– Ты! – Надзиратель сгреб Джейн за шиворот, едва при этом не задушив, и пинком открыл дверь позади себя. – Жди здесь. Если, когда я вернусь, тебя здесь не окажется, можешь сама прикидывать, что с тобой будет.

Он швырнул ее внутрь и захлопнул дверь.

Торопливые шаги детей стихли в отдалении, и наступила тишина.

Джейн осталась одна. Ближнюю стену помещения, куда ее запихнул Благг, полностью занимало высокое, почти до самого потолка, окно. Его стекла были неравномерно замалеваны серой и тускло-синей краской. Руководство, видимо, полагало, что это должно способствовать росту производительности, поскольку иначе окружающая обстановка будет отвлекать работников от их основного занятия. С улицы через слой краски сочился бледный, по-зимнему слабый свет, почти не дававший тени. Но около рам, там, где краска растрескалась и местами отстала от стекла, пробившиеся лучики сияли по-летнему ярко.

Вдоль окна тянулся длинный лабораторный стол, заставленный приборами для тестирования. По экранам трех тихонько гудящих осциллографов медленно ползли угловатые синусоиды. Белые рабочие халаты, небрежно накинутые на вешалки или просто брошенные на табуретах, создавали ощущение поспешного бегства. Будто вдруг поступила весть о случившейся где-нибудь аварии и техномаги нижнего уровня, которые здесь работали, мигом сорвались с места. В дальнем конце лаборатории в испытательной камере покоилась новая модель глазного яблока дракона. Размерами оно было с Джейн. Щелк. Глаз повернулся и уставился на подменыша.

Джейн затрясло от ужаса. Она попыталась представить, какое наказание наложит на нее Благг за совершенное преступление, и не смогла. Что бы он ни придумал, все равно будет плохо. Девочка медленно пересекла лабораторию. Вернулась обратно. Звук шагов эхом отражался от высокого потолка. Драконий глаз следил за ее перемещениями.

Жив ли Задира? Его план превзошел самые худшие опасения. Джейн думала, что пострадает только она. Ее поймают и подвергнут наказанию. Скорому и ужасному. И больше никому ничего не будет. Все обернулось хуже, гораздо хуже для всех.

Время шло, а Благг не возвращался. Да и техники, которые наверняка работали здесь постоянно, не спешили появляться. Вначале она ждала их со страхом, понимая, что они не станут слушать ее объяснений, а просто погонят вон. Затем, обезумев от тоски, начала с нетерпением предвкушать, как они придут. Позже отчаялась и в этом. Наконец она погрузилась в состояние безразличного равнодушия. Придут – не придут, ей все равно. Сознание подменыша превратилось в сосуд чистого восприятия, и Джейн пассивно созерцала собственные ощущения от шершавой металлической пыли, покрывавшей лабораторный стол, озоново-резинового запаха вольтметров и лоснящегося блеска вытертых сидений табуретов. Исчезни она, и эти вещи прекратят существование, молча и благодарно скользнув в небытие.

Мучительно-медленными шажками подобрались сумерки. В лаборатории сделалось холоднее. Когда уже почти стемнело, кто-то протопал по коридору, щелкая выключателями. Над головой один за другим замерцали ряды светящихся трубок.

У Джейн начал болеть живот. Она чувствовала себя такой несчастной, что даже плакать была не в силах. В бессчетный раз Джейн вышла на середину лаборатории. Внутренности свело судорогой. Она понятия не имела, который час, но время ужина, без сомнения, давно миновало. Драконий глаз следил за каждым ее движением.

Громыхнула, распахиваясь, дверь, и в лабораторию с усталым и рассеянным выражением на лице вошел Благг. Его серая рабочая блуза с закатанными до локтей рукавами намокла под мышками. Драконий глаз переключился на Благга.

– Что ты делала у меня в кабинете?

Странно, но на Джейн Благг не смотрел. Вместо нее он не сводил хмурого взгляда с маленького кристалла в филигранной оправе, который висел на тесемке, зажатой в его ладони.

– Я просто…

Рука Джейн, словно обретя свою собственную волю, поднялась ко рту. Губы непроизвольно сжались. Жест в точности повторял движение, проделанное подменышем перед дверью каптерки. Ужаснувшись, она отдернула руку и спрятала ее за спину.

