– Как же ее городские не украли? Они что, совсем дураки?

– Близко к тому.

– А ты нас колдовать по ней научишь?

– Перестань глупости молоть! Колдовство…

Я не договорил, зашедшись кашлем. Вот уж зараза так зараза! Цинготные пятна давно исчезли, и плоть на костях стала нарастать – однако при малейшем усилии или при попытке повысить голос перхал мучительно и тяжко, с одышкой и хрипом. И все же не стану хулить рецепты деда Василия: казенная медицина меня совсем приговорила, а старый знахарь не дал помереть. Вдобавок пациент вошел во вкус. Резкий запах от растопленного волчьего сала начал, по непонятному капризу больного обоняния, нравиться. Теперь тетка Алена каждый день, отрубив от висящей в кладовке мерзлой звериной туши два-три фунта мяса, готовила по моим указаниям бифштекс. На английский манер, с кровью. Правильнее, наверно, «вольфштекс» – ибо говядина тут ни при чем. Деревенские охотники с готовностью угождали прихотям графа, что было нетрудно по изобилию хищников в окрестных лесах и не стоило мужикам ни копейки. Волчатину даже собаки не едят, боятся. Одна беда: клеймо колдуна при таком рационе вам точно обеспечено.

Маленькая старинная книга увенчала сию репутацию. Крестьяне рассуждают прямолинейно. Переплет черного цвета? Значит, чернокнижество! А уж после того как по деревне расшептали о человеке с крыльями летучей мыши, на страницах изображенном… Кем может быть это существо, если не дьяволом, рисованным прямо с натуры?

Среди народов более религиозных – не миновать бы мне беды. Но русского мужика даже скрести не надо, чтобы под тонким слоем православия обнаружился замерзелый язычник. На нечистую силу он смотрит с практической стороны: какую бы от нее получить пользу? Казачьи байки о поездках верхом на черте вполне выражают сие отношение.

А уж ребятишки… Материнские запреты, пусть подкрепленные прутом по заднице, не в силах одолеть детское любопытство. Отцы, может, и сумели бы найти более весомые аргументы – но они далеко. Это в других имениях мужики отсыпаются зимою за летнюю страду, подобно медведям. Бекташевские – все на промыслах, начиная с подростков тринадцати-четырнадцати лет. Кто не попал на корабли и заводы – те в лесу. От Осташкова до Твери, а по другую сторону водораздела – на Ловати, Мсте и Луге больше двадцати пильных мельниц в аренде у здешних жителей. Снабдить их материалом – работа на всю зиму.

Ну а школярам моя горница словно медом намазана. Учителя они сроду так не слушали. Ум и память нараспашку, как корабельный трюм, – грузи что хочешь. Грех такой момент упускать.

Кто сказал, что крестьянам науки без пользы? Вот, геометрию взять – самонужнейшее для земледельца искусство! От астрономии, может, прямой корысти нет – зато интересно! Механика… Тут уж любопытно мне самому: сумею ли научить медведя ходить по канату? Ну ладно, медвежат… Разумеется, всех – не выйдет. Туп или плохо стараешься – поди прочь. Кто выдержит – так и быть, расскажу о дальних странах…

Но главный магнит, конечно, – «колдовская» книга. Чтобы разок заглянуть, в лепешку расшибутся. А я взял за правило даже на глупые вопросы отвечать всерьез и толком. Вот и приходится (не впервые уже) рассказывать о машине Леонардо и объяснять ее непригодность:

– Кто скажет, почему не бывает птиц величиною с лошадь?

– Господь не сотворил!

Это Кузя, сын здешнего дьячка: у него на все готовые ответы.

– А вот и сотворил! – Епишка не любит, когда кто-то умнее его. – В Ындейских странах есть такая птица, что слона подымает – жрет она их, слонов-то! Забыл, как зовется… А у нас слоны не водятся, она бы тут с голодухи околела!

– Сказки это все: ты хоть раз слона видел?

– Дед Василий видел! На Москве, когда персицкий царь нашему подарки присылал…

Дети не умеют держать тему. Возвращаю разговор от слонов к птицам и рассказываю о галилеевских правилах подобия для конструкций: «Чем больше она по размерам, тем менее будет прочна». То же самое здесь: отношение веса к площади крыльев и сечению мускулов, оными повелевающих, имеет предел.

– Так что, видите, никакая тварь весом больше пуда летать не может. Что, непонятно? Да очень просто: или тяжела окажется, или кости слишком непрочные. А человеческое тело еще и неподходящим образом устроено. Силы в руках маловато. У птиц мышцы крыльев знаете, какие толстые! Курицу когда-нибудь ели?

