Первым местонахождением, куда в начале июня 1959 года направилась наша экспедиция, был район соленого озера Ирэн-Нор, мимо которого когда-то проходил караванный тракт из Пекина на Улан-Батор (тогда Ургу). Около 40 лет ранее здесь работали американские палеонтологи, собравшие остатки утконосых, хищных и панцирных динозавров и назвавшие это местонахождение Ирэн-Дабасу. Вокруг Ирэн-Нора расстилается полупустынная степная равнина с редким кустарником. Правда, весной, хоть и ненадолго, степь, пестреющая яркими цветами, выглядит привлекательно. В июне вся эта красота исчезает и степь превращается в выжженную солнцем пустыню. Северный берег озера имеет вид невысокого обрывистого плато, у которого мы разбили свой палаточный городок и где начались наши первые раскопки.
Уже через неделю бульдозер "шутя" снял несколько сотен кубометров "пустой породы" сверху, обнажив костеносный горизонт на большой площади. Такой размах работ не был бы достижим при ручных раскопках. Механизация раскопок ставит их на совершенно другой технический уровень, облегчая их организацию и намного удешевляя стоимость работ, а самое главное — дает несравненный эффект по своим результатам.
На Ирэн-Норе нам удалось выкопать множество костей хищных и утконосых динозавров. Среди последних был почти полный скелет бактрозавра, оказавшегося, как теперь выяснилось, самым ранним и примитивным их представителем. По форме черепа и строению зубов бактрозавр был еще похож на своих предков — игуанодонтов, отличаясь от более поздних утконосых динозавров отсутствием гребней на голове и меньшим числом зубов. Более сложное и совершенное строение зубного аппарата, а также развитие черепных гребней, иногда с воздухоносными полостями, отражают основное направление в эволюции утконосых динозавров, приспособившихся к жизни в водных бассейнах и питанию подводной растительностью. Бактрозавр, появившийся в начале позднемеловой эпохи, — чрезвычайно важное звено в истории орнитопод, или птиценогих динозавров, так как он связывает в непрерывную цепь два их семейства — игуанодонтов, живших в раннемеловую эпоху, и их потомков — утконосых динозавров, живших в позднемеловую эпоху.
Представители динозавровой фауны Ирэн-Нора, в состав которой входили также черепахи и крокодилы (их остатки найдены вместе с костями динозавров), обитали как в самом озере, которое существовало здесь в меловой период, так и по его берегам — в зарослях. Трупы динозавров и других позвоночных захоронялись в прибрежной части озера, о чем можно судить по волноприбойным знакам в слоях костеносной толщи. В те времена Гоби была не столь пустынной, а, напротив, тропической или субтропической областью с обилием пресных водоемов и растительности. Трудно сказать, является ли современный Ирэн-Нор потомком уходящего в глубь веков мелового озера или оно вторично возникло на этом месте в более позднее время.
Взятие костей монолитами
Немного южнее Ирэн-Нора, в Ирдин-Манга, мы раскопали эоценовых млекопитающих, среди которых наиболее эффектными оказались бронтотерии — были обнаружены скелет и несколько черепов. Вместе с ними нашли остатки древних тапиров, своеобразных непарнопалых — халикотериев, древних свиней, крупных хищников — креодонтов, грызунов, насекомоядных и других млекопитающих, а также остатки птиц, черепах и рыб. Этот фаунистический комплекс был аналогичен обнаруженному десятью годами раньше в Эргиль-Обо. Судя по составу бронтотериевой фауны, в эоценовую эпоху на территории Гоби были распространены заболоченные леса, а климат продолжал оставаться влажным и достаточно еще теплым, но уже не таким жарким, как в мезозое.
Восточнее Ирэн-Нора, в Тунгуре, мы добыли неполный скелет и черепа древнего хоботного из группы мастодонтов — платибелодона ("плоскозуба"), нижние челюсти которого вместе с резцами образуют своеобразную лопату-ковш, что связано с приспособлением к питанию водной растительностью. Кроме платибелодона здесь мы нашли остатки носорогов, жираф и оленей, хищников, крупных грызунов, похожих на бобра, и других млекопитающих. Среди хищников особенно интересным оказался превосходной сохранности череп, принадлежащий древней кунице неизвестного рода. Вместе с костями млекопитающих встречалось много раковин пресноводных моллюсков, которые обитали в водоемах, где происходило захоронение животных. Тунгурская фауна жила в миоценовую эпоху — около 12–15 миллионов лет назад, когда в Центральной Азии преобладали лесостепные ландшафты типа современной саванны Африки. Климат по сравнению с мезозойской эрой и даже эоценовой эпохой стал более умеренным, но не континентальным еще, как это свойственно Центральной Азии в настоящее время.
