А вот Боб Хитроу, в отличие от приятеля, перед начальством не гнулся, легких путей не искал, честно тянул лямку наравне со всеми и пайку получал такую же, как другие. По ночам дрожал от холода и часто просыпался, до крови расчесывая искусанные многочисленными насекомыми-паразитами места.

Фрэнк Бишоп вышел из зоны досрочно, по амнистии, и куда-то исчез из жизни Боба. Бывший «подельник» даже не стал интересоваться судьбой друга, продолжавшего «мотать срок». Впрочем, к тому времени Боб уже наслушался диких историй о жизни, насмотрелся на разное, привык ко многому и знал, что человек – существо, в любую минуту готовое продать кого угодно. Только не себя.

Так что еще на первой «ходке» Хитроу расстался со многими иллюзиями, которые были свойственны его сверстникам. Он стал жестким, замкнутым, холодным. Отсидев год, Боб вернулся домой. В прежнюю школу его не взяли, но он сумел закончить обучение, хотя отцу пришлось приложить немало усилий, чтобы устроить «меченого» сына в более-менее приличное место.

Между родителями и Бобом встала невидимая стена. Они теперь жили в разных мирах. Родители ежедневно отправлялись в офис, строили какие-то нелепые планы, тонули в рутинных заботах, иногда спорили между собой, изредка доводя дело до откровенных ссор.

Боб жил внутри толстого прозрачного кокона, он смотрел, как вокруг двигаются люди, словно по невидимым рельсам: на работу – и обратно, в магазин – и обратно, к врачу – и обратно. Они «ложились» под начальство, чтобы получить новую должность, терпеливо сносили брань и крики вышестоящих менеджеров, чтобы не быть уволенными. Они толкались в супермаркетах в поисках лучшего куска. Нервно переминались в очередях к врачам, которых совсем не интересовали болячки страдальцев.

Боб с трудом понимал, в чем смысл этого копошащегося многорукого и многоногого организма, изо дня в день ездившего по рельсам под названием «жизнь». А потому совсем не огорчился, когда его нашли старые дружки из зоны и предложили выгодное дело. Хитроу даже обрадовался – он снова почувствовал прилив адреналина в крови, жажду схватки, желание выходить из борьбы победителем.

Теперь речь уже не шла о каком-то жалком банкомате с грошовыми суммами. Повзрослевшие ребята из зоны смотрели на жизнь более прагматично. Урвать – так урвать. Нападение на машину инкассаторов вышло неудачным. Вчетвером, в черных масках, они подловили конвоиров в тот момент, когда те выносили большую сумму денег из банка. Но у инкассаторов оказалась хорошая выучка. Они мгновенно среагировали на атаку.

В завязавшейся перестрелке двое подельников Боба были убиты сразу. Третий из них получил тяжелое ранение в живот и позднее скончался в госпитале. Хитроу оказался единственным, кто пережил то утро, ему пуля лишь пробила руку. Из инкассаторов пострадали двое: одного уложили на месте, у выхода, второй получил несколько неприятных ранений, но позднее оправился. Также пострадала женщина, случайно свернувшая на роковую улицу из-за угла. Пуля раздробила ей кость ноги, и, как впоследствии узнал Боб, женщина осталась хромой на всю жизнь.

Адвокатам Боба Хитроу удалось доказать, что инкассатор был застрелен не из пистолета, который держал в руках шестнадцатилетний подросток. «Работать» то дело юристам-защитникам было легко – все «тяжелые» статьи «повесили» на убитых. Именно поэтому Боб получил сравнительно мягкое наказание – пять лет.

Но вторая отсидка, более длительная, сделала его умнее. Боб отлично понимал, что провести жизнь вот так – от срока до срока – просто глупо. На карьере, которую планировал для сына отец, можно было смело поставить крест. Впрочем, как раз об этом Боб мало сожалел. Его доводила до безумия мысль, что придется десятки лет «гнить» в офисе, подставляя задницу боссам всякий раз, когда у тех плохое настроение.

Юристы! Вот кто живет хорошо! Хитроу понял это на процессе, придя в восторженный трепет от того, как ловко адвокаты вывернули все подробности в пользу Боба. Срок таял на глазах, и хотя ему «вкатили» пять лет, парень отлично понимал, что это лишь благодаря великолепной работе защитников.

