– Просторная, уютная... Вот только ручки или же штурвала управления недостает, – недоуменно заметил Павел Беляев.

– Чистая работа! – не удержался Павел Попович.

– А где же кресло пилота? – спросил Виктор Гор-батко.

– Приборного оборудования куда меньше, чем в самолете, – удивился Андриян Николаев.

– Вероятно, все автоматизировано, – предположил Георгий Шонин.

Выждав, когда первые страсти поутихнут, Сергей Павлович вкратце рассказал летчикам о конструкции корабля и главных принципах действия его оборудования, различных систем.

– А как же возвратиться на Землю на этом бескрылом шарике? – раздался недоуменный голос.

– Я ждал этого вопроса, – повернулся Королев к спрашивающему. – Разрабатывается тормозная двигательная установка. Она выведет корабль на траекторию спуска, затем произойдет отделение спускаемого отсека от агрегатного. Дальше – торможение сопротивлением атмосферы, и наконец – спуск при помощи парашютных систем. Есть два варианта в самом спускаемом аппарате или отдельно от него. Предпочтительнее пока второй. На нужной высоте срабатывает катапульта, и космонавт, покинув корабль, достигнет земли на индивидуальном парашюте.

Главный конструктор взглянул на летчиков, знал, что больше всего они не любят пользоваться катапультой. Помолчав, продолжил:

– Я знаю, тренируют вас с хорошим запасом прочности. Без этого нельзя. И центрифуга, и барокамера, и термокамера, и парашютная подготовка, и все прочее – это крайне необходимо. Евгений Анатольевич регулярно информирует меня о ваших успехах. Знаю, что бывают и неудачи. Не огорчайтесь – не сразу все удается. Возможно, и не каждому окажется под силу... Ну а теперь, наверное, никто из летчиков не откажется посидеть в корабле?

Обратившись снова к Олегу Генриховичу, Сергей Павлович попросил установить на место кресло пилота, которое уже было доставлено к кораблю.

– Кто же первый? – и ученый взглянул на Юрия Гагарина.

– Разрешите? – решительно и радостно попросил Гагарин.

– Разрешаю, – ответил довольный Королев.

Юрий Гагарин моментально снял ботинки и быстро по стремянке поднялся к люку спускаемого аппарата. Легко подтянувшись на руках, он ловко опустился в только что установленное кресло пилота. Огляделся. Внутри корабля все сверкало новизной и нетронутой чистотой. Удобное кресло. Слева – основной пульт управления, а над ним маленький глобус, прямо перед глазами – иллюминатор. Ничего лишнего. Разумная компоновка.

– Вот так в один из недалеких уже дней один из вас сядет в корабль, чтобы открыть космос для всех, – как о деле решенном, заметил Сергей Павлович, когда гости посидели в корабле.

Летчики еще не знали, каковы назначения многих кнопок, тумблеров, но кое о чем догадывались.

– Очень интересно, во не все еще как следует понятно, – осмотрев корабль, не скрыл Титов.

– Будет вам и белка, будет и свисток, – шутя сказал Королев. – Мы вам выделили хороших учителей. Константин Петрович – один из них. – И Сергей Павлович мельком взглянул на Феоктистова. – Это грамотные люди, непосредственные участники создания корабля, знают машину как свои пять пальцев.

По настроению, по репликам и выражению лиц Сергей Павлович понял, что корабль летчикам понравился. Это было для него более чем приятно. Заканчивая встречу, академик предложил:

– Изучайте корабль основательно, вносите свои пожелания по его совершенствованию. Вам летать. И еще. Если вы пришли в космонавтику лишь с намерением совершить подвиг, то нам не по пути. Предстоит, юные друзья, работа – тяжелая, повседневная работа. Вы выбрали себе нелегкий путь. Испытания авиационной техники, как правило, сопряжены со многими трудностями, неожиданностями и даже опасностями. Космической техники – тем более... – И, улыбнувшись, спросил: – Надеюсь, не запугал вас? – и мягко, словно отец взрослым сыновьям, добавил: – Я верю в вас. Помните слова Алексея Толстого: «Родина наша – колыбель героев, огненный горн, где плавятся простые души, становясь крепкими, как алмаз, как сталь».

