– А люди, которые будут сопровождать обоз, должны знать о содержимом груза? – поинтересовался Николаев.

– Что ты! Ни в коем случае, иначе они сговорятся между собой и сами захватят караван.

– Понятно.

– Да, я приготовил для тебя одежду – новенький халат и чалму, чтобы ты походил на местного купца, который везет товар в Кабул.

Еще около часа они обсуждали подробности этого путешествия, и затем эмир сказал:

– А теперь идем в подвалы казнохранилища: как там идет подготовка.

Когда эмир с советником спустились с крыльца парадного входа, их ждала черная карета с охраной. Они тронулись по широкой дорожке между кустами можжевельника.

Подземное хранилище находилось недалеко, и вскоре они подъехали к нему в сопровождении конников во главе с Таксынбаем. Выйдя из кареты, полковник удивился: вокруг не было ни одного солдата, хотя прежде здесь нес службу целый отряд. Николаев догадался: их убрали отсюда намеренно, чтобы никто не узнал об отправке золота.

По кирпичной лестнице они спустились вниз к железным воротам. Затем начальник охраны Таксынбай стал стучать кулаком, и за дверью раздался голос:

– Кто там?

– Это я, Таксынбай, живо открывай!

Дверь отворилась со скрипом, и за нею показались два стражника средних лет. Увидев правителя, они вытянулись в струнку и застыли на месте, пока эмир не прошел мимо.

Большое полутемное хранилище со сводчатыми потолками было увешано керосиновыми лампами. Люди в белых штанах и рубахах копошились возле огромных сундуков и тихо переговаривались между собой. Их было человек десять, они заполняли золотом хурджуны – двухстворчатые матерчатые сумки. Затем их складывали посреди помещения. И когда работники подносили туда на плече тяжелые хурджуны, особый человек прошивал их грубыми нитками и черной краской ставил на полотне номер. Рядом стоял белобородый учетчик в большой чалме, длинном халате до пола и карандашом делал записи в тетради. За работой этих людей наблюдал Даврон, который ходил по хранилищу и строгим голосом давал указания: «Торопитесь, после отдохнете… Хватит разглядывать монеты, они все равно не ваши».

Увидев эмира и советника, дервиш заспешил к ним навстречу с поклоном.

– Как идут дела, мой верный друг? Успеваете? – спросил эмир и пошел в глубь помещения, чтобы все увидеть своими глазами.

– Все делается в точности, как вы велели, – доложил дервиш, следуя рядом с государем. – Думаю, к вечеру управимся.

– Это хорошо, хорошо…

Эмир шагнул к двум работникам, чьи лица блестели от пота. Те сразу утерли мокрый лоб и застыли перед правителем в поклоне. Это были молодые, здоровые дехкане, которых Даврон нанял в одном из кишлаков. Они впервые воочию увидели своего государя. От волнения и страха у них перехватило дыхание, а усталости будто и вовсе не было.

– Как вам работается, не сильно утомились? – вежливо осведомился эмир.

– Благодарим, Ваше величество, – ответил один из них, едва подняв голову, – разве можно уставать на работе во благо нашего славного эмира!

Второй, чуть моложе, в знак полного согласия закивал головой.

– Трудитесь усердно, от чистого сердца, вам доверено государственное дело. Это деньги всего Бухарского эмирата. Вы должны гордиться тем, что удостоены такой чести.

– О да, конечно, мы будем молиться за нашего великого эмира…

В это время к эмиру заспешил главный хранитель казны, высокий пожилой человек в ярко-красном халате и с толстой книгой под мышкой. Он стал извиняться, что, увлеченный важной работой, не сразу заметил почтенного правителя.

Эмир сразу заговорил о деле, и тот подтвердил, что сам лично ведет строгий контроль: каждый хурджун с золотом взвешивается и записывается в книгу учета. И в подтверждение сказанного раскрыл большую книгу, желая показать цифры. «Не надо, я верю тебе», – сказал Алимхан.

Эмир пошел дальше, наблюдая за тем, как работники загребают руками из потемневшего с годами сундука блестящие монеты и горстями опускают их в хурджуны.

