Однако через несколько минут Аткинс уже стоял перед ним.
— Слушаю вас, сэр.
— Я хотел тут кое-что добавить к сказанному об эволюции. Вот все твердят: шансы... шансы... и что все очень просто. Миллиарды рыб безуспешно плюхались на берег, но вот как-то раз одна очень пройдошистая рыбешка огляделась по сторонам и заметила: «Чудесненько. Майами-Бич. Фонтенбло. Можно, я полагаю, остаться здесь и подышать воздухом». Итак, далее следуют легенды о карпе-питекантропе, карпе-кроманьонце, карпе-неандертальце и так далее. Но не все так просто. Если рыба надышится воздухом, ей конец. Да, во всяком случае, все так привыкли думать. А надо, чтобы история была повеселее? И обоснована по-научному? Пожалуйста, к вашим услугам. Так вот, дело в том, что эта умная рыбешка не загорает с утра до ночи на солнышке. Она прихватывает немного воздуха, как бы пробу,— это у нее просто очередная репетиция,— а потом сразу же назад, в море, в реанимационное отделение. Там она приходит в себя, и уже можно бренчать на банджо, вспоминая прекрасные времена, проведенные на суше. Потом еще одна попытка — и вот уже наша рыбка дышит воздухом чуть подольше. Это возможный вариант. После многократных попыток славная рыбешка мечет икру, а умирая, оставляет завещание следующего содержания: «Возлюбленные чада мои, пробуйте дышать воздухом, сделайте это во имя своего отца. С приветом, ваш Карлуша». И оставляет инструкции, как именно это делать. А потомки точно следуют завещанию. И вот так продолжается, может быть, сотни миллионов лет, поколение за поколением, и каждый раз у них получается все толковее и толковее, потому что опыт предков с генами передается детям И вот наконец одна рыбешка, тощая, в очках, этакий скромный и страшно положительный подросток, который вечно что-нибудь читает и по двору без дела не шляется, начинает так долго дышать воздухом, что вскоре уже в состоянии посещать и спортивные клубы, и даже кегельбан. Разумеется, не стоит сомневаться в том, что перед детьми этого умника уже никогда не встанет проблема с дыханием. Конечно, им придется еще трудновато, когда надо будет держаться вертикально и вырабатывать походку. Именно так и считают ученые. Согласен, конечно, я все предельно упростил. А они — нет? Да ведь сейчас любого, кто при каждом удобном случае вставляет слово «позвоночные», автоматически зачисляют в гении, не говоря уж о тех, кто знает словечко «филюм». Наука предлагает нам уйму фактов, но дает минимум знаний. Что же касается теории о рыбах, то тут тоже есть своя проблема. Конечно, упаси меня Бог удерживать рыб и не позволять им экспериментировать, но дело в том, что процесс привыкания к воздуху, к сожалению, протекает очень медленно. И каждая рыба должна начинать заново, а за одну рыбью жизнь в ее генах ничего не изменится. Главный рыбий лозунг звучит так: «Все делать постепенно».
Нет, я не против эволюции. Здесь все в порядке. Но вот тебе пример из жизни рептилий. Пораскинь на досуге мозгами. Рептилии выбираются на сушу и откладывают яйца. Пока все очень просто. Так? Сущая безделица. Но маленькой рептилии внутри яйца нужна влага, иначе бедняжка засохнет в скорлупе, так и не успев появиться на свет. И к тому же ей необходимо питаться — да еще как! — потому что вылупляется она уже сравнительно взрослой. Но не переживай слишком сильно. Малышка выживет. Потому что в яйце есть желток, который является в самый подходящий момент и сообщает: «А вот и пища». А белок прекрасно выполняет роль воды. Правда, для этого белок должен быть упрятан в специальную оболочку, иначе он обязательно испарится, не забыв попрощаться: «Пока, любезнейшая, лично я отсюда сваливаю!» И вот как по волшебству в яйце вокруг белка появляется что-то наподобие кожаной оболочки, и счастливая рептилия радостно улыбается. Рано веселиться. Все гораздо сложнее. Теперь надо подумать и об отходах — ведь скорлупа-то мешает. Нужен специальный пузырь, вроде мочевого. Тебя тошнит, что ли? Ну, я уже заканчиваю. Вдобавок надо позаботиться о каком-нибудь ломике или другом инструменте попроще, чтобы маленькая рептилия смогла в конце концов пробить твердую скорлупу и выбраться на свободу. Думаю, что сказанного вполне достаточно. Потому что, Аткинс, все эти изменения в яйце рептилии должны происходить мгновенно! Ты меня слушаешь? Мгновенно! Если хоть что-то в яйце будет отсутствовать — все: прощайте, юные рептилии, можете назначать друг другу свидания на том свете.
