Сатурналий машет рукой Афине Дийос и Хирико, приглашая их войти в полуразрушенное здание. Обе женщины испуганы, и им не нравится ни участие в охоте, ни Город Просителей. Подобное окружение им совершенно незнакомо, и Нагасена не уверен, сумеет ли добиться от них сотрудничества.

Афина Дийос осматривает просевшую крышу, готовую рухнуть в любой момент, а адепт Хирико смотрит прямо перед собой и двигается словно автоматон. Смерть ее коллеги висит на шее женщины свинцовым грузом, но на охоте нет времени для утешений. Нагасена протягивает Хирико вырванные имплантаты, и она невольно морщится.

— Это глаза Кая? — спрашивает Афина Дийос.

— Да, это они, — говорит Нагасена, а Хирико кладет их в руку-манипулятор оракула с такой осторожностью, словно передает пару ядовитых змей.

Астропат подносит аугментические устройства к лицу и напряженно их изучает.

— И что, по-вашему, мы должны с ними делать?

— Я надеялся, что с их помощью вам удастся установить местонахождение Кая Зулана, — говорит Нагасена. — Насколько я понял из вашего личного дела, вы не специализировались в искусстве метрона,[33] но обладаете в этом отношении определенными способностями.

— Возможно, когда-то так и было, — говорит Афина. — Но после катастрофы на корабле Фениксийца я не в состоянии видеть вещи в том виде, к какому привыкла. Вам лучше бы вызвать одного из городских метронов.

Нагасена не в состоянии определить, говорит ли она правду или лжет, поскольку шрам исказил черты лица и обычные признаки обмана не проявляются. Он решает, что астропат хитрит.

— Вам придется сделать попытку прочесть информацию на этих имплантатах, иначе последствия будут ужасными.

— Если вы читали мое личное дело, вы должны знать, что мои психологические способности плохо сочетаются с угрозами.

— Я не имел в виду лично вас, — говорит Нагасена. — Я говорил об Империуме.

— Вы преувеличиваете, — отвечает она, но Нагасена видит, что ее защита дала трещину.

Он опускается на колени рядом с ее креслом и кладет ладонь поверх ее руки. Кожа кажется искусственной, поскольку полностью лишена волосков.

— Вы думаете, что мы охотимся за Каем Зуланом? — говорит он. — Это не так. Мы преследуем семерых воинов, чью опасность переоценить невозможно. Эти преступники убили не одну сотню верных солдат Империума. Кая они захватили в плен и намерены доставить к Хорусу Луперкалю. Вы понимаете? Что бы ни было скрыто в голове Кая, будет известно Воителю. Никто из нас не знает точно, что вложила в его разум госпожа Сарашина, но готовы ли вы рискнуть и предоставить эту информацию нашему злейшему врагу?

— Это действительно так?

Нагасена одним плавным движением поднимается и обнажает свой меч. В сумраке развалин его лезвие слабо поблескивает полированной серебристой дугой, а черно-золотая рукоять скрыта под мягкой кожей, оплетенной медной проволокой. Глаза Афины и Хирико расширяются при виде оружия, но Нагасена достал клинок не ради насилия.

— Это Шудзики, — говорит он. — Много лет назад его создал мастер Нагамицу, и его название на древнем наречии давно исчезнувшего народа означает «честность». До того как меч попал мне в руки, я был глупцом и хвастуном, без моральных устоев, но с неуемным темпераментом. А когда мастер Нагамицу подарил мне этот меч, его правдивость стала частью меня, и с тех пор я никогда не лгу. И сейчас я тоже не лгу, госпожа Дийос.

Он видит, что слова достигли цели. Астропат медленно кивает, а потом перекладывает вырванные глаза из манипулятора в другую руку.

— Хирико, — говорит она. — Мне нужна твоя помощь.

— Конечно, — откликается адепт. — Что я должна сделать?

— Приложи пальцы к моим вискам и сосредоточься на том, что ты узнала от Кая. Вспомни все ваши разделенные видения, все произнесенные слова. Абсолютно все.

Хирико кивает и делает то, что было приказано. Она встает позади Афины и обхватывает руками ее голову с обеих сторон. Пальцы Афины смыкаются на аугментических глазах Кая и ловко перекатывают их, как это делают фокусники. Хлопья высохшей крови остаются на ее коже, и Нагасена гадает, поможет ли это определить местонахождение Кая.