Затем правитель встал возле людей, которые совками выгребали золотой песок из сундуков и ссыпали его в шелковые мешки.

И тут Алимхан вспомнил о самоцветах:

– А что вы делаете с драгоценными камнями? Вы их уже упаковали? Там нужен глаз да глаз.

– Еще нет, Ваше величество. Мы займемся ими в последнюю очередь, я лично сам уложу их по мешочкам. Разумеется, это будет сделано с участием досточтимого Даврона.

– Покажи их мне, я люблю самоцветы.

И казначей подвел эмира к нишам в стене. Там на кирпичных полках стояли железные ларцы с увесистыми замками – их было более десяти.

– Ну-ка, открой один, где алмазы, – приказал Алимхан.

Казначей снял со стены связку ключей и быстро исполнил повеление эмира. И едва крышка ларца открылась, маленькие алмазные камушки заиграли яркими огнями.

– Не правда ли, это безумная красота? – воскликнул правитель, и глаза его заблестели.

Вокруг все закивали головами в знак согласия.

– Очень они красивы, когда их множество, – эмир взял горсть камней в ладонь и принялся разглядывать. – Жалко, что у нас нет более крупных алмазов. Это мой любимый камень.

– Позвольте спросить, как быть с золотой посудой, украшениями, ведь они много места займут? – спросил Даврон.

– Пока не трогайте, их заберем в последнюю очередь.

– Понял вас, мой повелитель.

– Я доволен вашей работой, продолжайте, а ты, Даврон, проводи нас до ворот.

Уже у выхода эмир обернулся к своему верному слуге:

– Даврон, к ларцам не подпускай работников, а то не заметишь, как они проглотят драгоценные камни.

– Мой повелитель, это довольно глупые дехкане, они не додумаются до этого.

Эмир усмехнулся.

– Даврон, я гляжу, ты плохо знаешь людей. Сейчас в голове этих работников только одна мысль, как бы что-нибудь спрятать.

– В таком случае они могут и золотой песок проглотить, – заметил Николаев.

– Пусть глотают, разве цену песка можно сравнить с ценой алмаза, рубина. Да и песка много не съешь. Пусть едят, мы от этого не обеднеем.

Когда эмир с советником вышли из подвала, яркие лучи солнечного света ударили в глаза, ослепив на мгновение.

По дороге во дворец, покачиваясь в коляске, Николаев сказал о своих опасениях:

– Алимхан, эти работники, вернувшись домой, могут проболтаться о золотом караване, и люди пойдут за нами следом, чтобы узнать место клада.

– Об этом я уже позаботился: ни один из них не выйдет из хранилища, в том числе и мой казначей, пока вы не завершите это дело. Вот еще что, ваш караван должен двигаться только по ночам, а днем будете отдыхать в безлюдной степи. Всячески обходите стороной кишлаки и пригороды. И еще, перед трудной дорогой надобно тебе выспаться и отдохнуть. Для этого уже приготовили удобную комнату, там есть все необходимое. Это рядом с дворцом. Если будет скучно, приходи ко мне в кабинет, сыграем в нарды, шахматы, – улыбнулся эмир.

Таким образом, Алимхан дал понять другу, что и ему не дано право покидать Арк. Это не обидело Николаева, хотя, как человек военный, он не привык к дворцовым играм. Но Азия несколько изменила его нрав, сделав более гибким.

Друзья вернулись в резиденцию, и эмир пригласил советника в свой кабинет сыграть в нарды. Ему хотелось отвлечься от важных забот. Отказать правителю было как-то неудобно. Во время игры они беседовали о политике, о женщинах, вспомнили о годах учебы в кадетском корпусе в Москве. И после Николаев ушел в комнату для особо важных гостей в соседнем здании – гостинице для зарубежных гостей.

Охрана советника осталась ждать его в приемной комнате, где имелся кожаный диван. Толстый хозяин заведения, одетый по-европейски, в светлом мятом костюме, был рад, что наконец-то у него появился гость. Широко улыбаясь, он повел Николаева по коридору.

– Вот ваша комната, мой господин. Если буду нужен, на столике лежит колокольчик, – сказал он гостю и покорно удалился, чтобы не быть назойливым: его предупредили, что европейцы не любят этого.