Более показательно установить тогдашнюю покупательную способность золотого песо, которая в Перу — в наиболее удаленном от Испании краю Индий, куда ввозились из Испании лошади, оружие, обувь, одежда и пр.,- была особенно низкой. Тот же Франсиско де Херес пишет: «Обычная цена лошади была 2500 песо, да и сия цена не была устойчива… а пара башмаков или панталоны стоили 30 или 40 песо, плащ — 100 или 120, меч — 40 или 50… я отдал 12 песо за полунции [1 унция = 28,35 г] попорченного шафрана; должник, бывало, отдавал кусок золота, не взвесив его, не заботясь о том, что его вес вдвое больше долга, и должники ходили в поисках своих заимодавцев из дому в дом в сопровождении индейца, нагруженного золотом». Спустя 6–7 лет, в начале 40-х годов, когда ввоз в Перу из других частей Индий и Испании несколько увеличился, а в разграбленных городах и храмах нельзя было сыскать больше ни грана золота, цены понизились, но остались все же баснословными. Торибио де Ортиггера, написавший в 1581 году работу о походе Орельяны, свидетельствует, что около 1540 года «цена лошади, стоившей среди прочих самую малость [то есть самой дешевой], превышала 500 золотых песо… а цена других была в два раза больше…»

(«Всеобщая и подлинная история Индий, островов и материковой земли в море-океане» Гонсало Фернандеса де Овьедо-и-Вальдеса (более известного под именем Овьедо) — ценный и весьма своеобразный источник сведений об эпохе Великих географических открытий вообще и об экспедиции Орельяны в частности. Хотя огромный труд Овьедо довольно слаб с литературной точки зрения и не отличается ни глубиной мысли, ни широтой воззрений, непреходящее значение его состоит в том, что он создан по горячим следам событий их непосредственным очевидцем и активным участником.

Овьедо (1478–1557) — одна из колоритнейших фигур своей богатой свершениями эпохи. На своем долгом веку ему пришлось быть и солдатом, и монахом, и царедворцем, и конкистадором, и писателем, и чиновником, не раз пришлось побывать ему и в тюрьме. Он лично знал титанов итальянского возрождения — Леонардо да Винчи, Тициана, Микеланджело, встречался с королями, вельможами, вождями конкисты — Бальбоа, Кортесом и Писарро. Впервые он попал в Новый Свет в 1514 г. и окончательно покинул их в 1556. Шесть раз за это время он совершал опасные плавания через океан на родину и возвращался назад в Новый Свет. В 1532 г. Овьедо был назначен первым главным хронистом Индий, и особый королевский указ от 15 октября того же года вменял в обязанность всем правителям и должностным лицам посылать ему подробную информацию о новооткрытых землях. Однако первая часть его «Истории» вышла в Толедо еще за несколько лет до этого, в 1526 г., а две другие так и не были опубликованы при жизни Овьедо и увидели свет лишь три столетия спустя, в 1851 — 1855 гг.

Овьедо как в силу своего официального положения, так и в силу собственных убеждений был сторонником захватнической и рабовладельческой политики испанской короны и старался облагородить и позолотить эту политику в глазах современников и потомков. Его идейный противник Лас Касас, который, кстати, воспрепятствовал опубликованию в 1548 г. второй части его «Истории», писал, что Овьедо следовало бы начать свой труд с рассказа о том, «как его автор был конкистадором, грабителем и убийцею индейцев, как загонял он их в рудники, в коих оные и погибали». Впрочем, взгляды Овьедо интересны в том смысле, что их разделяло большинство современников, в то время как передовые воззрения Лас Касаса встречали у них недоумение и противодействие.

