Через два дня отряд подошел к границе Великой Пустыне. Только здесь можно понять, почему к слову пустыня добавляется эпитет "Великая". Четкая линия, словно прочерченная карандашом, отделяет зелень предгорий от уходящих в бесконечность раскаленных песков. Их дыхание обжигает кожу и высушивает глаза. Если не надеть специальные очки, то человек ослепнет за пару часов. Другое дело пустынники, их коже не страшна жара, их глаза прикрывает прозрачное третье веко, они не знают усталости и могут неделями обходиться без воды. Но даже эти родные дети пустыни не заходят вглубь более чем на три-четыре дневных перехода, а селятся в основном вдоль границы.

И, тем не менее, Великий Магистр с товарищами где-то здесь вошел в пески и направился на юг, в неизвестность. У пустынников очень скудный фолклер, да и то он, как правило, связан с противостоянием с Орденом. И не единого упоминания о том, что находится в глубине пустыни, ни единого, даже самого сказочного предположения… Какая-то черная дыра.

Отряд углубился в пустыню, оставив лошадей на границе – в песках они попросту не могли передвигаться. Там же пришлось оставить доспехи и тяжелое оружие. В конце второго дня тренированные рыцари были полностью обессилены. Ночь не приносила облегчения, когда прекращало жарить солнце, пустыня превращалась в душную, дышащую жаром темную духовку, а яркие звезды, наводящие на мысль о прохладных водах ночной реки и прозрачности горных озер, дрожали в поднимающемся от раскаленного песка мареве. И ветер… Горячий ветер в лицо, с каждым шагом он становился все сильнее и сильнее, на третий день стал попросту валить с ног даже устойчивых пустынников, уверенно вышагивающих по текучему, как вода, песку своими широченными лапами. Стало понятно, почему эти выносливые жители пустыни не углубляются слишком далеко. Да и не только они. Если на первый день путешествия встречалась хоть какая-нибудь растительность и живность – жесткие колючки, рыжая трава, глубоко закопавшаяся в землю длинными корнями, ящерицы и змеи, оставляющие на песке замысловатые следы, то к исходу третьего дня, пустыня была совершенно мертвой.

Легче всего было предположить, что экспедиция Великого Магистра навсегда сгинула в проклятых песках. Но авторитет Великого Канцлера, утверждающего обратное, заставлял Рыцарей идти вперед, вызывая изумление самих пустынников, которые изрядно поубавили прежнюю прыть и уже не так легко двигались навстречу ветру.

В начале пятого дня ветер перешел в раскаленный ураган. О том, чтобы двигаться вперед не могло быть и речи. Из за облаков мелкого песка и пыли, видимость была крайне ограниченной, но, вместе с тем, это не была песчаная буря в обычном ее понимании. Чем дальше в пустыню, тем более слежавшимся становился песок, и, по-видимому, поэтому песчаные облака были не такими плотными, и временами сквозь них можно было разглядеть солнце. Магистр подумал, что это очень странно – если идти от Эдема вглубь пустыни, то ветер всегда в лицо. И, как говорят пустынники, то же самое происходит и на Северном пределе, и на Западном и Восточном. А ведь постоянный ветер должен за долгие годы принести мегатонны песка, соорудив даже не барханы, а горные вершины. Между тем, плоскостность равнины нарушалась лишь небольшими холмиками… Поразительно. А ведь это означает, что…

– Что, – Канцлер прервал рассказ и доверительно наклонился к Магистру, – а только то, что существует встречный поток переноса массы вглубь пустыни. И поток мощнейший. Я прав?

– Признаться, я пришел к таким же выводам. Орден, признаться, как-то упустил климатологические исследования Эдема вообще и Великой Пустыни в частности. У нас не было возможности на три месяца провести детальные исследования, многие выводы делались не на основании наблюдений, а на основании расспросов пустынников, но со своей стороны я убежден, что, будучи впоследствии проверены, они полностью подтвердятся.

Итак, в Великой Пустыне со всех сторон ветер дует в направлении Эдема. Мы находимся в как бы центре притяжения ветров. И, чем дальше от Эдема, тем скорость выше.

