Молодой рабочий выскочил из бокового штрека, его глаза были расширены от ужаса.

– Там!!! – он задыхался. – Там...

Парень вдруг схватился за горло. В свете фонаря его лицо казалось мраморно-белым.

Но Николай Евграфович и сам уже понял, в чем было дело. По заброшенному тоннелю, медленно, неспешно, к ним приближались всадники. Рыцари на белых лошадях.

– Отвернись к стене! – приказал Ширко. – Отвернись к стене! Не смотри на них! Павел! Не смотри! Не смотри!

Он сам тут же повернулся к боковине тоннеля, увешанной кабелями. Быстро перекрестился. Раз. И еще раз. Павлуха, хоть и слышал, что сказал ему Ширко, лишь сделал несколько шагов назад. Оступился и, потеряв равновесие, прижался спиной к стене. Николай Евграфович слышал его судорожное, прерывистое дыхание...

Негромко цокали копыта. Рыцари в блестящих латах выехали из бокового прохода, никуда не торопясь, проследовали мимо замерших рабочих. Один, второй. Потом еще двое. Еще... Всадники двигались в сторону «Лесной». Вскоре цокот копыт затих вдали, за поворотом.

– Евграфыч... – руки и губы молодого рабочего тряслись. – Что это было?!

– Где? – угрюмо спросил старик.

Повернувшись к напарнику, Ширко отряхивал рабочий комбинезон.

– Ну... кони... всадники в доспехах... Что это, Евграфыч?

– Привиделось тебе! – отрезал Николай Евграфович. – Пошли отсюда! Пошли, балбес!

Ходили слухи: увидеть всадников – очень плохая примета. За все годы работы в метро Ширко ни разу их не встречал. Не было возможности проверить то, что молва передавала только шепотом. А теперь вот, за полгода до пенсии, встретил. Здрасьте – приехали!

От Ружа не укрылось, что на место встречи Кил и журналистка приехали вместе, чуть ли не взявшись за руки. Темноволосый диггер промолчал, решил до поры до времени воздержаться от комментариев по этому поводу. Поставил банку пива на бетонное ограждение канала, пожал руку Киловольта. А затем церемонно поклонился девушке, на что Оксана незамедлительно ответила таким же официальным поклоном.

– Вы мне прикольную рекламу про Роберта Карлоса напоминаете, – рассмеялся Кил.

– Какую? – поинтересовался Руж. – Что-то не припомню.

– Да, по-моему, это шуточная реклама пепси-колы была. Ну, там суть простая. Роберто Карлос перед матчем идет по подземному тоннелю, который на поле выводит. А к нему пацан узкоглазый подбегает. Кореец вроде. Или японец. Ну, сквозь секьюрити прорвался, чтоб у любимого футболиста автограф взять. Роберто ему на фотке закорючку вывел – все как положено. Малец посмотрел, улыбнулся. И поклонился футболисту, прям как вы друг другу сейчас.

Роберто Карлос глянул на парнишку и – в ответ – так же поклонился. А потом следующая сцена пошла. Игра против этих самых японцев. Или корейцев. Роберто с мячом несется, аки северный олень с ядерной ракетой сам знаешь в каком месте. Грубый подкат – и он летит на газон. Встает, типа, злой весь. Судья штрафной назначает. Позиция неплохая, но надо толково мяч через «стенку» в угол перекинуть. А Роберто пацана вспомнил.

Ну, и улыбнулся. Хитро так. И всем ниндзя, что в «стенке» стояли, поклонился. Торжественно так. Церемонно. Как ты, Руж, Ксюхе. А люди-то в «стенке» восточные! Им знак уважения – они в ответ! Все согнулись в поклоне. И даже вратарь в сачке. Роберто Карлос разбежался – и запулил мячик в сетку. Благо никто не мешает, все в поклоне... Ну вот, я на вас посмотрел и вспомнил.

– Он – первый! – рассмеялась Оксана, показала Киловольту и Ружу язык.

– Ксюха, ты постой минутку тут, ладно? – вдруг сказал Руж. – Я на секундочку парня в сторону отведу.

Диггер взял приятеля под локоток, чуть ли не насильно протащил того на два десятка метров в сторону.

– Слушай, Кил, – сказал он. – Вы что? Уже того?!

– Что того? – не понял Киловольт.

– Ну, трали-вали? – уточнил Руж.

– Какие трали-вали? – разозлился Кил. – Что-то не пойму. Говори прямо!

Темноволосый диггер мрачно смотрел на него, пережевывая резинку.

– А-а-а, – понял наконец друг. – Нет! Ты чего?! Газа надышался? Мы ж с ней меньше суток знакомы!

