Она поверила этому взгляду.
Каррас кивнул:
— Мы еще поговорим.
Он уже собирался выйти, но замешкался на секунду в дверях, приложил к губам пальцы, о чем-то раздумывая.
— Ваша дочь не знала, что я священник?
— Нет. Никто не знал, кроме меня.
— Вы знали, что у меня недавно умерла мать?
— Да. Мне очень жаль.
— А Риган знала об этом?
— Нет.
Каррас кивнул.
— А почему вы об этом спрашиваете? — не унималась Крис, удивленно приподнимая брови.
— Это не важно.— Иезуит пожал плечами.— Мне просто хотелось узнать.
Он посмотрел на актрису, в его глазах мелькнула тревога
— Вы ночью спите?
— Да, немного.
— Принимайте таблетки. Вы пьете либриум?
— Да.
— Сколько? — поинтересовался Каррас.
— По десять миллиграммов, два раза в день.
— Принимайте по двадцать. Попробуйте пока не заходить к дочери. Чем чаще вы ее видите в таком состоянии, тем скорее начнете неправильно судить о ней. Лучше оставайтесь в неведении. И успокойтесь. В состоянии нервного расстройства вы ей ничем не поможете. Да вы и сами это знаете.
Опустив глаза, Крис грустно кивнула.
— А теперь, пожалуйста, ложитесь спать,— тихо попросил священник.— Прямо сейчас идите и ложитесь.
— Да, хорошо,— послушно согласилась Крис.— Хорошо. Я вам обещаю.— Она попыталась улыбнуться.— Спокойной ночи, святой отец. Спасибо. Спасибо вам большое.
Секунду он молча смотрел на нее, потом повернулся и быстро вышел.
Крис, стоя в дверях, наблюдала за священником. Когда он перешел через улицу, она вдруг поняла, что сегодня Кар-рас остался без обеда.
Заметив, что он опускает закатанные рукава, Крис забеспокоилась, не холодно ли ему.
На углу Проспект-стрит и П-стрит иезуит уронил книгу и резко остановился, чтобы поднять ее, потом обогнул угол и скрылся из виду. Глядя ему вслед, Крис отчего-то испытала облегчение. Она не заметила, что в машине без номеров, стоящей рядом с ее домом, сидит Киндерман.
Крис закрыла дверь.
Получасом позже Дэмьен Каррас быстрым шагом подходил к двери своей комнаты, неся под мышкой целую кипу книг и журналов, найденных им на полках Джорджтаунской библиотеки. Он поспешно сгрузил свою ношу на стол и принялся рыться в шкафах в поисках сигарет. Наконец он нашел полпачки «Кэмела», закурил и глубоко затянулся. Все это время мысли о Риган не оставляли его ни на секунду.
Истерия... Он был уверен, что это не что иное, как истерия. Выпустив струю дыма, он засунул за брючный ремень большие пальцы и бросил взгляд на разложенные на столе книги.
Так, «Одержимость» Остеррайха, «Луденские бесы» Хаксли, «Проговорки в исследовании Фрейда, посвященном случаю Хайзмана», «Одержимость дьяволом и экзор-цизм в эпоху раннего христианства в свете современных взглядов на психические заболевания» Дэвида Маккаслан-да, статьи из фрейдовских журналов, посвященных вопросам психиатрии: «Дьявольский невроз в семнадцатом столетии» и «Демонология в современной психиатрии».
Иезуит провел рукой по лбу и внимательно посмотрел на свои влажные от липкого пота пальцы. Только теперь он заметил, что дверь в комнату осталась незапертой. Он плотно прикрыл ее и подошел к полке, на которой стояла книга в красном переплете: «Обряды Римско-католической церкви» — принадлежащий ему сборник чинов богослужения и молитв. Зажав в зубах сигарету и щурясь от дыма, он перелистывал страницы, пока не дошел до заголовка: «Общие правила для экзорцистов». Каррас принялся быстро просматривать текст, надеясь найти в нем описание симптомов одержимости дьяволом. Постепенно он стал все более внимательно вчитываться в написанное...