— Сколько времени займет этот процесс? — спрашивает Сатурналий.

— Столько, сколько потребуется, — отвечает Афина. — Может, хотите попробовать сами?

Сатурналий не отвечает, и Афина погружается в транс, ее голова опускается на грудь. Дыхание становится глубже, и Нагасена, ощутив неожиданный холод невидимого царства, куда устремилась ее мысль и которое ему абсолютно непонятно, отходит в сторону.

Пока солдаты Головко вышибают двери ближайших домов и забрасывают вопросами немногочисленных обнаруженных обитателей, Нагасена обводит взглядом жалкое убежище и не чувствует ничего, кроме горького сострадания к судьбе побывавших здесь людей, осужденных за измену.

Нагасена прячет в ножны меч, завидев приближающегося Сатурналия. Хотя их объединяет одна цель, в присутствии кустодия все же не обнажают оружие.

— Как мог Пожиратель Мира догадаться, что за ними наблюдают?

Нагасена пожимает плечами.

— Я не знаю, да это и неважно. Это космодесантники, а я начинаю понимать, что мы их недооценивали.

— Как это?

— Они были созданы, чтобы стать лучшими солдатами, и нетрудно предположить, что они всего лишь генетически выведенные палачи, для которых существует одна цель — убивать и разрушать. Но они намного больше, чем просто солдаты. Их разум усилен до непостижимых смертным пределов, а их мозг работает так, что я не в состоянии уследить за ходом мысли.

— Ты хочешь сказать, что не в состоянии охотиться на них? — спрашивает Сатурналий.

Нагасена позволяет себе слегка улыбнуться.

— Нет, ничего подобного. При всем их генетическом совершенстве и физическом превосходстве в глубине души они все же просто люди.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Скажи, что сильнее всего их задерживает? — спрашивает Нагасена.

— Они несут раненого человека, — отвечает Сатурналий. — И Астартес Гвардии Смерти долго не протянет. Им надо было оставить его в этой развалине. Рисковать всем ради того, чтобы под него подстраиваться, нелогично.

— А ты бы оставил раненого кустодия? — спрашивает Нагасена.

— Нет, — признает Сатурналий.

— Они все еще связаны узами братства, — печально произносит Нагасена. — Они руководствуются понятиями чести. Не такого поведения я ожидал от предателей.

— Что это значит?

— И ты ошибаешься, — продолжает Нагасена, игнорируя вопрос Сатурналия и показывая на прерывистый кровавый след. — Они несут двоих раненых.

Атхарва постучал кулаком по разрисованной металлической двери и стал ждать ответа. Дом оказался обычной пристройкой под односкатной крышей, выходящей на заваленную мусором площадь. Здесь сходилось несколько узких улочек, и на крышах многих домов сидели металлические вороны, бесстрастно наблюдавшие за площадью, словно безмолвные часовые. Хотя беглецы и старались держаться в тени, Атхарва понимал, что на них смотрят не меньше сотни пар глаз.

— Да вышиби ты эту дверь! — воскликнул Тагоре.

Атхарва смотрит, как на виске Пожирателя Миров пульсирует вена. В холодном воздухе нейроимплантаты в его черепе негромко шипят, и Атхарва гадает, чем это грозит такому деликатному механизму, как мозг.

— Нам необходима помощь хирурга, — ответил Атхарва. — Как, по-твоему, он отнесется к пациенту, если мы высадим дверь?

— А мне плевать, — огрызается Тагоре.

Он прицелился в центр двери и одним движением снес ветхую створку. Дверь упала внутрь скудно освещенной комнаты, где горела единственная лампа, распространявшая запахи низкокачественного масла и животного жира. Кроме того, воздух был насыщен ароматами химикалий, сушеных трав и испорченного мяса.

Ашубха и Кирон затащили Джитию внутрь и уложили на широкую кушетку, жалобно заскрипевшую под весом космодесантника. Шубха нес на плече Кая. Тело астропата бессильно обмякло, словно он уже умер. Его аура съежилась и потускнела, но Кая еще можно было спасти, и тогда бы она вновь засияла.