобы задержаться в этих местах. Барт и впрямь с удовольствием позволил бы себе короткий отдых, однако перед ним лежал еще долгий, стокилометровый путь в Томбукту.

Этот поход отнюдь нельзя было (назвать идиллической прогулкой. Караван постоянно должен был находиться начеку, поскольку его могли внезапно атаковать конные отряды, которые терроризировали даже местных жителей. Однажды навстречу каравану попался путешествующий араб, хорошо знающий местность и предложивший свою помощь. Барт очень обрадовался, однако вскоре выяснилось, что этот араб (звали его Валати) — бессовестный вымогатель, ухитрявшийся извлекать выгоду из любого затруднительного положения. Правда, в дальнейшем его хитрость не раз выручала экспедицию.

Когда 25 июля около 200 местных жителей преградили каравану путь, Валати объявил им, что его спутник — шериф и близкий друг шейха Томбукту Эль-Баккаи, которому он якобы везет книги с Востока, после чего нападавшие успокоились и стали просить мнимого потомка Мухаммеда благословить их. Далее слава о высоком духовном звании Барта повсюду шла впереди него. Несдобровать бы ему, если бы. эта ложь раскрылась! Он вынужден был и впредь играть навязанную ему роль, а Валати за свое молчание требовал немалого вознаграждения. «Святого пророка», посланца Аллаха везде встречали с глубочайшим почтением. Тяжкие условия существования довели людей до того, что они с тоской ожидали предсказанного освобождения от Махди[25]. «В течение всего путешествия от Сая меня то и дело расспрашивали, когда появится Махди, — сообщает Барт, — ибо второго пришествия мессии, освободителя от всех земных бед, обрушивавшихся с такой беспощадностью на эти места, ожидают здесь с большим нетерпением; особенно пристально смотрели на пришедшего с Востока белого человека нищие жители деревень. Туареги почти отождествляли меня с этим страстно ожидаемым пророком».

Сомнения в пророческой силе великого Махди улетучились, когда жители одного маленького городка, упросившие Барта помолиться о ниспослании им дождя, стали свидетелями того, что после вечерней молитвы действительно разразился сильнейший ливень. Молва о свершившемся чуде распространилась с быстротой лесного пожара. Почтенные старцы склоняли перед мусульманским пророком головы, женщины протягивали ему своих детей, а Валати вымогал деньги за молчание.

Настало 27 августа — последний день путешествия Барта по суше. За девять месяцев, прошедших со времени выхода из Кукавы, позади осталось 2500 километров тяжелого пути. В городке Сараямо он мог теперь сесть в лодку и по одному из рукавов Нигера направиться к намеченной цели. «Моим читателям даже трудно себе представить, какое радостное, восторженное чувство владело мной, когда я плыл по этой реке и по ее притоку до гавани Томбукту», — писал Барт 1 сентября 1853 года. Сильнейшие ливневые дожди, вынуждавшие искать укрытия вблизи берегов, не могли испортить это счастливое состояние духа.

На четвертый день путешественники достигли широкого бассейна главной водной магистрали высадились близ Саньме. «Это было поистине изумительное зрелище: перед нами в сумерках величественно распростерлось зеркало реки, прямо напротив нас на небе показался серп луны, освещавшей серебристым светом ландшафт; то тут, то там сверкали зарницы, насквозь пронизывая горизонт. Я сидел на сооруженной из циновок крыше нашего суденышка весь во власти этого грандиозного зрелища и рассматривал огромную водную поверхность на северо-востоке, где находилась цель нашего путешествия».

В Кабаре — гавани Томбукту — Барт сошел на берег. Здесь подтвердилась малоприятная весть: шейха Эль-Баккаи, на которого Барт возлагал все свои надежды, в городе не оказалось.

7 сентября 1853 года наступил наконец день, когда ценой огромных лишений и невероятных трудов была достигнута намеченная цель. Около 10 часов утра Барт со своими спутниками двинулись в путь. Непосредственно за Кабарой они вынуждены были то и дело взбираться на высокие песчаные дюны, и так до самого Томбукту.

Навстречу путешественникам с приветствиями вышла группа городских жителей. «…Если бы они возымели, — пишет Барт, — хотя бы малейшее подозрение относительно моей веры, они запретили бы мне войти в город. Даже жизнь моя подверглась бы крайней опасности».