– Ваши выводы? – коротко спросил Канцлер.

– Первый и очевидный. В такой конфигурации простого атмосферного варианта отвода массы наносимого ветром песка от Эдема не существует. Второй – не менее очевидный. И все же такой механизм есть, иначе пустыня давно перешагнула бы за горные хребты. Но он нам не известен. Третий – предположение. Великий Магистр мог прийти к таким же выводам и сконцентрироваться именно на поиске механизма массопереноса, обладающего, между прочим, колоссальной производительностью – миллионы тонн в сутки. И, наконец… – он замялся.

– Прошу вас, Виктор Александрович, у нас с вами все-таки доверительная беседа, допустимы любые гипотезы.

– И, наконец, подобная конфигурация явлений позволяет сделать предположение об искусственном происхождении феномена.

Коржавин опустил бинокль, отодвинулся от окна, уселся на корточках, прислонившись спиной к стене, и поставив автомат меду ног, и задумался, глядя на разбросанные по полу по полу бумаги. В этой комнате, наверное, был рабочий кабинет хозяина, скорее всего клерка в большой компании – отсюда и хорошо оборудованное рабочее место на дому – конторы экономят на служебных помещениях, и большое количество бумажных документов – крупные фирмы с именем и репутацией демонстративно придерживаются старых традиций и упорно сохраняют бумажные носители. Закованные в титанопластовую броню бойцы не издали ни звука – дисциплина – но ожидание его ответа было столь очевидным и даже материальным, что избежать объяснений было невозможно. Вот, дьявол, везет же армейским сержантом, дал приказ копать отсюда и до обеда – и все, с чистой совестью иди пить пиво и дремать на солнышке. А вот в подразделении "База" каждый боец – это, понимаешь ли, личность, да еще какая. Он может в одиночку перемолоть полк противника, вскарабкаться на борт и захватить авианосец, нырнуть под лед на Северном полюсе и там занять место доминирующего самца в сообществе белых медведей. Или самки, это в зависимости от половой принадлежности бойца… И очень-очень многое другое. При этом он с ног до головы обвешан сверхсовременной техникой, которая на гражданский рынок попадет в лучшем случае лет через пять и оружием с мощностью залпа лишь немного уступающей атомной бомбе, испепелившей Хиросиму. Но… авторитет командира здесь держался не на должности, а на том, что он был частью отлаженного механизма "Базы", ему доверяли и уважали. Но не больше, чем любому другому члену группы. Поэтому, командир "Базы" полковник Коржавин был просто обязан поделиться своими соображениями:

– Картина чудесная. Все поле перед зданием, по всему периметру – сплошная охранная зона. Детекторы движения, "шептуны" и микромины – с плотностью раз в пять выше нормативной. Плазменная система "Антиснайпер" – сплошная завеса. Собственные энергогенераторы. Подземные коммуникации перекрыты. Их попросту залили бетоном, причем, похоже, заранее. Готовились… С воздуха их прикрывает система "Стриж", все наши "стрекозы" сбиваются сразу при входе в охранную зону.

– У них есть "Стриж"? – под маской лица не видно, но судя по голосу – это капитан Бойко. И он изрядно удивлен. "Стриж" – новейшая секретная система ПВО. Компактная и смертоносная. Вооружена гиперскоростными микроракетами, уничтожает любые летательные аппараты, от тяжелого бомбардировщика, до разведывательной "стрекозы" на дальности от трех метров до тысячи километров. Она никак не могла оказаться у банды отмороженных террористов, захвативших детскую больницу. Но, почему-то оказалась. И не только она.

– Это еще не все, – Коржавин говорил ровно, без эмоций, – по периметру в окнах установлено до десятка "Вершителей".

– Ого, – присвистнул Бойко, – а "Командор-300", случаем, у них на крыше не стоит?

– Ничуть не удивлюсь, если так оно и окажется, – жестко отрезал Коржавин, – но, думаю, им за глаза хватит того, о чем мы уже знаем.