Литмир - Электронная Библиотека

Вечером у нас в гостях были араты. От них мы узнали, как лучше проехать к интересовавшим нас обрывам, и получили дополнительные сведения о костях в других местах.

Утром распределили силы. Эглон с рабочими отправился раскапывать черепах, целый прослой которых, переполненный панцирями, обнаружил вчера Пронин. Новожилов должен был обследовать Цаган-Улу с южной стороны и изучить ее геологическое строение. Лихачев остался в лагере за повара. Остальные трое — Пронин, Александров и я — поехали на "Козле" к Алтан-Уле.

Впереди лежала "безнадежная" полоса песков, уходившая далеко к западу — в страшную песчаную котловину, откуда вчера пришла песчаная буря. Попытка пробиться напрямик через пески окончилась неудачей: бедный "Козел" не тянул даже на первой скорости. За песками располагались каменистые склоны, тянувшиеся к подножию Алтан-Улы, близ середины которой виднелись желанные красноцветные обрывы, или бэдленды. Однако "близок локоть, да не укусишь".

Единственной возможностью было подняться вверх по руслу с тем, чтобы по какому-нибудь правому притоку, т. е. такому же сухому руслу, пробиться к обрывам. Они находились всего в каких-нибудь 15 километрах, но эти 15 километров были хуже иных 150. Машина не в состоянии была их преодолеть.

Вскоре удалось найти правый приток, и мы начали подниматься по нему. Местами русло было заметено песком, но "Козел" наш лихо проскакивал, нигде не застревая.

Это русло привело нас, однако, не к западным и даже не к средним, а к восточным обрывам, которые мы посетили несколько дней назад. Все приходилось начинать сначала, но мы хотели пробиться во что бы то ни стало, взяв курс прямо на обрывы, расположенные у средней части подножия Алтан-Улы.

Нас встретили бесчисленные русла и огромные камни. Все же после упорной борьбы нам удалось достичь цели — добраться до средних, или центральных, обрывов Алтая-Улы, хотя в душе у всех не раз было желание повернуть назад.

Условившись с Александровым, который остался около машины, что вернемся часа через полтора, мы с Прониным наметили район действий, и каждый отправился в свой путь осматривать обрывы. Овраги были такого же типа, как и в Нэмэгэту, — узкие и глубокие, с отвесными красными стенами внизу и желтыми шапками наверху. Мне явно не везло: кости попадались редко, и, когда время стало истекать, я повернул обратно, хотя было совершенно очевидно, что такой беглый осмотр недостаточен для отрицательного заключения. Через условленные полтора часа я был у машины, но Пронин еще не приходил. Прошло больше получаса после назначенного времени, и мы с Александровым начали беспокоиться и думать о том, что его, может быть, надо идти разыскивать. Неожиданно в этот момент голова Пронина вынырнула из ближайшей промоины.

Каньоны Алтан-Улы близ 'Могилы дракона'

Оказывается, он попал в такой лабиринт глубоких ущелий, что потерял ориентировку и присел отдохнуть, думая уже не о костях, а о том, как выбраться. И вот именно тогда взгляд его, рассеянно скользнув по плите песчаника, вдруг уперся в… скелет, торчавший из плиты! Пронин, забыв про усталость, подскочил, как на пружине. Неподалеку от первого скелета из породы выступали кости по крайней мере еще трех экземпляров. Вот это была находка! Правда, вслед за радостью пронзила беспокойная мысль: как сюда пробраться на грузовиках и как выломать скелеты из мощной плиты, уходившей в глубь склона. Ведь Пронин, помимо искателя, был и шофером и не забыл, как два дня назад мы с ним безуспешно пробивались сюда на грузовике, несмотря на все его водительское мастерство. Было уже поздно идти осматривать открытое Прониным кладбище динозавров, которое было названо потом Могилой дракона, и мы вернулись в лагерь.

Следует отметить, что беспокойство Пронина было не лишено основания: два года мы ломали Могилу дракона — гнулись ломы, крошились кирки и разлетались вдребезги кувалды и зубила, но все же скелеты были взяты. Они принадлежали гигантским зауролофам. Помещение нынешнего Палеонтологического музея не позволяет их смонтировать: только одна задняя нога имеет в высоту более трех метров. Поэтому пока экспонированы их черепа и отдельные части скелета, а также великолепно сохранившиеся отпечатки шкуры.