Отвечают вразнобой. Епишка глубоко задумывается. Видно: если ел, то давно. Уже не помнит. Это еще село богатое, им весь уезд завидует. Правда, богатство не ложится ровно: полдюжины ушлых мужиков снимают сливки с нынешнего процветания, остальным достаются крохи.

– Ладно, по-другому объясню. Тащи два стула с высокими спинками. Ставь сиденьями от себя на расстоянии вытянутых рук. Чуть поближе. Вы двое на них сядьте. Теперь берись за верх спинок и попробуй на руках крестом повиснуть. Нет, пола ногами не касаться!

– Дай, я!

Другой мальчишка отпихивает неудачника – у него тоже не выходит. Останавливаю готовую начаться свалку.

– А ну, тихо! Всех выгоню. Бывают очень сильные люди, которые могут удержаться. Но недолго. На один вздох. А если б у вас на руках были крылья – для полета надо силы еще больше. Представьте: поднимать свое тело при каждом взмахе.

Вообще-то я очень сильно упрощаю. Человеческая рука примерно аршин длиной, средняя же точка крыла, если взять птичьи пропорции и увеличить площадь пропорционально весу… В общем, плечо рычага намного удлинится.

– Так птицы не все время крыльями машут – вот коршун, бывает, кружит…

Кто-то из детей встрял – да тут же и замолчал, смутившись. Зря стесняется: сказал по делу.

– Правильно. Только прежде, чем кружить, надо на эту высоту подняться. Помашешь крылышками-то.

– А ежели подыматься не на крыльях? Привязать их к хребтине, влезть на сосну, да и прыгнуть?!

Это опять Епишка: хочется быть на виду.

– Давай, одним дураком меньше станет.

Соседский паренек – не помню, как зовут. У них постоянное соперничество.

– Ну-ка, не задираться! На завтра вам обоим задача – добыть птицу. Не курицу. Чтоб летать умела. Чем крупней, тем лучше.

– Ворону можно?

– Годится. Можно даже двух. Первую – живую и невредимую. Другую будем мерить: нужно развернуть крылья, обвести и сосчитать площадь в дюймах. По клеточкам: помните, как я учил?

– Ага!

– И еще, кто сможет, гирьки для весов найдите. Хотя бы одну, любую. Полный набор сами сделаем – покажу как. И весы сделаем. У кого-нибудь батька корзины плетет?

– У меня!

– Принеси пучок лозы – чтобы сухая была, но не ломкая. Не бойтесь, не на розги. Еще надо аршин тонкого полотна, суровую нитку, иглу и тонкую бечевку. Кто добудет?

– Я!

– Нет, я!

– Тащите оба, лишко не будет. Теперь ступайте, отдохнуть хочу.

Разумеется, человек своею силой взлететь не способен. Слишком мало в нас мускулов, слишком много дерьма. Так что корысти от сих изысканий быть не может. Но в теоретическом смысле предмет интересный. Люди давным-давно научились запрягать воздушную стихию. Силой ветра можно молоть зерно, пилить доски, путешествовать – если угодно, вокруг света! Только тайна полета в руки не дается, хотя нет недостатка в усилиях ее раскрыть. Лет десять назад прославился на всю Европу португальский патер Лоренцо де Гусман. Не знаю, как устроен воздушный корабль, им придуманный, – однако достоверно известно, что бумажная модель сего корабля взлетела под потолок королевского дворца прямо на глазах изумленного Жуана Пятого. То-то и оно, что модель. Получив щедрую субсидию и профессорское звание, обещанное королю большое судно этот поп так и не построил. Англичане рассказывали: какой-то молодой швед, приезжавший учиться в Лондон, тоже занимается подобными изысканиями – результатов, впрочем, не видно.

На следующий день огорошил мальчишек вопросом:

– Воздушных змеев делать умеете?

И началась потеха! Иногда наука отличается от баловства только измерением и расчетом, а внешней разницы нет – объяснять сие деревенской публике бесполезно. Блажит боярин, в детство впал… Бог с ними, пускай болтают что угодно! Одна печаль: в позапрошлом году мои помощники мерили силы, действующие в потоке на фигуры, подобные рыбьим плавникам, – и где теперь тетради с этими записями? Тоже на растопку пошли? А как пригодились бы! Плавник, крыло, парус – все они друг другу сродни…