– Как ты узнал?

– Ex ungue leonem. Льва узнают по когтям! А то, что морская вольница, когда англичане стали ее на реях развешивать, принялась покровителей искать, – давно не секрет. С конца испанской войны ко всем монархам в Европе стучатся. Безуспешно. Никто не берет под свою руку. Почему, сам знаешь.

– Поодиночке можно бы принять на службу…

– А они пойдут? Собственно, раньше-то им кто мешал?

Посол, думаю, не хуже меня чувствовал непрактичность идеи государя. Умный и смелый слуга, иной раз он даже спорил с хозяином – но неуклонно исполнял его волю, если убедить не удавалось. Даже когда внутренне был не согласен. Я тоже лишь однажды нарушил это правило…

Сейчас просто так отказать нельзя. Куракину не останется ничего, кроме как переложить вину на меня. А царский ум пойдет по накатанной дорожке – и шиш я в Россию больше попаду! Разве в Якутск или Березов. Одно спасение: предложить лучший способ проникновения на Восток, нежели мадагаскарская авантюра.

Собеседнику надоела пауза:

– Откуда ты, Александр Иванович, такие тонкости навигации в восточных морях ведаешь? Или твои моряки не обо всем докладывают?

Похоже, князь усмотрел в моем молчании намерение что-то скрыть.

– Мои там пока не бывали.

– А чьи бывали?

– Известно чьи. Ост-Индской компании.

– Дорого?

– Смотря что. Матросские россказни о морских приключениях – кружка пива. Копии судовых журналов и комитетских бумаг – вот это дорого. Очень. Добавочный кредит взял в Лондоне под залог товара. Но все расходы надеюсь оправдать.

Куракин понимающе улыбнулся:

– Значит, покупаешь тайны у англичан за английские же деньги?

– Да уж не за русские: в России двадцать процентов интересу ломят, а здесь или в Лондоне можно по пяти сторговаться. Если обеспечение надежное. Так вот, насчет тайн. Готов делиться – при условии, что на сторону не уйдут. Делиться бесплатно. Но кое-что взамен попрошу. Знаю, что Его Величество к тебе прислушивается…

– Сам, сам доложишь…

– Не буду. Государь горяч, и я тоже. Случается, от избытка сердца уста глаголят… всякое. А ты даже горькие истины в изящную дипломатическую форму облечь умеешь.

– И что за гадость ты мне предлагаешь в сию форму упаковать?

– Первое, что Россия собственным флотом до Западных и Восточных Индий добраться не может.

– Чем тебе нехорош русский флот? Шведов побеждал…

– Вот видишь, князь, и тебя заело. А представь, государю сказать? Хорош флот, вполне хорош – для той цели, под которую строился. Хорош на шведов. Хорош для Балтийского моря. Ежели дальше… Ну, досюда, по крайней нужде, дойдут кораблики. Еще вдесятеро дальше – извини, Борис Иванович! Англичане смеются над шведами и датчанами: мол, балтийская лужа им впору. Доля истины в сих насмешках есть.

– Над нами тоже смеются?

– Нет, над нами рано. Одно дело, когда взрослый детина спотыкается, другое – младенец, вчера сделавший первый шаг. Но если не обретем уверенную поступь – начнут.

– А обретем – постараются ноги переломать.

– Как водится. Все морские державы прошли через это. Так вот, я хочу сказать простую истину, которую любой военный моряк – какого бы флота ни был – почтет ересью. Линейные корабли и фрегаты для дальних океанских плаваний не годятся.

– Это еще почему? Что же годится-то?

– Ты на военном судне когда-нибудь был? Не на шканцах, не в капитанской каюте – а на нижней палубе?

– Что там особенного?

– Там матросы спят. В две перемены, по четырнадцать дюймов в ширину на брата. В этакой тесноте полмесяца потерпеть можно. Месяц – уже с трудом, болезни начинаются. На второй месяц становятся повальными. Плавание в Индию занимает полгода в один конец.

– Постой, граф! Мы всю морскую науку взяли у англичан и голландцев, они в дальние моря ходят и доселе живы.