К сожалению, путь в адвокатуру был для него закрыт. Чтобы стать юристом хорошего уровня, требовалось не просто закончить приличную школу, надо было затем учиться пять лет в высшем учебном заведении, обрастать полезными связями, а Боба с таким «послужным списком» уже не встречали с распростертыми объятиями.

Что было делать? Решение пришло как-то неожиданно и случайно. Хотя, вспоминая об этом потом, Хитроу думал, что все в жизни подчинено неким невидимым законам. Словно кто-то дергает за нити, то останавливая: «Нет, не сейчас!», то двигая в нужную сторону: «А вот теперь – пора!»

Покинув родительский дом, который стал для него чужим, Боб слонялся по городу, размышляя, как быть. Висевшее на стенде объявление: «Известному политику Эдуарду Голощекову требуются молодые, инициативные, энергичные помощники для участия в рекламной кампании» заставило его остановиться.

Политика!!! Вот где следовало попробовать силы. Политику, в отличие от юриста, не надо заканчивать высших учебных заведений, чтобы стать популярным. Либо язык хорошо подвешен, и ты способен завладеть вниманием толпы, либо не обладаешь внутренней силой, и тогда не помогут ни красные дипломы, ни правильные слова.

Молодой зэк, недавно вышедший на волю, присел на скамейку, перечитывая строки короткого объявления. Именно в тот момент он забыл свое имя и биографию, придумав совсем другого человека – Боба Хитроу, без родственников и «зоны», в активе которого присутствовали железное здоровье, цинизм и амбиции.

В лице Эдуарда Голощекова юноша нашел отличного учителя, у которого перенял многие приемы работы с избирателями и чиновниками. Он стал понимать, кто приводит в действие невидимые механизмы, управляющие массами людей. Школа Голощекова привела Боба в восторг. Он учился прямо на улице, на митингах, на диспутах, во время онлайн-дебатов, транслировавшихся по каналам общегалактического видения.

Юноша редко вспоминал родителей, с головой погрузившись в новую увлекательную игру. А однажды – через несколько лет – наведя справки и получив информацию, что мать и отец умерли во время странной эпидемии на родной планете, не очень переживал по этому поводу. Со временем Боб Хитроу перенял все лучшее у своего немолодого учителя, а еще – любимое восклицание политика «ешкин кот!». Когда Эдуард Голощеков стал понемногу сходить «с арены» из-за возникших проблем с сердцем, у него уже был достойный преемник – энергичный, жесткий, смело вступающий в схватки и умеющий выходить из них победителем. Благодаря опыту, полученному в юности, Боб Хитроу легко находил язык не только с людьми из высшего света. Он прекрасно понимал настроения «низов», умело играл на том, что волновало простой народ. И даже побывавшие на «зоне» считали, что этот политик, в отличие от многих, способен понять человека с трудной судьбой. Никто не предполагал, что за спиной Боба Хитроу – две отсидки общим сроком шесть лет.

– Готова? – прокричал сверху Барс, глядя, как Дженифер застегивает десантную куртку.

– Да! – ответила девушка, взяв лазерно-шумовые имитаторы, как ее учил Морли.

Со второй попытки дела у Дженифер пошли лучше. Теперь она все время держала в голове мысль, что враг может появиться не только спереди или сбоку, но и со спины, а потому старалась вертеться, чтобы не пропустить момент появления «боевика». Стреляла она точнее и быстрее, чем в предыдущий раз, сумев поразить несколько мишеней с первого выстрела. И даже не закричала от страха, когда на нее с ревом бросился косматый зверь с окровавленными клыками.

Потратив на чудовище несколько «патронов», Багира двинулась по тропинке дальше, упрямо сжав губы. До этого места она знала, чего ждать от тренажера, дальше – предстояло исследовать по ходу дела.

«Боевики» появились слева и справа одновременно. Один выскочил из-за деревьев, передергивая затвор парализатора, другой поднялся прямо с земли, прокричав что-то нечленораздельное. Дженни не успела понять, где прятался враг, кажется, в небольшом углублении, под специальной маскировочной сетью. Она выпустила две пули из пистолета, который сжимала в правой руке, и тут же подумала про себя: «Ошибка!» Стив отметит это как неправильное действие. Стрелять полагалось из обоих стволов одновременно – так быстрее. Но она, правша от природы, выпустила оба заряда из одного и того же пистолета. Морли обязательно упрекнет ее в том, что дала шанс второму «боевику» – у него было время, чтобы упредить выстрел Дженни.