И в ту ночь молодой де Пейн впервые за долгое время спал спокойно. Он понял, что каким-то необъяснимым образом монах знает о его, Гуго де Пейна, тайных размышлениях и исканиях, но Гуго не удивлялся и не боялся этого. Он чувствовал, и почему-то даже был уверен, что загадочному страннику можно полностью доверять. Более того, с появлением монаха, Гуго не покидало странное чувство, что он находится под защитой, и пока монах рядом, не может произойти ничего плохого.

Но следующий день, понедельник, начался с неожиданностей. Не успели Гуго с монахом проснуться и спуститься вниз с башни по естественным надобностям, как Симона принесла из деревни плохие вести.

– Сударь, – говорила старая женщина сквозь слезы, – в деревню вернулись разбойники. Они сейчас забирают последнее добро у Норгов, и я боюсь, что скоро они будут здесь.

– Сколько их? – Спросил Гуго, чувствуя, как неприятный холодок забирается под одежду.

– Я видела семь всадников.

– Вы сможете обороняться, брат Мори? – Спросил де Пейн монаха. – Похоже, нам придется сражаться за свою жизнь.

– Значит, будем сражаться, – спокойно ответил монах, так, как будто ничего не случилось.

Гуго спешно поднялся обратно в башню, облачился в кольчугу, надел свой простой стальной шлем, пристегнул к поясу кинжал и меч в черных кожаных ножнах. Затем, взяв большой щит покойного Арчи де Веро, снова спустился во двор. Брат Мори уже невозмутимо стоял посреди двора. Вместо оружия он держал за середину так, как держат копье, свой увесистый деревянный посох. Гуго вышел из башни как раз вовремя: четверо всадников уже подъезжали к развороченным воротам замка.

Две черные точки быстро спустились с небес и, обратясь двумя большими старыми воронами, уселись на верхней кромке арки ворот. Де Пейн выхватил из ножен клинок, поднял щит и приготовился к битве. Два ворона, сидящие наверху, зловеще закаркали, словно предвещая скорую гибель молодого хозяина Пейна и странствующего монаха.

Гуго знал, что шансов одолеть пешим четверых хорошо вооруженных всадников свирепого вида, ухмыляющихся в предвкушении легкой победы, у него нет совсем никаких, но сдаваться на милость злодеев рыцарь не собирался. К тому же, рядом был брат Мори, хотя на его помощь молодой воин не слишком рассчитывал: ну что монах сможет сделать деревянной палкой против мечей? Конечно, можно было бы остаться в башне, попытаться завалить изнутри дверь, но без припасов осаду все равно не выдержать. Гуго предпочитал погибнуть на поле боя.

Разбойники только что въехали под арку ворот, когда произошло неожиданное: внезапно монах поднял над головой посох, закатил глаза и раскатисто, не своим голосом, произнес какую-то короткую фразу, значение которой Гуго не понял. Но результат был потрясающим: мгновенно поднялся ветер, из безоблачного неба грянул гром, сверкнула ослепительная молния, дрогнула земля, и тяжелая каменная арка рухнула прямо на головы проезжающих, полностью завалив всадников вместе с их лошадьми. Причем, все случилось так быстро, что лошади даже не успели заржать перед смертью.

Несколько мгновений обескураженный Гуго стоял в недоумении, глядя, как оседает серая пыль над местом завала, и как, громко и истерично каркая, улетают прочь две зловещие птицы.

– Как вам это удалось? – Наконец, обретя дар речи, спросил он монаха.

– Сила молитвы способна творить чудеса. Разве ты никогда не слышал об этом? – Сказал странник, и глаза его сверкнули.

– И кому же вы помолились сейчас, брат Мори? На каком языке? Почему я не понял ни слова? – С явным недоверием в голосе спросил де Пейн.

– Эта молитва на тайном языке нашего братства, и обращена к Господу Богу, друг мой, ибо властен Он как создать, так и разрушить во имя добра. Как, например, волею Его разрушились сейчас эти ворота ради спасения от слуг Дьявола нас с тобой.

– Ну вот, теперь и ворота, и арку над ними придется строить заново. – Пробормотал, все еще не пришедший в себя, Гуго, первое, что пришло ему на ум.

Подождав, когда осядет пыль, они подошли к завалу. Из-под упавших камней вытекала тонкими струйками еще горячая кровь поверженных врагов, и холодный воздух над ней дымился.