– Ну, сейчас всякое бывает, – пожал плечами Руж. – Знаешь, некоторые бабы двадцать пять минут с парнем на дискаче знакомы, а уже готовы с ним в машину прыгнуть. Либо прямо там, либо домой ехать.

– Ты разве не заметил, что Оксана не из их породы? – медленно, четко выговорил Киловольт.

Скулы очертились на лице парня.

– Ты зубы-то не сжимай! – чуть повысил голос Руж. – Ваши дела – это ваши дела! Чем хотите занимайтесь. И вообще, мне все равно, из какой она породы. Я вижу только, что вы вместе сюда, в парк, приехали.

– Мы с ней... да ничего! Просто вчера вечером по телефону поболтали. И все! А вместе приехали потому, что ей наши точки незнакомы. Мы забиваемся на встречу, как привыкли. Проблем никаких, но найти в лесопарке место у канала трудно. С первого раза.

– И ведет она себя легко, – добавил Руж. – Не так, как вчера. Типа, своя уже. А мне, знаешь, неприкольно это. Сейчас в шахту лезть. Там глубина под тридцать метров, между прочим! Нам по гнилой лестнице спускаться. Хочу, чтоб девчонка серьезно к этому относилась, а не язык мне показывала!

– Хорошо! – резко ответил Киловольт. – Сделаю ей внушение. Прямо сейчас!

Парень развернулся, чтобы подойти к Оксане.

– Стоп! – бросил Руж.

Он обошел приятеля, заглянул тому в глаза.

– Мы с тобой знакомы не первый год, Кил. Ты меня знаешь, я – тебя. Не злись. Не хочу ни тебе, ни ей ничего плохого. Пожалуйста, пойми: шахта – это серьезная фишка. Мы-то в такие места не однажды ныряли, но у Оксаны – никакого опыта. Мы за нее отвечаем, понимаешь? Она не должна относиться к выходу так легкомысленно. Я беспокоюсь за нее.

– Хорошо, брат! – Кил положил руку на плечо друга. – Прости, я завелся. На пустом месте. Сейчас все объясню.

Он подошел к девушке, ждавшей друзей чуть в стороне. Улыбнувшись, принялся что-то объяснять. Руж собрался было приложиться к банке с пивом, да вдруг, разозлившись, выкинул ее в канал. В другой раз он бы дотянул пиво, а теперь, когда с ними шла молодая, неопытная девчонка, любая доза алкоголя могла стать роковой. Даже мизерная.

Оксана молча выслушала все, что сказал Киловольт. Лицо журналистки стало абсолютно серьезным, улыбка сошла на нет, из глаз пропали озорные искры.

– Прости, Руж! – пробормотала она, когда темноволосый диггер подошел к парочке. – Я вела себя неправильно. По-детски. Не прощу себе этого!

– Пойдемте! – буркнул Руж.

Он подхватил свой мешок и первым зашагал в сторону Финского залива. Оксана виновато посмотрела на Киловольта, но тот подмигнул, как бы ободряя: «Ничего, все в порядке!» Дернул журналистку за руку, призывая ее двигаться за лидером группы.

– Шахта заброшенная, – вслух сказал он. – Кому она тут нужна и зачем построили – не ведаем. Это у нас что-то вроде тренировочного полигона.

– Почему? – спросила девушка.

– Любой спуск под землю – не только романтика и опасности в виде кучи «соплей» и прочих прибамбасов. Это – страх. Я не знаю, как правильно. Кто-то считает, что страх надо убить в себе. Кто-то – что страх убить невозможно, надо к нему привыкнуть. Выбирай сама вариант, который больше нравится.

Оксана увидела неподалеку, впереди, темный прямоугольный сарай. С виду – обычное сооружение. Крупнее, разумеется, чем дачные сооружения на шести сотках. Но все равно ни в жизнь не догадаешься, что в этой бетонной коробке находится что-то необычное.

– Тс-с-с! – приложил палец к губам Руж. – Стойте здесь, за деревьями. Я подберусь поближе: гляну, нет ли там кого чужого...

И он, оставив рюкзак другу, стал медленно пробираться сквозь кусты, уходя чуть вбок от той точки, где остались Кил и Оксана.

– А кто там может быть чужой? – прошептала журналистка. – Милиция, что ли? В таком месте?!

– Нет! – отрицательно помотал головой Киловольт. Наклонился к самому уху девушки и прошептал: – Милиции здесь не бывает, разве что прибили бы в шахте кого-то. А вот гопники могут собраться. Раньше мы их тут ни разу не видели, но сама знаешь: береженого бог бережет. Неприкольно на любителей наркоты наткнуться. Бывают такие... после зоны...