Орельяне прямо или косвенно посвящено семь глав «Истории»*. Шесть из них (ч. I, кн. L гл. I–IV публикуются в настоящей книге с небольшими купюрами), седьмая — у Овьедо это XXIV глава — содержит «Повествование» Карвахаля (из нее нами взяты разночтения к публикуемому тексту «Повествования»). Написаны эти главы в разное время: начиная с декабря 1542 г. и кончая летом 1548 г., на основании личных бесед Овьедо с Орельяной и его соратниками, которые происходили в Санто-Доминго в ноябре 1542 — январе 1543 гг., то есть сразу же по окончании знаменитого похода, а также на основании ряда утраченных впоследствии документов (писем из Попаяна от 13 августа 1542 г. и из Томебамбы от 3 сентября того же года, письма лиценциата Серрато от 25 января 1547 г. и др.). Таким образом, сведения, которые сообщает об Орельяне Овьедо, в значительной мере уникальны и достоверны, но вместе с тем не бесстрастны, не чужды устремлений и противоречий эпохи, личных симпатий и антипатий автора.

Перевод вышеназванных глав выполнен по тексту следующего издания: Historia general у natural de las Indias, islas у tierra-firme del mar-oceano. For el capitan Gonzalo Fernandez de Oviedo у Valdes, primer cronista del Nuevo Mundo. Madrid, 1851 — 1855.

Читатель, несомненно, обратит внимание на то, как противоречиво отзывается Овьедо о путешествии Орельяны, о нем самом (об этом будет сказано особо в комментарии 12), как более чем смутно представляет он себе географическую сторону открытия Орельяны. Так, например, все необъятные пространства, которые пересек Орельяна, Овьедо называет «страной Кито», река Амазонка в его понимании имеет «берега на западе и востоке» и, следовательно, течет в меридиональном направлении, а в своем письме к кардиналу Бембо он даже говорит, что она «родится под Антарктическим полюсом»… И это тем более любопытно, что для своего времени Овьедо был одним из самых сведущих географов) (О плавании Орельяны Овьедо писал, кроме того, в своем письме итальянскому кардиналу Пьетро Бембо, датированном в Санто-Доминго 20 января 1543 г. (см. Giovanni Ramusio, Delle navigationi et viaggi Venetia, 1556–1563, стр. 415–416). Это письмо за незначительным исключением кратко повторяет сведения, содержащиеся в указанных главах его «Истории»).

где речь идет о том, кем был заложен город Сан-Франсиско в провинции и губернаторстве Кито; и о том, как капитан Себастьян Беналькасар, обретавшийся там по велению маркиза дона Франсиско Писарро, пустился без соизволения последнего из тех краев в Испанию и был возведен там в сан правителя Попаяна; о том, как маркиз послал Гонсало Писарро, своего брата, в Кито и как сей последний отправился на поиски корицы и некого короля, или касика, по прозванию Эльдорадо; о том, как была открыта ненароком [река Мараньон], как проплыл по оной от ее верховий да истоков и до самого Северного моря (Северным морем называли в то время Атлантический океан) капитан Франсиско де Орельяна с несколькими соратниками, кои будут здесь поименованы, и обо всем прочем, имеющем отношение к этой истории.

Капитан Диего де Ордас поставил перед собой задачу открыть и заселить прославленную великую реку Мараньон (о злосчастной истории, приключившейся с ним, речь шла в книге XXIV настоящего труда) (Диего де Ордас, один из ближайших соратников Эрнана Кортеса по завоеванию Мексики, в дальнейшем руководил экспедицией, обследовавшей северо-восточную оконечность Южной Америки и реку Ориноко.

О том, куда направлялся Ордас, в его обязательстве от 20 мая 1530 г. о соблюдении условий договора с королем говорится так: «Вы предложили мне исследовать и умиротворить провинции, кои простираются по реке Мараньон». Однако при смутности тогдашних представлений о новом материке при путанице в географической номенклатуре того времени; в особенности в отношении реки Мараньон, нельзя быть до конца уверенным в том, куда держал путь и в какую реку вошел в январе 1531 г. Ордас. По мнению ряда исследователей, он достиг «Пресного моря» Пинсона и поднялся на некоторое расстояние вверх по Амазонке. Но приливная волна — поророка — потопила несколько из его судов. Избежать гибели удалось лишь двум из них, которые, покинув негостеприимную землю, добрались вдоль северо-восточных берегов материка до острова Тринидад и вошли затем в устье Ориноко. По этой реке они поднялись более чем на 1000 км и благополучно возвратились назад.