– Любезный Гуго, мне придется покинуть тебя. Срочные дела торопят в дорогу.

– Простите меня, ваше высокопреосвященство, я и не подозревал, что вы аббат и обращался с вами как с простым монахом. – Сказал смущенный де Пейн.

– Нет причин оправдываться, сын мой. Я доволен твоим гостеприимством, славный рыцарь, и, надеюсь, что скоро наши пути вновь пересекутся. Ибо ты найдешь меня в Тру а, при дворе графа Шампанского. А сейчас тебе необходимо позаботиться об этих бедных людях. – Движением руки аббат Мори указал на уже собравшихся вокруг кузницы немногочисленных жителей деревни и продолжал:

– Пока опасность открытого нападения тьмы миновала. Какое-то время Пейн будет в безопасности. К тому же, капитан оставит здесь нескольких ратников для охраны. А в самое ближайшее время я пришлю сюда из Труа обоз с продовольствием и толкового управляющего.

– Вы очень добры, но сколько же я буду должен за такие услуги? – Спросил де Пейн и полез в кошелек. Но аббат остановил его порыв, сказав громко и твердо:

– Ты ничего не должен мне, добрый рыцарь. Ибо мы – братья во Христе, а помогать голодающим людям – обязанность святой церкви. Прошу лишь об одном одолжении. Приезжай в Труа за пару дней до Пасхи. Ты узнаешь много интересного. К тому же, граф Шампанский был бы рад видеть тебя.

– В таком случае, передайте мою огромную благодарность графу Шампанскому и скажите, что я обязательно прибуду в Труа перед праздником.

Они попрощались, и аббат отошел к своему прекрасному белому жеребцу.

Тем временем, ратники еще раз обыскали плененных грабителей, а затем подняли их с земли. Главаря разбойников, поскольку он был знатного происхождения, со связанными руками посадили на коня, а его людей привязали к седлам на длинных веревках, так, чтобы они имели возможность самостоятельно следовать пешком за лошадьми. Наконец, воины Шампани вновь заняли свои места на спинах коней, и напоследок Андре де Монбар еще раз обратился к Гуго де Пейну:

– За эти годы я почти ничего не слышал о тебе, но я всегда с радостью вспоминаю те времена, когда мы были детьми, посему не пропадай. Бог даст, мы скоро встретимся в Труа, и ты расскажешь старому другу о своих подвигах. Я квартирую в Сторожевом замке. Буду ждать тебя, приезжай.

– Я уже пообещал аббату быть в Труа до Пасхи и обязательно приеду, – сказал Гуго.

– Вот и славно. Надеюсь, ты навестишь меня сразу же по приезде? А пока от имени графа Шампанского я благодарю за поимку преступников и оставляю тебе для охраны феода четырех человек. И до встречи. – Произнес капитан перед тем, как лошади ратников тронулись медленным шагом, уводя за собой на привязи грабителей. По приказу капитана четверо всадников отделились от отряда и, спешившись, подошли к де Пейну, чтобы представиться.

Гуго вместе со всеми своими немногочисленными поданными вышел на дорогу, чтобы посмотреть, как уезжают ратники де Монбара. Окруженный четырьмя оставленными капитаном воинами и дюжиной полуголодных оборванных крестьян, молодой хозяин Пейна стоял и смотрел на удаляющийся отряд дружинников графа. Через некоторое время всадники и их лошади сделались уже совсем маленькими, серым пятнышком приближаясь к горизонту. И на фоне этого пятнышка еще долго четко выделялся белый конь аббата Мори, пока и он окончательно не растворился в дали на границе леса. «Кто же этот таинственный странник, проповедующий учение о добре и зле, словно катар, но оказавшийся даже не просто странствующим монахом, а аббатом и доверенным лицом самого графа Шампанского? Откуда он? Почему этот аббат, да и сам граф так прониклись заботой о никому не известном, небогатом и не очень знатном рыцаре, каким, в сущности, являлся он, Гуго?» – задавал себе вопросы де Пейн и не находил ответов ни на один из них.

