Совет старшего товарища показался Королеву настолько неподходящим, что он готов был возмутиться, уже пожалел, что разоткровенничался.

– Не в моем характере гнуться, – и решительно встал, чтобы уйти.

– Не сердись, может, я не так сказал. Послушай меня до конца. Я ведь давно тебя знаю. Ты мужик настоящий и головастый. Ради большой цели люди, как бы тебе сказать, гнулись, да еще как. Но только ради большой цели. И так, чтобы не сломаться. А потом разогнешься. Это ничего, нестрашно.

– К чему клоните, Михаил Васильевич? Могу сказать о себе только, что «служить бы рад, прислуживаться тошно».

– Опять не понял ты меня, Сергей. Ты помнишь самый первый цельнометаллический самолет Туполева? А я не забываю тех дней. Двадцать лет назад конструктора чуть с потрохами не слопали. Отказался от дерева, фанеры, ткани. Решил построить весь самолет из металла! Большинство специалистов на высоких постах, видать и не глупых, посчитали задумку Андрея Николаевича бредовой. Да и многие из нас, рабочих, тоже привыкли к дереву. Надо переучиваться, а кому это охота. Не простая это штука.

– Да то ведь была техническая революция в авиации! Все пришлось пересматривать: и принципы конструирования, и технологию производства, – оживился Королев.

– Но главное, Сергей, – металл понадобился. Легкий, да к тому же и прочный. А где его взять? Так к чему я все это тебе говорю, Сергей? Андрей Николаевич цепко дрался за свою идею. Но где надо гнулся, ой как гнулся, чуть не до земли. Это с его-то самолюбием и гордостью. Потому что не о себе думал, а о деле. Спасибо, Серго Орджоникидзе поддержал. Потом АНТ-4 – наш первенец. А когда Валерий Чкалов через Северный полюс в Америку махнул, все на свое место встало. Теперь вот мыслим, как самолет в непробиваемую броню одеть, да при этом чтобы машина скорость и маневренность не утратила... Таким должен быть наш бомбардировщик, его теперь Ту-2 величают! Так что ты своих замыслов не бросай, думай, прикидывай. Да старайся быть поближе к сегодняшнему дню, Сергей. И не забывай: после ночи обязательно день настанет, – и, внезапно переменив тему разговора, спросил:

– Писем-то из дома давно не получал? Как там Москва-то? Немцы все прут и прут.

Самолет Ту-2 давался коллективу КБ нелегко, как всякая новая машина. Правда, удалось собрать несколько образцов машин. Но каждый раз требовательный А. Н. Туполев и его летчики-испытатели находили новые возможности улучшения летных качеств бомбардировщика.

Королев как губка впитывал в себя все новое, что появилось в авиастроении за последние годы. Впитывал, не теряя надежды, что приобретенный опыт ему пригодится. Сергей Павлович всегда смотрел вперед, в будущее. Мысль о создании реактивного самолета не покидала его. Реактивный нужен. И не просто самолет, а реактивный самолет-перехватчик. А пока хорошо бы придать ракетное оружие туполевскому самолету, причем мощнее реактивных снарядов.

Как-то утром, в комнате, где работал Сергей Павлович, зазвонил телефон. Ему не хотелось отрываться от важного расчета – пришла мысль о замене обычных бомб крылатой управляемой ракетой-торпедой. «В этом случае, – размышлял Королев, – летчик мог бы наносить точный удар по цели издалека, не подвергаясь опасности со стороны средств вражеской противовоздушной обороны». Королев приподнял трубку и бросил на рыжачок. Но в ту же секунду звонок загремел с еще большей настойчивостью. Сергей Павлович нервно схватил трубку.

– Ну что там? – и после долгой паузы удивленно повторил: – Меня? Ляпидевский? Пропуск заказан? – Королев внимательно взглянул в трубку, откуда раздавался голос, словно хотел увидеть говорившего по телефону. Осторожно положил ее на рычаг и начал быстро убирать все бумаги в ящик стола.

– Я Королев! – войдя в кабинет Ляпидевского, представился Сергей Павлович.