С минуту Благг не мигая пучил на нее глаза. По лицу надзирателя медленно расплывалась улыбка.

– Ах ты, маленькая проказница! Ты копалась в моем мусоре.

– Нет! – пискнула Джейн. – Я ничего не взяла; правда, ничего.

Благг сунул кристалл в пластиковую коробочку и убрал в карман робы. Затем протянул волосатую ручищу и взял подменыша за подбородок.

– Хм-м. – Он окинул Джейн оценивающим взглядом. Ноздри у Благга раздулись. – Значит, шарила у меня в мусорной корзине? Искала апельсиновые шкурки и корки от бутербродов. Ну, почему бы и нет? Здоровый аппетит молодому организму на пользу.

Никаких угроз. Все складывалось еще страшнее, поскольку его поведение вообще не имело объяснения. Джейн снизу вверх непонимающе глядела на Благга.

Положив руки на плечи Джейн, он медленно поворачивал ее так и этак.

– Сколько уже ты на меня работаешь? Да, уже несколько лет, верно? Как время летит. Ты становишься большой девочкой. Может, настала пора тебя продвинуть, а? У меня тут наметилось свободное место рассыльного. Как тебе?

– Сэр?

– Не сэркай мне! Это достаточно простой вопрос. – Он странно на нее посмотрел и снова понюхал воздух. – Фу-у! Да у тебя кровь. Почему не вымылась?

– Кровь? – тупо переспросила Джейн.

– Во. – Благг показал тупым толстым пальцем на ее ноги.

Она посмотрела вниз. По икре и вправду ползла струйка крови. Теперь Джейн почувствовала зуд от самого основания бедра.

Это последнее унижение сломило ее и без того хрупкое самообладание. Внезапное появление крови из какой-то незамеченной ранки прорвало тонкую преграду, сдерживавшую и весь ее страх, и все ее дурные предчувствия. Она разревелась.

– О черт! – скривил морду Благг. – Ну почему эта пакость всегда приключается именно со мной? – Он с отвращением махнул ей, указывая на дверь. – Пошла вон! Отправляйся в медпункт и делай все, что тебе там скажут.

– Поздравляю, – сообщила ей пожилая медсестра. – Ты теперь женщина.

Поросячьи глазки, острый нос и пара ослиных ушей весьма удачно сочетались с ее кислой физиономией. Она показала Джейн, как складывать гигиеническую салфетку и что с ней потом делать. Затем пробубнила лекцию по личной гигиене, одарила подменыша двумя таблетками аспирина и отправила домой в пятый корпус.

Задиру уже доставили. Он лежал на своей койке, в горячке мотая забинтованной головой.

– Потеряет левый глаз, – прокомментировала Тряпочка. – Если выживет. Они сказали, что если он не умрет сегодня, то, возможно, поправится.

Джейн робко коснулась Задириного плеча, хотя это стоило ей немалых усилий. Кожа полукровки сделалась цвета воска и покрылась холодной испариной.

– Летай в гостеприимных небесах, – бормотал он в бреду. – Присоединяйся к поколению пепси.

Джейн отдернула руку, словно обожглась.

– О нем уже я забочусь. – В голосе хульдры прорезались дерзкие нотки. – Так что не лезь. – Тряпочка принялась суетливо разглаживать одеяло. Закончив, она выпрямилась, уперлась кулаками в бока и уставилась на подменыша, демонстрируя явную готовность принять открытый вызов. Не дождавшись ответной реакции, Тряпочка гаденько ухмыльнулась: – Тебе пора в кроватку, да?

Джейн кивнула и направилась в свой угол.

Гримуар ждал ее. Мальчик-тень честно оставил его под сложенным одеялом, как ему велели. Джейн медленно разделась, исхитрившись расстелить койку и нырнуть в нее, не обнаружив присутствия книги. Обхватив ее руками, Джейн мгновенно ощутила покалывание, словно через тело пробежал слабый разряд электрического тока. Странное ощущение.

В ту ночь, казалось, заснуть ни у кого не получится. Задира стонал, кричал, что-то бормотал в забытьи, и его страдания передавались остальным. Кое-кто из мелюзги выбрался из собственных коек, чтобы пригнездиться к своим друзьям. Даже самые старшие время от времени вздыхали и переворачивались на бок спиной к полукровке.