– Женщина сказала, что разбойников семеро. Но пока Господь наказал только четырех негодяев. – Сказал брат Мори, осторожно взбираясь на камни завала.

– Я почти уверен, что остальные трое все еще потрошат беднягу Норга. Кстати, у него обе мои лошади. – Проговорил Гуго, бросив тяжелый щит и взбираясь на завал следом за монахом.

– Так поспешим, ибо мой конь тоже остался у этого кузнеца. – Произнес странник, проявивший неожиданное проворство при преодолении препятствия и первым выбравшийся из замка через образовавшийся на месте ворот завал.

Чтобы не быть заранее обнаруженными, они быстро взяли в бок от дороги и припустили почти бегом сквозь невысокий кустарник к усадьбе кузнеца.

Монах и рыцарь успели вовремя. Два дюжих молодца в кольчугах уже нагружали награбленным добром пегих лошадок де Пейна и красивого белого жеребца пилигрима. А третий ходил вокруг стен деревянного дома и поджигал факелом аккуратно сложенные охапки хвороста.

На этот раз брат Мори не стал молиться. Он дал знак рыцарю, и они одновременно выскочили из-за кустов. Атака монаха была стремительной. Одним огромным прыжком он преодолел расстояние, отделяющее его от ближайшего противника, и точным движением опустил свой тяжелый посох на голову грабителя. После чего тот рухнул без сознания, не успев даже вскрикнуть. Не давая врагам опомниться, монах бесстрашно кинулся на человека с факелом, и, несмотря на то, что тот выставил впереди себя большой кинжал, ударом посоха поверг наземь и его.

Гуго повезло меньше. Выбираясь из кустов, он зацепился за ветку и чуть-чуть замешкался, что дало его противнику время выхватить меч. С гулким металлическим звоном клинки встретились. Рыжебородый грабитель был старше, выше и тяжелее де Пейна. К тому же, он мастерски владел мечом, что выдавало благородное происхождение этого человека, поскольку в те времена только люди из властвующего сословия имели право носить оружие и могли позволить себе с детства серьезно упражняться в боевых искусствах.

Но и Гуго, будучи потомком старого франкского рода, хорошо управлялся с длинным обоюдоострым клинком. Сколько он себя помнил, его учили обращаться с оружием. С шести лет с ним каждый день занимался Жофруа Олеран, старый солдат, ветеран дружины отца. Сначала маленький Гуго освоил детский деревянный меч, потом настоящий кинжал, потом маленький, почти игрушечный, лук. Когда же, к девяти годам, мальчик научился уже уверенно ездить верхом, его стали приучать к тяжести доспехов и к владению коротким копьем. С десяти лет он также начал осваивать небольшую палицу. В одиннадцать у него появился новый учитель Арнольд де Валиньи, настоящий, хотя и безземельный рыцарь, побывавший во многих битвах.

Длинное копье, короткий меч и тяжелого боевого коня де Пейну доверили только в четырнадцать лет, когда Гуго стал одним из оруженосцев старого графа Теобальда Шампанского. Но настоящий рыцарский меч де Пейн получил, как и все рыцари, вместе с поясом и золотыми шпорами в момент посвящения. Произошло это в его семнадцать лет. А потом последовали годы приключений: походы с караванами в Испанию, служба при дворе короля Арагона, да и много чего еще…

А противник, между тем, уверенно наступал, нанося своим тяжелым мечом мощные рубящие удары, от которых Гуго, так же, как и в поединке на лесной дороге с Арчи де Веро, едва успевал уворачиваться. Хотя у противника на этот раз и не было щита, но, помимо роста, массы и мышечной силы, он обладал и другим заметным преимуществом над Гуго де Пейном: у рыжебородого поверх кольчуги был надет прочный панцирь в виде перехлестывающихся металлических пластин, пришитых на прочную основу из грубой кожи. Такой панцирь пробить мечом было почти невозможно.

Но, опыт, полученный в опасных приключениях, не пропал для де Пейна даром. На войне с маврами он научился нескольким хитрым приемам мечного боя, один из которых и применил. Улучив момент, Гуго сделал молниеносное круговое движение своим мечом, результатом чего явилось выпадение оружия из руки противника. И острие клинка рыцаря тут же уперлось в незащищенный доспехом кадык грабителя. Кольчуги в то время еще делались, по большей части, без капюшона, панцири – без защитного стального воротника, а многие шлемы изготавливались без забрала. Поэтому рыцарь во время боя мог прикрывать лицо и шею только щитом.