За рукотворными стенами стояли три огромных дома, построенных из стволов кипариса, отобранных, видимо, с большим тщанием, ибо ни щелей, ни прорех в этих срубах не наблюдалось. В любом случае, амазонкам потребовалось масса усилий, чтобы с удобствами обосноваться на чужой планете. Буров даже усомнился в том, что эти капитальные строения, поражающие своей первобытной мощью, были построены без участия мужских рук. Двор каменной крепости оказался почти пуст. Кроме гостей, трех суровых конвоирш и двух часовых, спустившихся с приворотной башенки, здесь никого не было. Однако, судя по тому, что амазонки застыли в ожидании, важное лицо очень скоро должно было появиться на крыльце ближайшего сруба. Буров ждал почтенную старушку, но увидел довольно симпатичную женщину лет двадцати пяти в длинном платье из белого полотна, перехваченного у талии широким поясом из кожи динозавра. Из такой же кожи были пошиты сапожки на ногах таинственной брюнетки. К слову, пленившие незваных гостей амазонки выглядели иначе. В черных штанах из кожи и того же цвета безрукавках, они смотрелись грозными воинами, уверенно ступившими на тропу войны. Это впечатление усиливали карабины, которые они держали в руках.

– Новоселы, – уверенно определила статус гостей брюнетка. – Проходите в дом.

Судя по столь сдержанному приему, амазонки не собирались чествовать гостей яствами и устраивать в их честь празднество с песнями и плясками. После того, как пришельцы назвали себя, представилась и хозяйка:

– Марианна.

И широким жестом пригласила гостей присесть на лавку, стоявшую у стены. Из чего Феликс заключил, что дальше прихожей их не пустят. Тем не менее, прежде чем воспользоваться предложением Марианны, он выложил на стол две банки тушенки, банку сгущенного молока и пачку печенья. Трудно сказать, понравились ли хозяйке подарки новых знакомых, но, во всяком случае, суровости в ее взгляде стало явно меньше.

– Сколько вас? – спросила Марианна, одновременно кивком выпроваживая из прихожей конвоирш.

– Десять, – ответил Буров. – Десять новоселов и один сторожил. Мы подобрали его раненным в лесу, и он любезно указал нам пещеру неподалеку от реки.

– Вы собираетесь присоединиться к Марку Кабану?

– Мы сами по себе, – буркнул недовольный Вучко.

– Но ведь это его долина, – удивилась Марианна. – Если вы поселились там без спроса, то у вас будут большие неприятности. Кабан не любит чужаков.

– Наслышаны, – криво улыбнулся Феликс. – Но, думаю, мы уладим наши разногласия с беспокойным соседом. Мы и к вам пришли с предложением мира и дружбы.

– Наша община принимает пришельцев, – сухо отозвалась Марианна, – не делая различий между новоселами и старожилами. Путь к нам закрыт только для аборигенов. Мы не считаем этих выродков за людей.

– А кто они такие, эти аборигены и где живут?

– Скоро узнаешь, – бросила хозяйка недовольный взгляд на излишне любопытного Вучко. – Мы привечаем гостей не для того, чтобы делиться с ними сведениями о планете. О вас мы тоже никому не скажем. Каждая человеческая община имеет право скрывать место своего поселения от других.

– И много таких общин в округе?

– Много, – холодно бросила Марианна.

– Исчерпывающий ответ, – усмехнулся Божевич.

Сколько амазонок живет в крепости, Феликс не рискнул спросить. Если судить по величине домов, то, скорее всего, около сотни. Но не исключено, что их гораздо больше. Буров успел заметить тропу, поднимающуюся со двора прямо в гору. Вела она, скорее всего, в пещеру, где амазонки могли укрыться в случае разрушения крепости. Хотя, по прикидкам Феликса, чтобы захватить эту горную цитадель, охраняемую меткими стрелками, потребовалось бы никак не менее пятисот человек. Вот только есть ли на этой планете вожак, способный собрать такую армию.

– Марк Кабан бывал у вас в гостях?

– Нет, но он прислал дары Великой Матери. Сын амазонки всегда помнит о той, которая благословила его рождение.