Сразу же после отъезда отряда де Монбара на Гуго де Пейна навалились все хозяйственные заботы. Набег разбойников действительно причинил его и без того обнищалому поместью серьезный ущерб. Замок окончательно разрушен. Теперь, чтобы проникнуть во двор, нужно каждый раз перелезать через высокий завал, из-под которого уже доносится трупный запах. Вдобавок ко всему, в деревне разбойниками почти полностью уничтожены и весьма скромные продовольственные запасы, а малочисленное население запугано.

Молодой рыцарь заночевал в доме пастуха Лустиньяна, ветхая хижина которого находилась на самом краю деревни. Жилище оказалось совсем убогим. Старые бревна прогнили, в соломенной кровле зияли дыры. На грязном земляном полу стояла грубо сработанная простая мебель: две лавки, старый сундук и стол. Тут же бегали куры, жили две козы и тощая корова – все, что осталось от некогда большого деревенского стада. К тому же, весьма дурно пахло. Но неудобства не смущали Гуго. За время военных походов он научился спать и не в таких условиях. Конечно, с большим удовольствием он разместился бы у Норга или у Симоны с Аделией, но там место уже было занято, поскольку де Пейну пришлось расквартировать в деревне четырех ратников, оставленных капитаном стражи Труа для охраны Пейна.

К радости Гуго, уже на следующий день после обеда под охраной еще из пяти воинов из столицы Шампани прибыл, обещанный аббатом Мори, продовольственный обоз. В нем оказалось столько всякой снеди, что теперь голод не грозил обитателям Пейна, по крайней мере, до следующего урожая. Силами вооруженной охраны, которой Гуго заплатил золотом, припасы были сгружены с телег и временно сложены в два больших старых сарая. Вместе с обозом приехал и новый управляющий, пожилой человек по имени Жером Дюбуа. Он передал де Пейну записку от графа Шампанского о своем назначении и привет от капитана Андре де Монбара, и повторил приглашение приехать в Труа. Де Пейну стало приятно: он ощутил, что здесь, на родине, несмотря на его семилетнее отсутствие, несмотря на смерти близких и плачевное состояние поместья, у него есть друзья, и друзья весьма влиятельные.

Несколько дней Гуго сам раздавал припасы крестьянам и только убедившись, что никто не обделен, в начале новой недели он поручил все дела поместья новому управляющему, Симоне и кузнецу Норгу, которого крестьяне избрали деревенским старостой, оставил замок под охраной четырех дружинников де Монбара, собрался в дорогу и выехал в Труа.

Начинался ясный день. По лазурному небу, подгоняемые легким ветерком, плыли редкие облачка, красивые и белые, Гуго поднял голову и взглянул на них. И на какой-то миг ему показалось, что его жизнь по-настоящему еще и не началась, что все светлое и хорошее ждет впереди.

Весеннее солнце уже слегка припекало, когда молодой всадник на пегой лошади подъехал к Труа. За время его отсутствия старый деревянный частокол вокруг города был частично заменен каменной стеной с башенками. Конечно, эта не очень высокая стена не шла ни в какое сравнение с другими городскими стенами, виденными Гуго де Пейном в путешествиях: с могучими, сложенными из огромных блоков, стенами Альгамбры, с двойными стенами Барселоны, с тройными стенами Толедо, с мощными укреплениями Каркассона и Тулузы или даже с высокими, заново отстроенными, стенами столицы Арагона Хаки. Но для столицы Шампани и эти не слишком прочные стены с невысокими башенками являлись вполне достаточной защитой: мало кто сейчас решится пойти войной против могущественного графского дома Блуа. Правда, в прошлом осталось и то время, когда дом Блуа сам осмеливался открыто воевать с королями, как делал это дед нынешнего графа, Эд-второй де Блуа, когда-то бросивший вызов сразу двум могущественнейшим монархам Европы: королю Франции Роберту Благочестивому и императору Германии Конраду. Теперь же времена изменились, после череды неурожаев и гибельных эпидемий центральная Франция, а вместе с ней и Шампань не обладала уже былой силой, и дом Блуа давно не искал ссор с королями. С другой стороны, за прошедшие десятилетия и королевская власть ослабла настолько, что королю Филиппу не было никакого смысла ссориться со своими ближайшими соседями-вассалами, обладающими, к тому же, значительно большей военной силой.