Расширяя наши разведочные работы на восток от Ирэн-Нора, мы добрались однажды — это было в конце июня — до Тайрим-Нора, представлявшего большую впадину почти без воды, скудные остатки которой напоминали о крупном водном бассейне прошлого. Место для ночлега, ориентируясь на черные тучи, как будто вознамерившиеся восполнить недостаток воды в котловине, было выбрано на самом высоком участке плато, обрывавшемся вниз 100-метровой стеной. Палатки ставить было некогда, и мы, сдвинув койки у боковых бортов грузовиков, натянули над ними большие брезенты, закрепив их верхние концы за кузов машин, а нижние подвернув под задние перекладины коек. Получалась крыша, не раз спасавшая нас от ненастья. Оно пришло только во второй половине ночи, под утро. Гроза, предшествовавшая сильному ливню, длилась около двух часов. Мне, много путешествовавшему ранее и не раз, конечно, попадавшему в сильнейшие грозы, не приходилось еще наблюдать таких страшных молний. От бело-фиолетовых разрядов слепли глаза и глохли уши. В интервалах между адскими вспышками и раздирающим грохотом в воздухе, насыщенном электричеством, стояло бледное мигавшее свечение и слышалось легкое потрескивание. Металлические раскладушки на мокрой земле, прикрытые сверху кошмой и нашими несчастными телами, были вполне подходящими объектами для грозовых разрядов, сосредоточившихся на самом высоком участке плато. Трофимов, лежавший на соседней койке, после каждого удара утверждал, что следующий непременно будет в нас. По правде говоря, я до сих пор недоумеваю, почему этого не случилось. Нервы наши к концу двухчасового испытания были достаточно напряжены.
Наибольшего успеха экспедиция добилась во второй половине лета в районе Ула-Усу (на запад от Ирэн-Нора), где были осуществлены крупные бульдозерные раскопки. Фауна Ула-Усу начинается с эрценовой эпохи и кончается олигоценовой, т. е. как раз освещает этап истории между фауной Ирдин-Манги и Тунгура, но сначала все по порядку.
Прежде всего оказались нелегкими поиски самого Ула-Усу: работавшая здесь ранее американская экспедиция не сообщала никаких ориентиров этого колодца[25], да их не существовало и в действительности. Колодец находился в небольшой ложбинке, на плато, и можно было десять раз проехать мимо, не заметив его. Так и случилось, прежде чем наши поиски увенчались успехом, и мы, наконец, "привязались к точке". Уместно добавить, что вообще ориентировка на равнине, плоской, как дно гигантского блюдца и совершенно однообразной, чрезвычайно трудна.
За три часа осмотра Ула-Усу нам удалось найти только две нижние челюсти бронтотериев. Этого было слишком мало для местонахождения, где американские палеонтологи собрали обильный материал по бронтотериям. Чувствовалось что-то не то, но решить вопрос сразу было нелегко. Бензина, взятого для маршрута, оставалось лишь столько, чтобы вернуться в лагерь, находившийся более чем за 200 километров. Поэтому мы отметили места находок флажками, полагая вернуться сюда еще раз для более тщательного осмотра.
Но, как это бывает не только в романах, неожиданные события разыгрались в последний момент. От Трофимова и Бурчака-Абрамовича, ушедших приблизительно на километр вперед, прибежал запыхавшийся коллектор с полной кепкой костей и известием, что они нашли большое скопление, по-видимому, то, о котором писали американцы. Мы немедленно отправились туда. Действительно, костей было очень много — ими были буквально усыпаны макушки низеньких коричнево-серых глинистых холмиков в дне котловины. В одном месте лежал рассыпавшийся и изрядно разрушенный скелет. Больше уже не было никакого сомнения в необходимости поставить здесь большие раскопки.