– Мы – летчики, – ответил Юрий Гагарин, вкладывая в эти слова всем известное: «Опасность – удел профессии».

– В наш век тлеть нельзя, надо гореть огнем, – поддержал Герман Титов.

– Вы тут рассуждайте, а я лечу первый, – раздался из-за спины летчиков озорной голос Алексея Леонова. – Засиделся. У себя в части каждый день полеты, а здесь? Как малому конфету – один раз в неделю.

Все рассмеялись. Улыбнулся и академик. Ему по душе мысли летчиков и особенно их жажда летать.

– Да, в наш век тлеть нельзя, – повторил он слова Титова. – Согласен. Летчик – это профессия смелых. Вот что, орелики: все-таки нет на свете большего счастья, чем участвовать в новых открытиях. Завидую вам. Кому-то из вас выпадет первым штурмовать космос, кто-то из людей ступит ногой на поверхность Луны, а кто-то со временем отважится отправиться на Венеру и Марс-Алексей Леонов смотрел на лицо Сергея Павловича, светившееся добротой, и думал: «Ученый, пожалуй, смотрит на нас, как на сыновей, которые сделают то, что он хотел бы сделать сам, увидят то, что хотел бы увидеть он сам».

Через несколько месяцев после беседы с космонавтами, в июне того же, 1960 года, академик Королев посетил Звездный городок и его Центр подготовки, придирчиво осмотрел все лаборатории, специальные установки, стенды, тренажеры, учебные площадки.

– На первых порах неплохо. Но только на первых, – сказал он руководителям Н. П. Каманину и Е. А. Карпову. – Надо думать о завтрашнем дне. Предстоит большая работа. Это не на один день, – подчеркнул он. – Вы меня понимаете? Надо закладывать новые лаборатории, иметь в них самое современное оборудование. Подумайте, вносите предложения. Я вас поддержу.

Через некоторое время специалисты Звездного городка показали академику перспективный план своего хозяйства.

– Хотелось бы иметь, – попросил Евгений Анатольевич Карпов, – макет корабля в натуральную величину, тренажер.

– Это в наших силах. И давайте договоримся: авиаторы должны приходить к нам почаще и не как гости, а как соратники.

– С удовольствием.

– Ну вот и договорились.

Королев любил приходить в сборочный цех своего опытного завода. Главный конструктор хорошо понимал, что именно здесь проверяются, получают путевку в жизнь все научные идеи, конструкторские разработки, технические решения.

Сборочный был детищем Королева. В нем все было сделано" так, как того хотел Сергей Павлович. Структура цеха, размещение оборудования и даже рабочих мест – этим академик Королев занимался лично, так же как и подбором кадров.

Случалось, Королев приходил в цех по два раза в сутки. Рабочие улыбались: Главный влюблен в цех общей сборки. Он мог подолгу стоять у какого-либо агрегата, что-то прикидывая, обдумывая. В эти минуты ему никто не мешал.

Кояечно, Сергей Павлович бывал и в других цехах, участках, встречался с коллективами технологов, разработчиков. Но делами в сборочном интересовался постоянно.

Часто вечерами, дома после ужина, набирая знакомый номер, спрашивал: «Ну, как дела? Все в порядке?»

Нина Иваловна пыталась сначала журить Сергея Павловича, Оаа стремилась, чтобы дома он как можно больше отдыхал, пыталась развлечь его. Но «вытаскивать» его из дома етаиовилось все сложнее. «Мне надо немного поработать». «Я посижу подумаю», – такие ответы все чаще слышала Нина Ивановна от мужа на предложение сходить в театр, на концерт.

А сегодня они обещали друзьям прийти в гости. Сергей Павлович приехал домой пораньше – в шесть, задержал машину. Нина Ивановна уже надела новое красивое платье, кав раздался телефонный звояок.

– Сергей Павлович, беда. Помяли блок ракеты, – доложил мастер цеха.

Королев бросил трубку. Этой ракете он придавал важное, только ему известное значение, потому просил докладывать о ходе ее изготовления.