И ведь все складывается именно так, а не по-другому. Представь себе, что желток уже на месте, ждет себе не дождется миллион-другой лет, и вот появляется наконец пузырь или кожаная оболочка, заявляя на ходу: «Простите, слегка задержалась, раввин тут слишком долгую беседу затеял». Значит, все эти изменения должны произойти сразу. Невозможно? Тем не менее до сих пор мы имеем счастье наблюдать многочисленных рептилий. Можешь спросить кого хочешь, особенно тех, кто обитает неподалеку от змеиных болот. Они-то врать не станут. Но как это могло произойти? Столько изменений — и все благодаря счастливому совпадению в одном эмбрионе? Даю тебе гарантию, что на такое объяснение клюнут одни придурки.
Так вот, что касается сегодняшнего преступления, то убийца — тот же самый, что и в деле Кинтри. Если бы он не использовал лекарство, моментально парализующее человека, никакого убийства не произошло бы. Все услышали бы крик священника, и у преступника ничего бы не вышло. Далее. Сейчас у нас пятеро подозреваемых. Это Маккуи, Патерно, старик с пакетом, неизвестный с бритой головой, а также мужчина в белых штанах и черной ветровке с капюшоном. Следует заметить, что эти преступления очень жестоки и необычны. А значит, надо искать психопата, да еще с медицинским образованием. Маккуи я знаю лично. Могу утверждать, что он вполне нормален. Правда, у себя в спальне он расставляет и развешивает вещи так, чтобы видеть каждую, а вся одежда у него разложена по полочкам. Насколько мне известно, никаких знаний и навыков в области медицины он не имеет. То же самое можно сказать и о Патерно. Однако, чтобы все формальности были соблюдены, пошли-таки запрос в клинику, где он состоит на учете,— пусть тебе пришлют историю болезни. К тому же убийца не стал бы ошиваться здесь поблизости, так что Маккуи и Патерно можно смело исключить из списка Это кто-то из оставшихся троих. И вот еще что: старик вполне способен все это сделать. Обезглавливание с помощью проволоки или больших острых ножниц не требует особых усилий. Подойдет и предмет вроде медицинского скальпеля. Старичок находился в исповедальне довольно долго, а его дряхлость, о которой мы наслышаны, могла быть и притворной. Он последним видел священника. Это версия номер один. Но ведь на роль убийцы подходит и человек в черной ветровке. Он мог задвинуть ширму так, чтобы старик не увидел мертвого священника. А старичок прождал напрасно. Он так и ушел, не облегчив душу. Может, он устал ждать. Ведь он такой слабенький, как уверяет Коулман. Может, старичок случайно задремал в своем отсеке, и ему почудилось, будто он уже исповедался. Это версия номер два Версия третья: преступник — человек с бритой головой. Он убивает священника и, закрыв ширму, выходит из исповедальни. Но человек в ветровке видел святого отца, а значит, тот был еще жив. Все могло происходить именно так. А может быть, бритый убил священника, а тот, в ветровке, разозлившись, что его очередь никак не подходит, покинул кабинку, так и не покаявшись в грехах. Весьма вероятно, он не пожелал пропускать большую часть мессы. Тут возможен любой вариант,— подвел итог Киндерман.— А как оно было на самом деле — никто пока не знает. Как говорится, дальше — тишина.
Изложение фактов, касающихся убийства, последовало стремительно, почти скороговоркой. Аткинс понимал, что лирические отступления Киндермана означали лишь, что тот сейчас обдумывает совершенно иные вещи, и, вероятно, размышления уже успели натолкнуть его на нечто важное. Сержант кивнул. Аткинса заинтересовало, почему его шеф спросил Патерно о том, с каким звуком закрывалась деревянная ширма. Однако он предпочел не задавать лишних вопросов.