Из-за стола вышел коренастый человек, с крупной головой, обильно посыпанной на висках сединой. На гимнастерке поблескивала Золотая Звезда Героя. Директор завода окинул взглядом вошедшего. Все на нем сидело ладно: и выцветшая от многих стирок гимнастерка, накрепко перепоясанная ремнем, и синив выглаженные брюки галифе, и начищенные кирзовые сапоги. Лицо показалось знакомым. «Не тот ли Королев, о котором среди авиационников еще до войны ходили разные легенды, связанные с ракетами и космическими кораблями», – подумал Ляпидевский. Но, решив не вдаваться в мирные воспоминания, пригласил Королева пройти и указал рукой на кресло, стоявшее вплотную к письменному столу директора.

– Так вот, тов... – и, странно поперхнувшись на таком привычном слове «товарищ», директор продолжал, не заметив, как передернулось лицо его собеседника: – Так вот, Сергей Павлович, – решительно добавил он: – Андрей Николаевич рекомендует вас заместителем начальника сборочного цеха, где идет работа по Ту-2. Грамотных и толковых инженеров не хватает. Не скрою, нашу кандидатуру утьердили не сразу. Были сомневающиеся, можно ли вам доверить такой ответственный участок. Но сейчас вопрос решен.

Королев от неожиданности привстал. Дыхание перехватило. За одну секунду множество мыслей пронеслось ц голове: «Это большое доверие. А ответственность? Одного только оборудования в цехе... Малейшая неудача... Но разве он не знает дела? Нет, он должен справиться. А риск – ну что ж, не привыкать... Предлагают живое дело... А это – вклад в победу, с которой связаны все мечты и надежды... шаг к реактивному самолету-перехватчику...»

– Ну что, Сергей Павлович, вы раздумываете? – спросил Ляпидевский.

– Я согласен, – четко сказал Королев. – Только как меня примут в цехе... А без доверия...

В эту минуту в кабинет Ляпидевского без стука вошел высокий человек, явно штатский, в хорошем сером костюме с резко выделявшимся на белоснежной рубашке, серебристом, в полоску галстуке. Ляпидевский взял вошедшего под локоть, подвел к столу.

– Вот вам, товарищ Италийский, и заместитель.

Знакомьтесь. Сергей Павлович Королев.

– Лев Александрович, – подавая руку, назвался начальник цеха. – Прошу в цех. Дел – невпроворот.

Дни не побежали, а помчались. В цехе сразу обратили внимание на настырного зама, вникавшего с необычайной дотошностью в инженерные дела, быстро решавшего все вопросы.

Свою каждодневную работу Королев начинал с заготовительных цехов. Следуя совету своего добровольного наставника Михаила Васильевича Хромова, везде завязывал узелки дружбы, неизменно повторяя: «Вы нас не подведите. Наш цех – зеркало всей вашей работы».

Появляясь в том или ином цехе ранним утром, Сергей Павлович заинтересованно наблюдал, как заводские «закройщики» по специальным шаблонам вырезали будущие детали фюзеляжа, вели раскрой металлических листов для обшивки. В механическом цехе работали в основном вчерашние мальчишки и девчонки, сменившие у станков своих отцов и братьев. Стоя у токарных станков, они из стальных прутьев и трубок нарезали болты и гайки. Несложная, но очень нужная работа.

Досконально разобравшись в делах, Королев с согласия начальника составил четкий план работы каждого подразделения, фактически каждого из ста пятидесяти работающих. Правой рукой Сергея Павловича стал руководитель технологической группы цеха Михаил Трайбман, смекалистый, энергичный и трудолюбивый двадцатишестилетний специалист. Он с полуслова понимал заместителя Италийского, хорошо зная свое дело. Миша, как по-дружески сразу стал называть его Королев, мог дать и разумный совет. Сергей Павлович же поставил перед ним такую задачу:

– Фюзеляж как-нибудь сколотим, прочный и надежный, но без начинки – оборудования, за которое отвечаешь ты, – он, что консервная банка. Так что составь для себя и для меня график получения всего необходимого и не ленись, выбивай все у смежников. И вот что: каждую деталь, как бы она незначительна ни была, прежде чем поместить в фюзеляж, семь раз проверь, поставь, еще семь раз проверь. Надежность – главное. В машине летчику жить. От всех требуй особой тщательности. Я вмешиваться не стану. Но вот когда закончишь монтаж оборудования всего – от радионавигационных систем до наружного освещения самолета, – спрос будет жесткий и с тебя одного, Миша.