Только благодаря своей решительности Барт добрался целым и невредимым до своего жилья, расположенного на той же улице, что и дом шейха Эль-Баккаи.

Овеянный легендами Томбукту входил тогда в государство фульбе Масину, бывшую до конца XV века вассалом государства Мали. В 1494 году Масина попала в зависимость от Сонгай и находилась в таком положении до начала XVII века, когда после жестокого подавления восстаний фульбе стала относительно самостоятельной.

В ходе религиозных движений фульбе, приведших в конце XVIII и начале XIX века к образованию в Судане ряда раннефеодальных государств, марабут Секу Хамаду, фульбе родом, создал свое теократическое государство, куда включил и торговый центр Томбукту. С помощью хорошо функционировавшей системы управления он сумел создать благоприятные условия для ремесленников и торговцев и оживить таким образом хозяйственную жизнь Масины. После его смерти эту тенденцию продолжал и его сын Ахмаду II. Провинциями страны управляли эмиры и духовные судьи — кади, назначавшиеся и смещавшиеся Ахмаду.

У Томбукту — не только торгового, но и духовного центра в Западном Судане — была весьма изменчивая история, в исследование которой Барт благодаря найденным им в Агадесе рукописям внес существенный вклад.

Еще в конце XI века племена туарегов основали у излучины Нигера поселение, из которого к 1087 году вырос Томбукту. В 1330 году манса Муса, во время правления которого государство Мали достигло внутренней стабильности и наибольших размеров, завоевал город, развившийся в значительный торговый и ремесленный центр и ставший средоточием культуры и учености. В 1434 году город был завоеван туарегами, однако уже через три десятилетия они вынуждены были уступить его Сонни Али — правителю Сонгай. При нем и особенно при его преемниках экономическая и духовная жизнь достигла нового расцвета.

Арабский путешественник Лев Африканский писал о Томбукту, который он посетил дважды: «Название этого королевства современное. Оно дано по названию города, построенного королем по имени Манса Сулейман в 610 году хиджры примерно в 12 милях от одного рукава Нигера. Дома в Томбутто — это хижины, сделанные из столбов, обмазанных глиной, с соломенными крышами. В городе есть храм, построенный из камня и извести одним превосходным мастером из Гранады, а также большой дворец, построенный тем же художником, в котором живет король. В этом городе множество ремесленных и купеческих лавок, особенно лавок ткачей, изготовляющих хлопчатобумажные ткани. Поступают в Томбутто также ткани из Европы. Их привозят берберийские купцы. Женщины города все еще соблюдают обычай закрывать лицо, за исключением рабынь, которые занимаются продажей всего, что идет в пищу. Жители города очень богаты, особенно живущие там чужеземцы, так что нынешний король отдал двух из своих дочерей замуж за двух братьев-купцов по причине их богатства. В этом городе есть также много колодцев с пресной водой. Кроме того, когда разливается Нигер, его воды по каналам доходят до города. Зерно и скот есть там в большом изобилии, так что молока и мяса едят много. Однако очень не хватает соли, потому что ее привозят из Тегаззы, которая удалена от Томбутто на расстояние примерно 500 миль. Я оказался в Томбутто один раз, когда вьюк соли стоил там 80 дукатов. Король владеет многими сокровищами — как в пиастрах, так и в золотых слитках. Один из этих слитков весит 1300 либбр. Королевский двор хорошо устроен и великолепен. Когда король со своими придворными переезжает из одного города в другой, он всадится на верблюда, а лошадей ведут стремянные. Если же нужно сражаться, то стремянные спутывают верблюдов, а все солдаты едут верхом на лошадях. Каждый раз, когда кто-либо хочет говорить с королем, он становится перед ним на колени, берет немного земли и посыпает ею голову и плечи; таков способ выражения почтения к нему. Но он требуется только от тех, кто прежде никогда не разговаривал с королем, или от каких-либо послов. Король держит около 3 тысяч всадников и бесконечное число пеших воинов, вооруженных луками, сделанными из дерева дикого укропа. Они стреляют обычно отравленными стрелами. Король часто ведет войну со своими соседями-врагами и с теми, кто не хочет платить ему подать. Когда он одерживает победу, он продает в Томбутто всех взятых в плен во время сражения, вплоть до детей.