«...Экзорцист не должен безоговорочно верить, что тот или иной человек одержим злым духом. Он обязан найти способ убедиться, что те признаки, которые заставляют предполагать наличие одержимости, не вызваны каким-либо заболеванием, прежде всего психического характера. Признаками одержимости могут служить следующие проявления: способность без труда разговаривать на необычном или чужом языке или понимать тех, кто на таком языке говорит; умение предсказывать будущее или узнавать о каких-либо тайных, не известных другим событиях; обладание силой и способностями, не свойственными обыкновенному человеку в данном возрасте; иные странные проявления, в совокупности своей позволяющие допустить, что человек одержим дьяволом».
Каррас некоторое время стоял в задумчивости, потом прислонился к стеллажу и продолжил изучать инструкцию. Дойдя до последней страницы, он вернулся назад и еще раз внимательно перечитал пункт под номером восемь:
«Некоторые способны раскрывать преступления и предавать гласности имена виновных...»
Каррас оторвался от чтения, лишь когда послышался стук в дверь.
— Дэмьен!
— Войдите,— откликнулся он.
Это был Дайер.
— Послушай, с тобой очень хотела встретиться миссис Макнил. Ты ее видел?
— Когда она меня искала? Вечером?
— Нет, еще днем.
— A-а. Тогда да, я с ней говорил.
— Отлично.— Дайер вздохнул с облегчением.— Я просто хотел убедиться, что все в порядке.
Маленький священник ходил по комнате, трогая или беря в руки то один, то другой предмет,— он походил на озорного карлика в шикарном магазине.
— Тебе что-то нужно, Джо? — спросил Каррас.
— У тебя есть леденцы?
— Что?!
— Я всю округу обшарил в поисках леденцов. Ни у кого нет. А мне вдруг так захотелось... Хотя бы один.— Дайер погрустнел и замолчал, не переставая бродить по комнате.— Понимаешь,— спустя несколько минут попытался объяснить он,— однажды мне довелось в течение целого года выслушивать исповеди ребятишек, и после этого я превратился едва ли не в леденцового наркомана. Я буквально подсел на них. От этих маленьких разбойников постоянно пахло леденцами. Между нами говоря, в леденцах, мне кажется, действительно есть нечто такое, что вызывает быстрое привыкание к ним.— Он приподнял крышку коробки для трубочного табака, в которой Каррас хранил фисташки.— А это что? Мексиканские скачущие бобы?
Каррас вновь повернулся к стеллажу с книгами и принялся читать написанные на корешках названия книг.
— Знаешь, Джо, у меня...
— А эта Крис ничего себе штучка, да? — перебил его Джо, заваливаясь на кровать. Он вытянулся на ней во весь рост и заложил руки за голову.— Очень приятная дамочка. Ты с ней лично встречался?
— Да, мы долго беседовали.
Каррас наконец нашел что искал и вытащил из ряда стоявших на полке книг том в зеленом переплете, озаглавленный «Сатана». Это был сборник статей и фрагментов разного рода католических периодических изданий, публиковавших работы французских богословов. Он положил книгу на стол.
— Послушай,— вновь начал он,— мне действительно нужно...
— Очень простая, разумная женщина. Искренняя. И ведет себя так непринужденно...— Дайер продолжал гнуть свою линию.— Она может оказать помощь в осуществлении моего плана, после того как мы откажемся от священного сана.
— А кто собирается отказываться?
— Да желающих полно. Черный цвет выходит из моды. Я...
— Извини, Джо, но мне нужно подготовиться к завтрашней лекции.
Каррас разложил на столе книги.
— Ладно-ладно, я понял. А план мой состоит в том, что мы отправляемся к миссис Макнил — представляешь себе картину? — и говорим ей, что я собираюсь написать сценарий о жизни святого Игнатия Лойолы... Называться он будет... Ну, скажем, «Когда отважные иезуиты маршируют»... А потом...
— Да уберешь ты наконец отсюда свою задницу, Джо?! — раздраженно воскликнул Каррас, резко сминая окурок в пепельнице.
— Я тебе мешаю?
— У меня куча дел.
— Так кто тебе не дает? Работай!
— Все, убирайся. Я серьезно тебе говорю.— Каррас начал расстегивать пуговицы на рубашке.— Я собираюсь прыгнуть под душ, а потом плотно засесть за работу.
— Кстати, я что-то не видел тебя сегодня за обедом,— заметил Дайер, поднимаясь с кровати.— Ты перекусил где-то в другом месте?
— Нет.