Расспрашивать о Великой Матери Буров не рискнул, опасаясь прослыть в глазах Марианны невеждой. Возможно, это была какая-нибудь старушка из первых смертников, выброшенных на эту планету, но не исключено, что речь идет о богине, которой поклоняются не только амазонки, но и мужчины, родившиеся на Эдеме. Пятьдесят лет срок вроде бы небольшой, но люди, напрочь отрезанные от цивилизации, очень быстро забывают былых кумиров и создают новых, более соответствующих нынешнему образу жизни.

– А сколько жителей на этой планете? – полюбопытствовал Агроном. – Или это тоже тайна?

– Пришлые люди называли цифру в двести тысяч человек, но, возможно, они имели в виду не только людей, но полулюдей и нелюдей.

– Что еще за нелюди? – удивился Вучко.

– Я имею в виду белых обезьян.

– А разве на планете есть приматы? – удивился Агроном. – Мы видели только динозавров.

– Не знаю, кого ты называешь приматами, но белые обезьяны действительно похожи на людей. Однако у них нет ни души, ни разума. И всякий, вступивший с ними в связь, будет проклят Великой Матерью на веки вечные.

– Скажи, Марианна, на вашей планете все женщины живут отдельно от мужчин? – спросил Буров.

Вопрос этот почему-то не понравился хозяйке, во всяком случае, ответила она на него далеко не сразу:

– Есть среди нас и такие, которые предпочли свободе жалкое прозябание в качестве рабынь у очага мужчин. Но их немного. Меньшинство.

– А почему рабынь? – удивился Буров. – Разве мужчина и женщина не могут жить вместе в равенстве и счастье.

– Ты странный человек, новосел, – обиделась Марианна. – Сильный всегда подчиняет слабого. А большинство женщин слабее мужчин физически, и только карабин делает их равными. У меня есть карабин, именно поэтому вы пришли ко мне договариваться, а не диктовать условия.

– Не лишено, – вздохнул Агроном. – Только ведь и женщины далеко не всегда бывают святы.

– Возможно, – не стала спорить с гостем хозяйка. – Но именно поэтому им лучше жить врозь, встречаясь изредка лишь для получения потомства.

Сложившееся на Эдеме взаимоотношение полов Бурова не удивило. Сюда отправляли людей, совершивших тяжкие преступления. И женщины в этом смысле нисколько не отличались от мужчин. Видимо, смертницы очень хорошо понимали, какая участь ждет их на планете, где мужчины значительно превосходят их в числе, а потому сразу же решили отделиться от представителей противоположного пола, благо карабин, заменявший на Эдеме закон, позволял им постоять за себя. А потом уже, как водится, появилась идеологическое прикрытие, предназначенное для дочерей, рожденных в раю и не испытавших на собственной шкуре мужского коварства.

– Кстати о потомстве, – встрепенулся Вучко. – Мы ведь именно за этим к вам пришли.

– Я догадалась, – серьезно отозвалась Марианна. – Но ответ вы получите не сразу и не от меня, а от Великой Матери.

– А в чем проблема? – удивился арнаутский хулиган. – Патроны у нас есть. И мы готовы заплатить вперед.

– Патроны, это само собой, – кивнула Марианна, – но Великая Мать должна убедиться, что в ваших жилах нет гнилой крови.

– Я могу справку показать, – рассердился Вучко. – Меня проверяли на венерические заболевания перед отправкой в эту дыру.

– Речь идет не о болезнях, – отмахнулась хозяйка. – Мы должны убедиться, что ваши отцы не путались с белыми обезьянами.

– Мама дорогая, – ахнул впечатлительный юноша. – На Арнауте нет и никогда не было обезьян. Они водятся только на старушке Земле, откуда прибыл мой приятель.

– Позвольте, – возмутился Агроном. – Это черт знает что такое! Моя мать добропорядочная женщина. Причем тут обезьяны. Нашли, понимаешь, дарвиниста. Наши макаки не способны давать потомство от людей.

– А кто проверял?! – выкрикнул в запале Вучко. – Справка у тебя есть?

– Тихо вы, – шикнул на товарищей Буров. – Нашли место для споров об эволюции.

– Можно подумать, что вы там, на Арнауте не от землян род ведете, – продолжал клокотать гневом Агроном. – Неуч. Обезьян у них, видите ли, не было!