На следующий день Пронин присоединился к Эглону, а я с Александровым отправился на "Козле" к горе Цумцис-Хайрхан — двуглавому останцу, к западу и юго-западу от которого тянулись бесконечные обрывы красно-цветных толщ, манивших своей неизвестностью.

По обыкновению при мне была винтовка. Проехав несколько километров, я неожиданно увидел притаившегося за кустом джейрана. Раздумывать было некогда. Я приложился и выстрелил — пуля попала прямо в сердце. Тушу джейрана пришлось освежевать и отвезти в лагерь. Пока все это было проделано, наступила вторая половина дня. На западе нависли мрачные песчаные тучи. Начали налетать отдельные порывы ветра, иногда настолько сильные, что едва можно было удержаться на ногах, задыхаясь при этом в облаке песчаной пыли. Невзирая на это, мы все же доехали до первых обрывов, на которые я тут же и полез, рискуя, что меня может сильным вихрем подхватить и сдуть, швырнув на полтора-два десятка метров вниз. Иван Михайлович остался чинить камеру, проткнутую шипом саксаула, — обычная история после нескольких километров пути по зарослям этого кустарника.

В одном месте я увидел торчащий в породе череп небольшого динозавра, но ничего не смог с ним сделать: он глубоко уходил в плотный песчаник. Когда я вернулся к машине, то увидел новое несчастье — Иван Михайлович не успел починить еще одной камеры, а уже спустила другая. Мне пришлось помочь ему, прекратив дальнейший осмотр обрывов.

Ветер становился настолько сильным, что я не мог удерживаться на баллоне, который накачивал. Теперь ветер дул непрерывно, осыпая нас волнами песка. С трудом мы поставили на место баллон и решили возвращаться в лагерь, но уже и это было не так просто сделать. Кругом стояла непроницаемая песчаная мгла, застлавшая даже солнце, как будто его не было на небе, и дорогу, по которой мы ехали сюда, теперь найти было нелегко, так как все следы замело. Пришлось двигаться наугад.

В лагерь мы вернулись только к концу дня, когда буря уже стала утихать. Небо прояснилось, и выглянуло солнце — совсем так, как у нас бывает после большого летнего дождя.

В лагере после песчаной бури, достигшей на этот раз особенной силы, все было разворочено: койки, постели, одежда валялись в разных местах вокруг лагеря, наполовину засыпанные песком. Лежавшие на земле пакеты с образцами совсем занесло песком, и пришлось устраивать самые настоящие раскопки, чтобы извлечь погребенные коллекции. В результате беспорядка, произведенного бурей, потерялся черепаший череп, который не успели упаковать. Сильно пострадали от песка и продукты. Эглон рассказал, что, когда они возвращались с раскопок, порывом ветра его свалило с ног.

мая нам пришлось прервать далеко еще не законченные работы и возвратиться в нэмэгэтинский лагерь, так как 1 июня мне необходимо было ехать по делам экспедиции в Улан-Батор.

Итак, в результате четырехдневного маршрута были открыты два крупных местонахождения: Могила дракона и Цаган-Ула. В последнем выкопали несколько частей скелетов хищных динозавров, собрали остатки зауролофов и добыли более десятка панцирей черепах[12]. Уже одни эти открытия по объему и качеству своего материала могли бы быть результатом большой экспедиции.

Накануне нашего отъезда в Улан-Батор Намнандорж с Иваном Михайловичем отправились закупить в ближайших юртах баранов — для лагеря и нам в дорогу. Возвращаясь, они проезжали мимо того места, где лежал убитый нами кулан, так и не доставленный еще в лагерь. Теперь на нем сидел гриф, которого они решили подстрелить, чтобы использовать затем в качестве экспоната для Улан-Баторского музея. После первого же выстрела гриф упал, но, когда они подбежали к нему, он был еще жив и оказывал отчаянное сопротивление, несмотря на то что пуля попала ему в бок и из открытой раны лилась кровь. Охотники связали грифа и бросили на заднее сиденье, где лежали два барана. Но, по-видимому, гриф был связан плохо, так как через несколько минут, собрав все свои силы, он прыгнул на спину Александрову. Перепуганный шофер на ходу выскочил из машины. К счастью, гриф не нанес ему никаких повреждений. После этого грифа уже связали крепко-накрепко. Когда его привезли в лагерь, то привязали веревкой к вбитому колышку.

19
{"b":"235306","o":1}