Заметны были немецкие фамилии в административных учреждениях, суде, полиции. Последняя во многом отвечала известной немецкой склонности к порядку, «орднунгу». В уездной южноуральской истории сохранились имена городничих, полицейских исправников. Так, в Златоустовском горном округе полицейскими исправниками в XIX веке служили Егор Михайлович Дистерло и Иосиф Иосифович Меджер. Уездным исправником в Верхнеуральске начинал Андрей Христианович Зигель, позднее переведенный в Оренбургское губернское правление полиции и награжденный орденами Святой Анны, Владимира и Станислава. А Иван Егорович Швейгофер, родившийся в Саксонии и по приезде в Россию сделавший здесь успешную военную карьеру, после выхода в отставку перешел на гражданскую службу в Челябинске, где в 1780-е годы был городничим и расправным судьей. В каком-то смысле наследовал отцу и сын, Федор Иванович Швейгофер, также ставший челябинским уездным судьей.

В разное время в Челябинске земскими начальниками участков служили также немцы Николай Николаевич Эсмонтп Людвиг Робертович Яворский. А одним из самых известных челябинских исправников был Федор Федорович Вангейм фон Квален – его имя в первой половине XIX века знал каждый горожанин. Герой войны 1812 года, потерявший в сражении руку, он служил сначала в Белебее и Оренбурге, а в 1820-х годах был назначен земским исправником в Челябинский уезд.

Катав-Ивановский завод. Заводской пруд и плотина. Лето 1910. Фото СМ. Прокудина-Горского. Фрагмент

Der Kataw-lwanowoer Betrieb. Der werkseigene Teich und der Damm. Sommer 1910. Foto von S.M. Prokudin. Fragment

И ладно бы дело ограничивалось только службой! У Квалена было хобби, страсть: к палеонтологии и геологии. Выйдя в отставку, он целиком отдался этому увлечению, – именно фон Квален открыл великолепное Баландинское месторождение белого мрамора, который в советское время шел на экспорт. Кроме того, будучи на «пенсионе», Федор Федорович успел поработать и управляющим на частных заводах – в той самой стихии, которая для «русских немцев» всегда была притягательной.

В своем знаменитом Курсе русской истории В. О. Ключевский назвал Урал настоящим «открытием Петра Первого». Это справедливо не только для горного дела и металлургии. Уральское железо кардинально переломило политику России, до этого находившейся в «чугунной зависимости» от Швеции; оно изменило экономический уклад, в котором тесно сплелись русские обстоятельства и немецкое устроительство; оно обеспечило Россию той стратегической продукцией, которая делала страну сильной.

Эпоху становления горнозаводского Урала можно в полной мере назвать великой. Это был крупнейший «промышленный прорыв», сродни масштабной индустриализации в Советской России. Начавшись в петровскую эпоху в Пермском крае и на Среднем Урале, эта первая индустриальная волна достигла своего пика в середине XVIII века на Южном Урале. Только за два десятилетия (начиная с 1745 года) здесь было построено более двадцати крупных по тем масштабам заводов – подобную динамику развития региона можно считать уникальной в российской истории.

Именно тогда, во второй половине XVIII века, практически полностью сформировалась современная горнозаводская карта Челябинской области, все ее базовые горнозаводские округа: Кыштымский, Катавский, Златоустовский и другие. Последний со времен Андреаса Кнауфа обрел славу крупнейшего оружейного центра России. И вместе с тем стал большим перекрестком сотен немецких судеб…

Начиналось все, как и положено – загодя…

В Лицевом летописном своде XVI века, составленном из летописей разных времен, есть примечательный рисунок: из ворот Кремля к трону великого князя московского подходят четыре путника. Под рисунком пояснение:

«О рудах. Тоя ж осени октября в 20 день приидоша на Москву Андрей Петров да Василий Иванов сын Болтина, что посылал Князь Великий с ними немец Ивана да Виктора на Печеру руды искать серебряные. И они нашли руду серебряную и медную Великого Князя в вотчине на Цымле (имеется в виду река Цыльма. – Прим, авт.), не доходя Космы реки…»

Это первая в истории запись о геологической разведке на Урале, датированная 1491 годом.

Вид на Златоустовский завод. Акварель Ф. Чернявского, 1819

Blick auf den Slatoustowsker Betrieb. Aquarell von F. Tschernjawski, 1819

Кем были два бесфамильных немца, которых отправили к Каменному Поясу, установить не удалось. Ничего не известно и про добычу серебра на «Цымле»-реке, притоке Печоры, – если и блеснуло оно, сопутствуя медным рудам, то совсем было скудно и вскорости выбрано. Зато очевидно, что присутствие в экспедиции немцев, а точнее – иноземцев вообще, – соответствовало «государевой задаче»: поставить на «контроль и прилежание» поиск и добычу серебра, которое на Руси и в Московии ценилось особо, настолько, что любая, даже самая скудная весточка о проблесках серебряных руд не оставалась без внимания.

Немецкая слобода в Москве в начале XVIII века. Гравюра Генриха де Витта (1671–1716)

Deutsche Siedlung in Moskau am Anfang des 18. Jahrhunderts. Gravur von Heinrich de Witt (1671–1716)

Урал притягивал. XVII век уже можно назвать «регулярно-систематическим» по участию немцев в изучении недр и нарождающемся здесь горнозаводском деле. В 1626 году, к примеру, немцы Герольд, Зорен, Фрик и Шмоль отметились в изучении меднорудного месторождения в левобережье реки Камы на ее притоке Яйве при так называемой Григоровой горе. 15 немцев работали на выросшем здесь Пыскорском заводе – пионере горнозаводского Урала.

В 1668 году, в царствование Алексея Михайловича, в Москву пришло новое известие о нахождении серебряных руд в «местах закамских». Донесение составили служилые люди, записав его со слов старца Лота из Далматовского Успенского монастыря: «Серебро, которое находят русские люди в татарских могилах, происходит из руды, которую добывают сибирские татары и калмыцкие люди в горе в вершине Уфы. Около той горы речки названием Тасмы устьями сошлись в Ай-реку, а длина той горы верст семь, поперек в версту, в вышину сажень на две тысячи и более…»

«Татарские могилы» пусть не смущают – так в старину называли сарматские погребальные курганы, богатые серебром и золотом настолько, что башкиры, по словам Лота, продавали «ту руду в Уфе по 13 рублей пуд». Столь низкая цена свидетельствовала, что золотоносных месторождений в нашем крае было открыто предостаточно. Место, указанное Лотом, скорее всего, расположено под Златоустом – там, где речка Тесьма впадает в Ай. Речки Большая и Малая Тесьма обтекают здесь с двух сторон хребет Большой Таганай.

Образцы руд, взятых на Тасма-реке в 1669 году, были доставлены в Москву, где их также апробировал немец и обнаружил серебро. Некоторые источники называют его имя – Христиан Дробыш. Он занимался разведкой серебряных руд и разработкой Шиловского месторождения и считается первым наставником уральских рудознатцев.

Еще через два года к Таганаю отправилась геологическая экспедиция во главе с воеводой Яковом Тимофеевичем Хитрово. Это была самая крупная геологическая экспедиция на Южный Урал за всю дореволюционную историю. Экспедицию снарядили весьма изрядно: «для поисковых работ, строительства жилья для работных людей и для прочих дел было мобилизовано 500 человек, выделены 500 ведер вина, 200 уксуса, табак, порох, сукно и много других вещей. Во главе экспедиции стоял думный дворянин и воевода Яков Тимофеевич Хитрово, человек настойчивый, властный и решительный…»