– Ходят торговые суда, коих у нас почти совсем нет. Военные – очень редко, и с такими потерями в людях, что просто беда. На торговце народу меньше по крайней мере впятеро. Пространства довольно, хотя без излишества. Вода, провиант, амуниция – не стоит и говорить, насколько легче снабжение.

– Убавить команду на любом фрегате – то же и выйдет.

– Сразу не выйдет. Всех переучивать придется: малым числом с парусами совсем иначе работают. И вообще, суда для боя и для дальнего плавания… Как бы сказать… Эти два предназначения совмещаются плохо. Лучше изначально, на верфи, закладывать особую породу корабельную.

– Вот теперь понял, к чему клонишь. Ты ведь о своих судах?

– Между прочим, «Савватий» – лучший корабль у Остендской компании. И самый большой. Другие – тонн по двести-триста. Только один на шестьсот, в Гамбурге достраивается.

– Вижу, что о собственной компании для индийского торга возмечтал. Да с монопольными правами. Подумай, сколько будет завистников: не боишься?

– С завистниками охотно поделюсь. Если деньги вложат. Люди, в чьем содействии нуждаюсь, тоже не пожалеют. Будет ли монополия, неважно – соперники из русских купцов, где они? Большие деньги стоят на кону. Очень большие. И казне хватит, и всем остальным.

Борис Иванович взглянул испытующе. Я улыбнулся:

– В Остенде у меня смешная доля: один процент. Когда люди переймут необходимый опыт…

– Есть у кого?

– Там служат якобиты, ходившие на компанейских судах. На «Савватии» из них штурман и еще трое. Остальная команда: русских чуть меньше половины, неаполитанцев треть, немного немцев и всякой портовой изгари, вплоть до малайцев. Сии нации никто не зрит себе соперниками, учиться дают. Посему вторая весть для Его Императорского Величества: за несколько лет можно выучить моряков, коих не страшно будет посылать вокруг света.

– Петр Алексеевич так долго ждать не будет.

– Если беременную принуждать, чтобы разрешилась пораньше… Впрочем, на все его царская воля. Теперь просьба: люди нужны. Хотя нет, не так: он поймет превратно и даст, которых не жалко. Нужна привилегия нанимать, кто мне годен: матросов и навигаторов. Обдумать кондиции для кончивших курс Морской академии. Ежели до Рождества состоится о них высочайшая резолюция – успею пристроить на суда, уходящие в феврале.

– В Индию?

– И в Китай тоже. А неугодно государю – не буду настаивать.

Через неделю, исполняя обещание поделиться английскими коммерческими тайнами, я передал князю Куракину обширную промеморию, рисующую правдивую и соблазнительную картину восточной торговли. Самому интересно было составлять: неожиданные связи открывались. К примеру, зависимость военной мощи морских держав от поставок индийской селитры. Смогла бы Британия обеспечить хоть четверть потребности флота в порохе внутренними средствами? Сомневаюсь. А Голландия? Хитрые бюргеры накапливали ценное сырье в мирные годы, продавая во время войн буквально втридорога – с прибылью в двести процентов! Только чай умножает деньги в близкой пропорции; всяческие ткани (в которых я к тому же не разбираюсь) – гораздо меньше. Кстати, в России пороха почти всю войну не хватало, и Матвеев, помню, хлопотал о покупке селитры у тех самых голландцев! Царя это должно зацепить.

Стараясь, в видах проникновения на Восток, пополнить русскими моряками экипажи фламандских судов, я не забывал о своей главной коммерции. Со сбытом железа продвинулся неплохо. Потеснил шведов в обоих Нидерландах, даже в Льеже встал твердой ногой. Для тех, кто не знает здешних особенностей: расторговаться в Льеже с таким товаром – все равно что привезти дрова в лес и продать с прибылью. Надо подстраиваться под запросы местных мастеров, чтобы поставлять именно такой металл, который идет в работу.

С завода писали, что лужение по способу Реомюра испробовали: результаты отменные, белая жесть выходит лучше саксонской. Распорядился делать в запас, а сразу в продажу не пускать. В торговом соперничестве внезапность нужна не меньше, чем на войне; да и не помешает сначала перед царем похвастаться.